Если только не испортить сами ракеты, выигрывая еще немного времени?
Я взглянул на схему, составленную группой государевых ученых. Ритуал получился очень сложным, но мне ведь не нужно использовать его трижды, так что можно лишние структуры обрезать.
Вооружившись чертежными принадлежностями, я почесал карандашом у себя за ухом и приступил к разработке нового плана.
Исследовательский центр в лаборатории его благородия Панфилова. Иван Владимирович Моров.
Герман Мстиславович подал знак, и за стеклом подчиненный, одетый в костюм радиационной защиты, вытащил из ларца кусок невзрачного камня. Показатели приборов тут же зашкалили, обозначая резкое повышение уровня фона.
— Вы уверены, что вам это нужно? — все еще с сомнением уточнил Панфилов. — Мои люди с такими материалами стараются не работать. Но для вас мне удалось добыть немного материалов. Однако справится ли ваша магия с радиацией?
— Справится, — заверил я. — Не волнуйтесь, Герман Мстиславович, Снежана Александровна строго настрого запретила мне рисковать.
Панфилов искренне улыбнулся.
— Передавайте ей огромное за это спасибо, Иван Владимирович, — произнес он, прежде чем вдавить кнопку на панели.
Рабочий устремился в шлюз, и пока он проходил обеззараживающие процедуры, я уже успел начать составлять систему удаления радиации. В качестве стандартного уровня, до которого магия будет снижать показания, мы использовали не абсолютный ноль, а вполне обыкновенный для мегаполиса уровень.
— Следите за показателями! — приказал Панфилов, оглянувшись на своих подчиненных. — Глаз не сводить с приборов!
Ему отвечали собравшиеся на испытании сотрудники лаборатории, но я не вслушивался. Накладывать целый каскад сложных печатей было непросто даже для меня, а ведь я стою в полной безопасности. Что будет, если вокруг засвистят пробивающие мою защиту пули?
— И… — закончив последний штрих завершающей печати, вздохнул я. — Начали!
Магия вспыхнула над радиоактивным куском породы. Яркий золотой купол появился над камнем, затем расширился до пределов помещения. Мне не требовалось огромное пространство, в конце концов, я не для того, чтобы страну защищать, это делаю. Мне нужно обезвреживать вражеские снаряды. А для этой задачи больших километров не потребуется.
Свечение магии исчезло, не оставив после себя ни следа. Показатели приборов упали до заданного уровня, сам камень лежал там же, где и прежде.
— Господин, материал перестал излучать, — сообщили следившие за ситуацией ученые.
— Рано радуетесь, — не поворачивая головы, Герман Мстиславович не отрывал взгляда от куска породы на столе. — Сейчас в любой момент может начаться реакция, если что-то пошло не так.
Но ни через минуту, ни через четверть часа уровень радиационного фона не изменился. Я все это время сидел в свободном кресле и потягивал кофе из пластикового стаканчика. Так себе напиток был, конечно, но я вообще в последнее время стал совершенно невыносимым привередой. Окружающие вот не замечали, что их поят чем-то невкусным.
— Нефедов, заходи внутрь, осмотри наш булыжник, — распорядился Герман Мстиславович.
— Слушаюсь, ваше благородие, — отозвался сотрудник и поспешил одеваться, чтобы выйти в испытательный зал.
Пока ученые мужи обсуждали, что с научной точки зрения сделала магия, я почувствовал, что скоро начну клевать носом, несмотря ни на какое количество кофеина. Вымотался за последние сутки, так еще и без ресурсов пришлось печати накладывать, а потому за все расплачиваться пришлось собственной силой.
К врагам я однозначно без запаса накопителей не сунусь. Их, к счастью, в каждом посольстве Российской Империи теперь можно достать. Но самому накладывать подобные системы… Скажем так, я знаю очень маленький круг людей, которые не перегорят от такого усилия. Резерв требуется огромный, как и контроль магических потоков.
Массово такому не обучишь, как бы ни хотелось.
Пока я думал, сотрудник Панфилова уже добрался до камня. Аккуратно взяв его инструментами, Нефедов сообщил в микрофон:
— Господа, порода изменилась, — не слишком уверенным тоном заговорил он. — Приборы не врут, радиации больше нет. Но вместе с тем структура стала рыхлой.
В доказательство он ткнул щупом в центр камня, и тот развалился мягкими обломками. По консистенции субстанция напоминала мокрый песок. Вроде и рассыпается, но частицы все же держатся друг друга.
— Так и должно быть, Иван Владимирович? — обернувшись ко мне, уточнил Панфилов.
Я в ответ пожал плечами.
— Я таких параметров не задавал, Герман Мстиславович, — отправив пустой стаканчик в мусорную урну, сказал я. — Главное, что нам действительно удалось устранить повышение радиационного фона. А уж что стало с носителем излучения — это не моя забота.
Он явно был со мной не согласен, однако я собирался оставить Панфилову все чертежи измененных мной чар. Так что Герман Мстиславович и его подчиненные вполне успеют поставить несколько экспериментов.
