Они выехали за пределы города, Варна остановила лошадь и наконец оглянулась.
Над Торжком клубился черный дым, ветер доносил до нее людские вопли. Быть может, милосерднее было их убить, вырезать весь город. Они могли подарить этим людям хотя бы быструю смерть.
– Прости, – сказала она.
– Нет надобности извиняться перед псом, – прорычал Дарий.
– Ты не пес. – Она не могла найти в себе смелости, чтобы посмотреть на него.
– Но ты натянула мой поводок. – Варна услышала его горькую усмешку. – Ты обещала, что никогда…
– Я должна была так поступить, – твердо сказала она. – Умрешь ты, умру и я, а встречаться со Зверем я пока не собираюсь.
Варна знала, что он ждал других слов, но у нее не было на это сил, как не было иллюзий насчет того, где они окажутся, как только она издаст последний хриплый вздох. Возможно, дух Дария уже в лапах Зверя, но она собиралась оттягивать встречу с ним до последнего. Позволив Рославе вырвать ее душу из тела, она знала, что продается рогатой твари, но тогда ей казалось, что у нее нет другого выбора.
Поступила бы Варна иначе, появись вдруг такая возможность?
Ответ на этот вопрос ехал рядом, поникший, сгорбившийся, зависимый от крови и тепла чужих тел. Но он все еще оставался здесь. И если у нее появится вторая душа, она снова продаст ее ради того, чтобы вытащить его из Нави.
Глава 10. Тогда
Ночью выходить из катакомб под церковью запрещено – это одно из правил, которое нужно выполнять неукоснительно. Мстислав и Нина объясняли его каждый по-своему, но и кое-что общее в их историях было: они оба верили, что силы зла только и ждут, когда ребенок покинет святую землю, чтобы напасть на него и утащить в Навь.
В девять лет Варна впервые нарушила это правило и поняла, что опасения наставников сильно преувеличены, поэтому, когда ей снова понадобилось сбежать, она сделала это без малейших опасений.
Ночной воздух приятно холодил кожу, влажная трава щекотала ноги. Очень скоро штанины промокли насквозь, но после дневной духоты эта прохлада стала настоящим облегчением. Варна оглянулась, чтобы убедиться, что за ней никто не идет, и припустила вперед.
Если кто-то узнает о том, что она покидает постель и уходит в лес, ей придется многое объяснить, а ответов у нее не было, как и четкого понимания того, зачем она это делает. Что-то непреодолимое влекло ее туда, в чащу, где под покровом ночи Рослава учила Варну разным интересным вещам, которые помогут церкви в борьбе с чудовищами.
– Я пришла! – выкрикнула Варна, оглядываясь по сторонам.
Ведьма вышла из темноты и сотворила огонь из воздуха. Светящийся шар давал необъяснимо много света, озаряя их обеих и лес вокруг. Варна поежилась, представив, что это сияние увидят наставники и решат проверить, что здесь происходит.
– Я думала, что сегодня ты побоишься прийти. – Рослава потрепала ее по волосам. – Здравствуй, Варна.
– Они долго не ложились, я не могла уйти раньше.
– И не надоело тебе жить по их правилам? – Рослава тихо вздохнула, и от этого вздоха настроение Варны переменилось.
И правда, сколько можно бояться наставников? Она получила меч, значит, стала взрослой, а взрослые не спрашивают разрешения, когда уходят из церкви.
– Сегодня ночью жители всех окрестных деревень вышли к воде. Знаешь почему? – Рослава смотрела внимательно, но не строго.
– Сегодня ночь на Ивана Купалу, – ответила Варна.
– Тогда почему ты и твои друзья спите, а не скачете через костры?
– Церковь не одобряет эти обряды. Они же, ну, – она понизила голос, – языческие.
– А кто мы, если не язычники? – Рослава перекинула толстую косу через плечо и принялась перебирать ее тонкими пальцами. – Твой дед был язычником, твоя бабка была язычницей и ее родители, и их родители. И твои тоже, Варна.
Ведьма так часто называла ее по имени, что становилось неловко и приятно одновременно. В их первую встречу Рослава сказала, что имя имеет власть и не стоит представляться кому попало, потому что это знание может быть использовано во вред.
Тогда, в тот июньский день, Варна сбила ее с ног и попыталась вырезать глаз, потому что нож ни на что больше не годился. Рослава не сопротивлялась, смотрела с любопытством, чем и сбила Варну с толку. Одно дело, когда приходится защищаться, и совсем другое, когда нападаешь ты сама.
– Почему не используешь свою силу, ведьма? – Она нависла над Рославой и почти касалась носом ее носа.
– Я спасла тебя от полудницы не для того, чтобы убить. – Молодая женщина держалась удивительно спокойно, учитывая то, что к ее лицу было прижато лезвие, от которого поднимался пар.
– Вовсе не спасла, я бы сумела дать отпор.
– Не сомневаюсь, но зачем тратить силы, если я могу просто приказать ей? – Дыхание ведьмы пахло чем-то знакомым и приятным. – Или убей меня, или позволь встать.
Варна замешкалась. Нина наверняка высечет ее, если узнает, что она отпустила нечисть без боя, но убить человека, который сдается, Варна не могла. Хоть их и учили нападать, она умела только защищаться. Мстислав постоянно рассказывал, что ведьмы – хитрые и ушлые создания, но именно эта женщина ничего плохого ей не сделала.
