— Когда будет нападение?
— Через два дня под видом торговых караванов границу пересекут несколько вооруженных отрядов — по железной дороге, по воздуху и по морю. В совокупности почти пять тысяч человек, они должны действовать изнутри. А через три дня турки атакуют нашу границу.
— В таком случае давайте организуем им теплый прием.
Глава 24
— Ваше сиятельство, все готово, — проговорил Широкий, поставив передо мной ноутбук. — Майор Скороговоркин распорядился выдать вам режим наблюдателя. На наших бойцах — камеры, можно переключаться и удобно следить в реальном времени. Как видите, отряды на местах, турки подойдут через пятнадцать минут, начнется бой.
Я кивнул, показывая, что услышал.
— Тогда проследи, Егор Константинович, чтобы все было в порядке. Не думаю, что нашим солдатам понадобится мое вмешательство, — проговорил я. — Но если случится так, что им станет слишком сложно, я приду на помощь.
— Сами справятся, ваше сиятельство, — заверил меня секретарь и тайный глава Службы Имперской Безопасности в одном лице. — Потерь быть не должно, турки не ждут, что их накроют на подходе. С нашей стороны численное превосходство вдвое, к тому же элемент неожиданности. Возьмут тепленькими всех, можете не беспокоиться.
Я бы и правда не беспокоился. Но там брат Снежки, и в случае опасности мне действительно придется подключаться. Но сам я прыгать и летать никуда не буду — у каждого солдата на броне висит специальный амулет, с помощью которого я могу не только накрыть определенного человека дополнительным щитом, но и навести атакующую печать.
Это небольшое нововведение пришлось делать, как только я узнал, что Петр Александрович вызвался добровольцем. Хотелось ему поучаствовать в операции, надеялся молодой человек на награду и, в принципе, мог ее получить, если все пройдет гладко.
Камера Макарова, возглавляющего засадный отряд, показывала дорогу, по которой должен был вот-вот проехать караван с переодетыми турецкими бойцами. Теми самыми, которые намеревались вторгнуться в Царьградское княжество под видом торговцев.
Была опасность, что операцию турки отменят, когда теракта на моей земле не случится. А потому их было решено брать не на границе, а на подходе — какая, в сущности, разница, если основная армия через полчаса откроет огонь? А так мирному населению ничего не будет угрожать.
Широкий засел за своим столом, а я вернулся к чертежам обелиска. Было у меня множество вариантов, как решить проблему с запуском ядерных ракет. Самый простой — накрыть их встречным ударом. Но тогда в атмосфере окажется столько вредоносных частиц, что такой подход — то же самое, что и позволить ракетам попасть в цель. А потому надо было продумывать иные пути.
— Начали, ваше сиятельство.
Я поднял взгляд на экран.
Макаров перешел в наступление, и под колесами замыкающего грузовика рванула заложенная мина. Караван тут же стал замедляться, и в него со всех сторон ударили вспышки тяжелых пулеметов. Звука я не слышал, но прекрасно видел, как попытавшаяся удрать передняя машина поймала снаряд лобовым стеклом, и ракета взорвалась внутри салона, уничтожая любые надежды на спасение.
В ухе Широкого лежал наушник, и он слышал, что происходит. Комментировать не требовалось, и так было ясно — Петр Александрович справляется. Несколько попытавшихся отбиться турок уже лежали на земле. Из кузовов машин пытались то огрызаться, то выбраться. Но глубокой ночью им было не видно ничего толком, а русские бойцы пользовались приборами ночного виденья, встроенными в шлемы доспехов.
Я вертел в пальцах карандаш, спокойно наблюдая, как на экране одна за другой загораются машины турецких военных. Брать кого-то в плен или захватывать трофеи сегодня русская армия не стремилась. А колонна каравана и не планировала сдаваться. Генеральный штаб одобрил операцию, а там тоже не дураки сидят, и у них своих осведомителей хватает, так что ошибка с нашей стороны изначально была исключена. А уж когда из третьей машины выпустили ракету по позициям наших солдат, и вовсе любые сомнения отпали.
Не стреляют гражданские из гранатометов.
— Это разгром, ваше сиятельство, — выдохнул Егор Константинович через пару минут.
Я и сам видел, что весь караван сожжен, а те немногие турки, которые оказались снаружи, уже не подают признаков жизни. Засада сработала превосходно, как и сами бойцы показали себя грамотными военными. Во всяком случае с моей дилетантской точки зрения.
— Одаренные с их стороны были? — уточнил я, когда Широкий показал мне фигуру Макарова, захваченную камерой одного из подчиненных Петра Александровича.
— Нет, но могут быть в других караванах, — ответил секретарь.
— Хорошо, — кивнул я. — Принеси кофе.
Егор Константинович не стал возражать, а тут же покинул мой кабинет. Я же еще несколько секунд смотрел на горящий караван. Сейчас такие же засады идут в других местах, и там моя помощь может пригодиться… Но я не мог обеспечить всех, не те у меня ресурсы, чтобы охватить такую армию.
