е самое, что учить детишек, как им быть могучими чародеями. Вообще не понимаю, как ты их не поубивал, и они дожили до середины учебного года!..
Я вновь рассмеялся, не скрывая своей реакции. Уж с кем можно было позволить себе проявлять искренние эмоции, так это с Василием Владимировичем.
— Рад слышать, что мои студенты доставляют тебе искреннее удовольствие, — произнес я, когда перестал смеяться. — Это тебе не головы отрывать, тут думать приходится.
— Да не говори, — усмехнулся Окунев. — Но вообще я сейчас активно осваиваю твой учебник для третьего курса, и могу смело сказать, что ты нашел много интересных моментов, о которых я не думал.
— Приятно слышать.
— И я подумал тут, Вань, — перешел на совсем иной тон мой двоюродный дядя. — У меня есть к тебе просьба.
Я стал максимально серьезен.
— Слушаю.
— Есть у меня женщина, — чуть скованно, будто стеснялся этого признания, произнес Василий Владимирович. — И я бы хотел, чтобы ты за ней приглядел. Я сегодня в Москве, завтра буду у черта на куличках, и не факт, что вернусь. Мое слово в нашем роду далеко не первое, ты и сам это знаешь. Да и у тебя под боком она точно все спокойно переживет. Что скажешь?
— Пусть приезжает, — разрешил я. — Но я должен уточнить, в каком качестве ты ее видишь здесь?
— В качестве твоей двоюродной тетки, Ваня. Она носит под сердцем моего ребенка.
Глава 18
Аэропорт Царьграда сегодня вновь принимал гостей. Я прибыл вместе со Снежкой, которой и предстояло заняться матерью моего троюродного брата.
Служащие носились по своим делам, моя охрана стерегла нас с княгиней, не подпуская никого слишком близко. Не потому, что мои артефакты не могли бы нас защитить, но… Допустишь одного для поклона, за ним остальные потянутся, тут же кто-то постарается решить свои проблемы, обратившись к князю напрямую. В итоге работа всего аэропорта застопорится. А в княжество прибывает борт за бортом — часть военные, часть грузовые, но больше всего гражданской авиации.
— Интересно будет посмотреть на твою будущую родственницу, — шепнула мне Снежка, грея ладошки стенками одноразового стаканчика, в котором едва ли не кипел черный чай с чабрецом. — Не так уж много у тебя действительно родных по крови людей, а я еще не со всеми знакома.
Погода стояла теплая по меркам Москвы, но относительно самого Черноморского региона — довольно прохладная. К тому же ветер поднялся. Тепло одетая супруга не мерзла от внешних погодных условий, однако беременность накладывала свой отпечаток на терморегуляцию организма.
Я же в этот момент вспомнил слова Солнцева о том, что далеко не все мои родственники стоят того, чтобы вообще о них вспоминать. И кое-кто это уже даже успел доказать, нарвавшись на мой гнев, когда пытались прижать Ларионову и ее маленький магазинчик.
Теперь у Маргариты в подчинении настоящая корпорация. Пока что небольшая, но для простолюдинки и это огромный прогресс. Ведь компания, которую я помог своей любовнице построить, принадлежала ей лично. Так что о будущем Ларионова могла не переживать — мое имя, которым скоро начнут пугать непослушных детей по всему миру, оградит ее от всех возможных неприятностей.
— Я подумаю о том, с кем тебя познакомить, — пообещал я, обнимая свою супругу. — Если честно, с большинством я и сам ни разу не встречался, и, судя по тому, как меня принял глава рода Окуневых, лучше пусть так и остается.
— Потому что когда ты остался один, никто из них не пришел к тебе на помощь? — печально вздохнув, предположила Снежка.
Я кивнул, не став говорить, что единственным, кому было не плевать на меня, я спас жизни.
Если бы не Варвара Константиновна Легостаева, которая привела меня в особняк Солнцевых, мы бы так и остались друг для друга чужими людьми. Да, Алла Венедиктовна тоже пыталась наладить мосты, но ее обращение имело вполне конкретную цель — избавить своего сына от проклятия. Я ведь прекрасно понимаю, если бы не это, Солнцевы тоже не вспомнили бы о нашем родстве.
— А вот и они, — приложив ладонь к глазам и глядя в небо, произнесла моя супруга.
Самолет, прилетевший прямым рейсом из Москвы, выполнил последний маневр и, снизившись, пробежал по взлетно-посадочной полосе. Удивительно, сколь многого можно добиться, когда у тебя под рукой ресурсы огромной империи. В аэропорту вообще не осталось следов моего нападения, и даже нетронутые полосы обновили, так что теперь все они выглядели одинаково прекрасно.
— Ну, пойдем, — взяв Снежку за руку, предложил я.
Каких-то десять минут, и по трапу к нам спустилась женщина в дорогом пальто, которое не скрывало ее положения. Вместе с моей новоиспеченной родственницей прибыла часть дружины Окуневых, полагаю, верная исключительно Василию Владимировичу. Несколько слуг с гербом дворянского рода сперва окружили свою госпожу и только после того, как убедились, что с ней все хорошо, отошли в сторону.