— Да, это мы выясним самостоятельно, — кивнул Панфилов, после чего активировал печать тишины и уточнил: — От меня вам что-то понадобится для вашего турне?
Я слабо улыбнулся, поднимаясь на ноги.
— Кажется, я становлюсь предсказуемым, — заметил я. — Но да, мне кое-что действительно пригодится.
Италия, Рим. Иван Владимирович Моров.
Камни, которыми были выложены улицы, превращали дорогу в стиральную доску. Уж не знаю, как здесь живут местные, но у меня зуб на зуб не попадал, пока такси пробиралось через исторический центр. Тряска была такой, что я всерьез опасался, как бы поездка не закончилась сотрясением мозга. Ну или мясо с костей не начало слезать от вибрации.
Водитель при этом выглядел совершенно спокойным. Его явно не волновала ситуация. По крайней мере, рассказывал он о столице таким голосом, как будто не языком во рту ворочал, а аудиогида включил.
— Почти приехали, ваша милость, — прервав лекцию, сообщил он. — Вон и ваша гостиница.
Я проследил за его рукой, и с трудом дождался, пока автомобиль остановится. Приложение списало с меня нужную сумму, и я выбрался наружу с огромным удовольствием.
Такси покатилось дальше, а я с сумкой в руке направился к деревянной двери, ничуть не выбивающейся из облика исторического центра. Как и в Москве, многие памятники архитектуры здесь не пустовали, превратившись в музейные экспонаты, а реставрировались и оборудовались по последнему слову техники.
Система безопасности встретила меня приветственными зелеными огоньками, сияющими на раме при входе в фойе. Двое сидящих чуть в стороне охранников проверили, что у меня нет с собой ничего запрещенного, и я добрался до стойки администратора.
— Добрый день, чем могу быть полезна? — спросила красивая девушка в каком-то традиционном платье.
Пребывал я в состаренном облике, который мало походил на меня самого. Но дорогой костюм добавлял моей седой бороде и волосам колорита. А потому и глаза администратора смотрели на меня куда заинтересованней, чем если бы я был обычным клиентом.
— У меня забронирован номер, — ответил я, выкладывая на стойку паспорт.
— Секунду, я проверю, — отозвалась та, взяв документ.
Пока она сканировала паспорт, я спокойно облокотился на стойку и ждал. Ничего подозрительного в моих бумагах никто не найдет — они самые настоящие. Все-таки я не сам всю операцию проворачиваю, на моей стороне государственная машина. А для нее выпустить еще один паспорт на другое имя и внешность — вопрос пары минут.
— Добро пожаловать в Рим, — с улыбкой произнесла девушка, возвращая мне паспорт, — Олег Александрович Шуйский.
Глава 16
Телефон завибрировал на прикроватной тумбочке, и я взял аппарат в руки. По телевизору шла трансляция с заседания конклава, готовящегося к очередному туру выборов Папы Римского. Ведущая рассказывала о каждом участнике встречи с таким апломбом, как будто не религиозное действо собиралось, а фестиваль всемирных рок-звезд.
— Слушаю, — мазнув по экрану пальцем, сказал я.
— Добро пожаловать в Рим, господин Шуйский, — заговорил из трубки приятный мужской голос. — Меня зовут Эммануэль, я секретарь его преподобия Джованни. Узнав о вашем прибытии, он решил пригласить вас для личной встречи. Скажите, будет ли вам удобно посетить его преподобие в его резиденции через три часа?
Я внутренне усмехнулся. Так и знал, что службы Италии не смогут пропустить регистрацию Шуйского в Риме. Не после того, как англичане едва ли не в голос уверяли весь мир, что Олег Александрович не умер, а переродился в качестве Ивана Владимировича Морова.
— У меня были собственные планы, — поднимаясь из кресла, заговорил я. — Однако и отказать такому человеку, как его преподобие, нельзя. Так что позаботьтесь о моем трансфере в резиденцию его преподобия. Я с радостью встречусь с ним.
— Благодарю, господин Шуйский, — ответил секретарь. — Машина будет подана через час.
Судя по голосу, он не сопоставил прогремевшую на весь мир статью в газетах с моим именем. Во всяком случае, звучал подчиненный кардинала так, как будто общался с обыкновенным человеком, который по какой-то неведомой причине заинтересовал одного из членов конклава.
Я отложил телефон в сторону и вытащил второй аппарат. Вставив в него карту, я включил его и, пока система запускалась, плеснул себе кофе в чашку. Магический взор показывал, что вокруг моего отеля начинают собираться одаренные люди.
Рисковал ли я, провоцируя ковен магов крови, когда предъявил документы Шуйского? Определенно. Но чем гоняться за каждым по отдельности, куда проще уничтожить всех разом.
К тому же у меня есть дополнительный повод привлекать к себе все возможное внимание ковена. Ведь пока ковен будет плясать вокруг меня, толковые ребята на службе Российской Империи двигаются на склады ядерного оружия. И пока я буду отрывать головы готовящимся к броску итальянцам, прибывшие другими рейсами специалисты превратят стратегические ресурсы Рима в бесполезную массу.