Варна вскочила на ноги и заняла оборонительную стойку. Дураку ясно, что ведьма могла убить ее намного раньше, если бы хотела, но лучше перебдеть.
– Уходи, – Варна кивком указала на чащу. – Я не стану тебя преследовать.
– Почему? – Рослава явно не торопилась.
– Не знаю, – честно ответила Варна.
– Много лет назад я думала забрать тебя с собой, чтобы учить. Ты бы хотела стать сильнее?
– Знаю я, о какой силе ты говоришь, – ответила ей Варна. – Ты – ведьма, невеста Зверя, и вся твоя жизнь пройдет в служении ему.
– Это тебе сказали люди из церкви? – Рослава выглядела оскорбленной. – Они отринули своих богов. Как ты можешь слушать людей, которые предали свою веру?
– Не знаю, о чем ты говоришь, и слушать дальше не стану. Уходи, пока я не передумала.
– Были ли в твоем доме их иконы, Варна? – тон ведьмы стал строгим. – Красный угол[38]? Молились ли твои родители перед едой?
– К чему эти вопросы? – Она заупрямилась. – Ты ничего не знаешь о…
– Я не всегда была той, кем являюсь сейчас, – перебила ее Рослава. – Моим домом была добротная изба, мои родители оставляли молоко домовому, почитали духов рода, сжигали чучело зимы, призывая весну, прыгали через костры. Как и твои, Варна.
– Мои родители – скверные люди, которые бросили меня на растерзание диким зверям!
– Разве твой новый Бог не призывает подставить вторую щеку и возлюбить их? – вкрадчиво поинтересовалась ведьма.
– Я их простила.
– Не обманывай меня, девочка. – Рослава приложила руку к груди. – Вот здесь, в самой твоей сути, спит ненависть.
– Этому тебя Зверь научил? – не зная, что ответить, Варна решила нападать. – Что заставило тебя поклоняться Злу? Покинуть свою добротную избу, а? Это в тебе спит ненависть, а во…
– Мою мать сожгли заживо, – Рослава сказала это совершенно будничным тоном. – Мне не нужна твоя жалость, девочка, я просто рассказываю тебе о том, что произошло много лет назад.
– Она тоже ведьмой была?
Видеть в глазах женщины разочарование оказалось неприятно. Рослава посмотрела на Варну как на несмышленого ребенка, покачала головой и развернулась, чтобы уйти.
– Стой! – выкрикнула Варна, прежде чем сумела себя остановить. – Ты не закончила историю.
– В другой раз, – ответила Рослава. – Если хочешь – приходи сюда после заката.
– Откуда ты узнаешь, что…
– Я узнаю, – твердо сказала ведьма.
Несколько дней Варна пребывала в растерянности и шаталась по церкви сама не своя, размышляя о новой знакомой. Она никак не могла увидеть в Рославе врага. Происшествие у реки померкло в памяти. Варна даже не была уверена в том, что среди черных псов, хохочущих на разные лады, была эта черноволосая ведьма.
На пятую ночь Варна не выдержала и сбежала в лес. Она дрожала, что было совсем на нее не похоже, оглядывалась, будто Мстислав вот-вот спустит собак и кинется в погоню, и не могла понять, чего боится больше – гнева наставников или Зверя, который явится из леса и разорвет ее.
Рославу она застала на небольшой поляне. Рядом с ведьмой в воздухе висел яркий шар, в свете которого лес перестал казаться пугающим.
– Местные дружинники решили угодить князю и сломить наконец язычников, – женщина начала рассказ с того места, на котором остановилась четыре дня назад. – Они переломали наших идолов, затоптали все ритуальные круги, всё, что смогли, стащили в одно место и сожгли на глазах деревенских жителей. В тот день нас не сломили – соседи потужили, погрустили, но продолжили жить как жили. Люди князька называли нас «многобожьими девками» и считали за скот. Доводилось ли тебе быть с мужчиной?
Сначала Варна даже не поняла, о чем спрашивает Рослава, а потом отчаянно замотала головой. О таких вещах Нина начала говорить с ними два года назад, сперва ненавязчиво, а потом провела целую беседу, в которой рассказала, что телесная чистота идет рука об руку с духовной. С мальчишками на эту тему говорил Тихомир.
– Нет ничего ужаснее, чем оказаться в лапах истово верующих, – Рославу передернуло. – Если вы охотитесь на нечисть, то и на этих тварей кто-то должен охотиться. Когда на нашу землю пришел новый Бог, нас пытались уговаривать, просили отринуть язычество, но с каждым днем их методы становились все суровее.
– Чьи? – Собственный голос показался Варне глухим и незнакомым.
– Приспешников новой религии. – Рослава села на траву и склонила голову. – Они лишили нас идолов, оставили без защиты. Почему, по-твоему, людям понадобились белые плащи?
– Ведьмы призвали нечисть, – повторила Варна слова Нины.
– Нечисть всегда была здесь, вот только ее было не так много и люди жили с ней бок о бок. Взбесилась же она, потому что старые боги покинули нас, а приспешники вашего нового Бога только множат зло. Теперь Бог борется с этим злом чужими руками. Вашими руками, девочка, – Рослава прищурила неестественно яркие глаза. – Ты умрешь, сражаясь за него. Твои друзья умрут, сражаясь за него.