Я же все это время смотрел на Елену Игоревну, уже носящую на пальце дворянский перстень. Когда это мой двоюродный дядя успел жениться? А иначе носить знак благородного сословия женщина, до того служившая у него помощницей, никак бы не смогла.
— Здравствуйте, ваши сиятельства, — поклонилась она, пройдя чуть вперед.
Снежка улыбнулась в ответ, а я кивнул.
— Добро пожаловать в Царьград, Елена Игоревна, — проговорил я. — Для вас подготовлены подходящие покои. Но, простите мое любопытство, я никак не ожидал, что дядя умудрится жениться, не предупредив меня.
Окунева понимающе улыбнулась.
— Мы обвенчались тайно, — призналась она. — И до того, как беременность было уже не скрыть, ваш дядя не хотел афишировать наш статус.
Стремление «Косаря» сохранить изменение семейного положения в тайне было мне понятно. Даже если не учитывать профессию Василия Владимировича, сопряженную с риском для жизни, его родной брат мог что-то выкинуть, чтобы избавиться от потенциальной угрозы своей линии наследования.
Борис Владимирович вообще произвел на меня неизгладимое впечатление. И я бы ничуть не удивился, если бы у него хватило духа не только отдать приказ своим людям умертвить беременную женщину, но и сделать это собственноручно. Даже удивительно, что у него вырос вполне нормальный сын. Может быть, потому, что на Дениса Борисовича влиял сам «Косарь»?
— Что же, прошу присоединиться к нам в машине, — предложил я. — Заодно расскажете, что там в столице происходит. А то нам, если честно, тут голову поднять некогда, все приходится отстраивать с нуля. Хорошо хоть с людьми, желающими переехать в Царьград, никаких проблем пока что не возникает.
Мы забрались в салон, и стоило водителю поднять перегородку, Елена Игоревна заговорила:
— Василия пошлют в Англию, Иван Владимирович, — сообщила она. — А у него же половина отряда полегла, когда они местного принца вытаскивали. Так что я не столько за себя переживаю, сколько за него. Опасная авантюра… А я бы не сказала, что его брат благодушно ко мне настроен.
Снежка приподняла бровь, и мне пришлось пояснить:
— Брат Василия Владимировича, Борис Владимирович — тот еще высокомерный ублюдок, — проговорил я. — В случае если бы наш «Косарь» погиб раньше, все его имущество должно было отойти текущему главе рода. А так как у Василия Владимировича до сих пор не было супруги, его служба государству могла все сделать за брата. Но с появлением жены, да еще беременной, о наследстве Василия Борису остается либо мечтать, либо…
Княгиня Царьградская взяла Елену Игоревну за руку и, глядя в глаза, решительно произнесла:
— Не волнуйтесь, с нами вы в полной безопасности, — заверила гостью Снежка. — А Ваня сделает все, чтобы ваш супруг вернулся домой живым и здоровым. Да вы наверняка и сами знаете, насколько они близки.
Я хмыкнул, не став комментировать это заявление.
Великобритания, Мерсисайд, особняк графа.
— Правильно ли я понимаю, господа, что как только мы обсудили свои планы в особняке графа Бирмингема, этот русский ублюдок стал усиленно готовиться к отражению атаки со стороны турецкой армии? — произнес хозяин, поглаживая пальцем края бокала.
— Не только он, — заметил один из гостей. — Вся Российская Империя спешно перекидывает войска, чтобы совместно с Сирийским королевством раздавить остатки Турции. А вот что на самом деле интересно — к Морову стягиваются его сторонники. «Косаря» все помнят? Он свою беременную жену перевез в Стамбул.
— Нас не боятся, — заметил третий собеседник. — Но ведь вы и так об этом знаете, граф?
— Меня больше всего смущает, что содержание нашего разговора со встречи в Бирмингеме стало достоянием общественности, — ответил граф Мерсисайд и швырнул на стол свернутую в несколько раз газету. — Смотрите, что русские выпустили сегодня с утра!..
Оба гостя с подозрением уставились на периодику. Хотя оба не знали русского языка, однако продублированное название статьи на английском не давало им шанса отгородиться от проблемы.
Отдельного удовольствия доставляли фотографии участников ковена магов крови, выстроенные в сплошную стену и подписанные — чтобы любой читатель знал, как выглядит тот, кто сказал ту или иную фразу. Поразительная наглость и вместе с тем потрясающая работа. Вот так нагло английских лордов еще никто не пытался втоптать в грязь!..
— Стенограмма? — переглянулся с остальными граф Норфолк. — И Бирмингем это допустил?..
Хозяин особняка жестко усмехнулся.
— Не прикидывайтесь наивным, дорогой друг. И так понятно, что вестись такая запись могла только с непосредственного разрешения самого Бирмингема, — произнес граф Мерсисайд. — А это значит, что нас решили предать, чтобы выкупить себе жизнь, когда Моров заявится в Англию. А произойдет это, как только Турцию поделят между собой Москва и Дамаск.
Все трое чародеев замолчали. Граф Мерсисайд угрюмо поглощал виски, пока граф Норфолк пытался разобраться, что написано в газете, делая снимки с последующим переводом.