– Она будет молчать, – угрюмо ответил Свят.
– Слава – влюбленная женщина. Ты уверен, что она…
– Что? – Он едва не рассмеялся, а это случалось с ним очень редко. – Ты что-то путаешь.
– А ты – дурак, если не видишь очевидного. Она молчит только потому, что ты с ней спишь, и как только она поймет, что ничего больше ей не светит, ее язык может развязаться.
– Любовь между Светозарными невозможна. Если это так, нас должны разделить.
– Не допусти этого. – Варна вскочила. – Она может подставить нас всех.
– Мы много лет работаем вместе, она…
– Ты сам вонзил меч в спину наставника, – перебила она, – тебе ли не знать, что возможно все.
Свят озадаченно смотрел на нее и, судя по всему, не мог поверить ее словам. Что ж, пусть, но он увидит рано или поздно, что Слава не просто так ходит за ним хвостом. Задетые чувства – одна из самых распространенных причин, по которым люди обращаются к ведьмам. Скольких мужей, пораженных мужским бессилием, они встречали за годы работы во Взводе? Деревенским колдушкам всегда есть чем заняться: то муж загулял, то жена изменила, то девица на чувства не отвечает. Да, платить приходится бессмертной душой, но кого это волнует?
– Найди Рославу, пусть озвучит свои требования, – сказал Свят. – Мы должны убить обеих ведьм до того, как Полк объявит общий сбор.
– Свят! – Варна схватила его за рубашку. – Спасибо.
– Я сделал это не только ради вас, – холодно ответил он. – Я хочу жить, и мне нужны ответы.
Похоже, собственная история волновала его сильнее, чем безопасность, – Гореслав был единственным человеком, который знал о скрытой способности Свята. Без наставника он лишился покровительства, остался один на один с толпой матерых воинов, способных убить его. Слава может перерезать ему горло во сне, а трибуналу предоставить поддельный крест как доказательство его отступничества.
Теперь предстояло объяснить все Дарию.
Варна не смогла сдержать раздосадованный вздох. Он придет в ярость: работать с Рославой, пусть и ради общего блага, – это выше его сил. Интересно, кого Дарий ненавидит больше: ведьму, убившую его, или ее – человека, который обрек его на жизнь упыря?
Если ей еще хотя бы раз придется сюда прийти, она сойдет с ума. Тропинка, протоптанная от церкви к месту силы, напоминала дорогу в пекло. Каждый шаг приближал Варну к печальному итогу. Но могла ли она знать об этом, будучи ребенком? Ответом стали птичья трель и раздраженное ворчание мертвеца, плетущегося следом.
– Я говорила: не хочешь – не иди.
– В прошлый раз все закончилось славно, правда? Нужно было снова отпустить тебя одну.
– Не язви.
– Это все, что мне остается, не отнимай последнюю радость посмертия.
Как Рославе удается узнать, когда ученица собирается прийти к ней, оставалось загадкой уже много лет. Можно было спросить, да только в юности на это никогда не находилось времени, а сейчас разговор предстоял и без того тяжелый.
Отодвинув низко нависшие ветви, Варна увидела знакомый плоский камень и тонкую фигуру, склонившуюся над ним. Услышав их шаги, Рослава выпрямилась, сняла глубокий капюшон и повернулась к гостям. Выглядела она лучше, чем в их последнюю встречу, – красивая, свежая, с гордо поднятой головой, совсем такая же, как прежде, только смотрела с опаской.
– Не ожидала, что вас будет двое, – сказала она.
– Я-то думала, что ты всегда обо всем знаешь, – насмешливо ответила Варна. – Перейдем к делу. – Ведьма кивнула. – Объясни еще раз, зачем нам убивать Ульяну и какая польза от того, что в живых останешься ты, а не она.