К сожалению, приходится выбирать — защищать своего родственника или других людей. Так что только одному отряду получилось изготовить артефакты, для остальных оставалось надеяться, что в случае угрозы они не станут геройствовать, а сразу вызовут подмогу в моем лице.
Турок мне было совершенно не жалко. Они планировали убивать моих мирных жителей, устраивать теракты в местах скопления гражданских, чтобы в образовавшейся суматохе проникнуть на территорию Царьградского княжества. Так что никакой жалости к врагам у меня не было. Шли сеять смерть — ее и пожали.
— Сообщение с моря, — объявил Егор Константинович. — Все корабли противника потоплены. Один наш подбит.
— Потери?
— Пока нельзя сказать, ваше сиятельство, — ответил секретарь. — Вытягивают наших парней с пострадавшего корабля. Вроде бы пока все на месте.
— Хорошо бы так и продолжалось, — кивнул я, с усилием заставляя себя переключиться на чертежи.
Несмотря на то, что я не смог обеспечить всех нужными артефактами, ответственности за происходящее я с себя не снимал. Это Анатолий Никодимович может легко сказать, что потери допустимы. А я — нет. Это мои люди сейчас рискуют своими жизнями, чтобы остановить врага. Это мою землю и моих подданных они защищают.
Как можно не волноваться?
Время. Мне катастрофически не хватает времени. Увы, я получил много денег, но сами по себе они ничего не меняют. Фабрики нужно возводить, оборудование собирать, артефакты — производить. А чтобы это делать, прежде всего требуются специалисты, которые сейчас практикуются в других местах Российской Империи.
Будь у меня хотя бы пара лишних месяцев, я бы закончил с артефактами. А так пришлось ограничиться только отрядом Макарова. Но Петр Александрович руководил только одной операцией, а их сегодня — больше сорока проводится!.. Как уж тут все успеть за двое суток? Я не могу создать больше артефактов.
Тут невольно задумаешься о том, чтобы доработать технологию Чолеков, чтобы наплодить собственных клонов. Но! Даже если бы я подключил Мастерса, и мы вдвоем во всем разобрались, на то, чтобы обучить эти мои копии магии, уйдет не один месяц. Конечно, можно форсировать развитие резерва, как я делал это с самим собой, однако для этого и условия соответствующие требуются.
Карандаш в моих руках треснул, и я несколько секунд смотрел на обломки, не в силах понять, как это я так разозлился, что даже не заметил. Это на меня так отцовство влияет, что я настолько эмоциональным стал?
— Ваше сиятельство?
— Все в порядке, просто задумался, — ответил я секретарю. — Пожалуй, хватит с меня на сегодня кофе.
Отставив еще горячую чашку в сторону, я вернулся к своим чертежам.
Но из головы не шла идея клонов. Может быть, все-таки попытаться? В моем прошлом мире никто и помыслить не мог, что можно вот так путешествовать между вселенными. А я сумел собрать информацию по крупицам, и создать ритуал, который привел меня сюда.
Смогу ли я доработать технологию Чолеков? Если смотреть с точки зрения теории, то одно сознание — одно тело, но что мешает обойти это правило. Ведь я уже собирал себя по кусочкам, когда попал под удар алого шторма в особняке Герасимовых. Не сказать, что мое сознание при этом как-то пострадало.
А тела клонов можно запросто подготовить, наделив их зачарованиями. Клонам даже больно не будет в процессе — искусственные тела, лишенные сознания, на что им жаловаться?
— Пожалуй, мне нужно кое-что забрать из Москвы.
— Что именно и где конкретно, ваше сиятельство? — тут же уточнил Широкий. — Организуем доставку за сутки, с нашими возможностями это не проблема.
Я хмыкнул и, взяв лист бумаги, принялся рисовать карту. В старом особняке Моровых, конечно, заблудиться сложно, но мое хранилище еще и открыть правильно надо. По-хорошему, необязательно посторонних пускать, но у меня, хвала всем высшим силам, есть несколько доверенных людей, которые точно не подведут.
— Вот что мне нужно, — закончив чертить, я протянул бумагу своему секретарю. — Предупредите прислугу, чтобы пропустила.
— Кто должен забрать этот… Кристалл? — подобрал нужное слово Егор Константинович.
— Ларионова Маргарита Максимовна, — ответил я. — Она спустится в нужное место одна. Никого постороннего там быть не должно.
Секретарь внимательно посмотрел на листок в своей руке, после чего кивнул.
— Как прикажете, ваше сиятельство.
Он вышел из кабинета, чтобы отдать распоряжения, а я свернул чертежи обелисков и взял в руки телефон. Набрав нужный номер, дождался, когда трубку возьмут.
— Слушаю, ваше сиятельство.
— Доброго времени суток, господин Мастерс, — поздоровался я. — Простите, не уверен, что у вас там сейчас на той стороне земного шара.
— Это не важно, я всегда готов вас выслушать, Иван Владимирович, — ответил собеседник. — Чем могу быть полезен?
— Мне требуются разработки вашего старого рода, — объявил я. — У меня, конечно, осталось вместилище одного Чолека, но, судя по записям, которые я обнаружил рядом с камнем, общаться с ним будет сложно ввиду скверного харак