– Я не делаю зло из одного только желания, а она делает, – коротко ответила Рослава, но увидев, что слушатели не удовлетворены ответом, продолжила: – Когда Зверю нужны жертвы, мы должны их приносить. Но кто-то делает ровно столько, сколько просит Хозяин, а кто-то, – она задумчиво потеребила ткань платья, – увлекается. Ульяне нравится обагрять землю кровью независимо от того, просил об этом Зверь или нет, она убивает и околдовывает людей из собственной прихоти. В Торжке работала я, в Моррее – она. Чувствуете разницу?
Краем глаза Варна заметила, как Дарий пожал плечами – мол, разницы никакой нет, а вот она видела разительные отличия в колдовстве. То, что сделала Ульяна, – смерть в неистовом совокуплении, оргии, в которую втянули даже калек, – было богомерзко и отвратительно, дико даже для ведьм. Рослава же заставила людей просто перебить друг друга в неистовой ярости. И то и другое – плевок в лицо церкви, но Ульяна перешла все возможные границы.
– Твоя подруга любит работу больше, чем ты, – сказал Дарий, за что Рослава одарила его ледяным взглядом.
– Если оставите ее в живых, – сказала она, – земли вокруг княжества опустеют. Не останется ни одного дома, который не затронула бы порча, сглаз или иное колдовство. Животные станут умирать, посевы не будут всходить, люд озвереет от зла и голода, пойдет штурмом на дом князя, и освященные стены его не спасут.
– Людскими руками решили разрушить дом государя? – задумчиво спросила Варна.
– Истинная цель Ульяны – оплот Светозарных.
– Там множество сильных воинов, вам они не по зубам, – заявил Дарий.
– Надо же, он все еще верит в божественную защиту, – умилилась ведьма. – Мальчик, едва стены падут, в город войдет армия Зверя, и никто не сможет остановить ее, даже ребятня в белых плащах.
– Но ведь это ваша общая цель, – вмешалась Варна, не позволив Дарию вступить в спор. – Какая разница, кто начнет восстание озверевших людей – ты или Ульяна? Исход будет один.
– Меня устраивает мир таким, каков он есть, – тихо ответила Рослава. – Есть добро, есть зло, мы пытаемся выжить между молотом и наковальней. Люди, несущие благо, не менее беспощадны, чем слуги Зверя, тебе ли не знать.
Ее глаза не пылали пламенем, они потемнели, и там, за яркой радужкой, множилась боль. Люди, верящие, что несут Слово, действительно пролили много крови. Церковь признавала это, пусть и со скрипом. Сейчас новый архиепископ пытался искоренить старые способы насаждения религии, но выходило плохо: Светозарные и те, кто был до них, привыкли выбивать язычество грубой силой. Язычник – это еретик, а ересь – страшный грех. Сюда, в отдаленные земли, еще не пришли пытки и казни, правила, господствующие в княжестве, пока остаются там, за стенами, но настанет день, когда армия восседающих на белых лошадях людей хлынет сюда, чтобы втоптать идолов прошлого в грязь.
А ведь там, к востоку от княжества, простирались иные земли, в которых Варна никогда не бывала, более того, там не бывал никто из ее знакомых. Во что верят там? Строят ли там города?
– О чем ты задумалась? – мягко спросила Рослава.
Как только ведьма сделала шаг к ней, Дарий выхватил серп и встал между ними. Варна крепко схватила его за запястье и заставила опустить руку.
– Прекрати.
Его неприязнь можно было ощутить физически, но Рослава проигнорировала ее. В ведьмином взгляде, как показалось Варне, появилось что-то вроде сочувствия.
– Что будет, если мы убьем Ульяну? – Разговор требовалось вернуть в прежнее русло.
– Все будет так же, как сейчас. – Ведьма вздохнула. – Вы выполняете свою работу, мы – свою. Схватки неизбежны, как и смерти, но…
– А если Зверь потребует от тебя принудить людей к восстанию? – спросил Дарий. – Говоришь ты красиво, но в твоих словах только ядовитая ложь.
– У каждого в этом мире свои заботы и предназначение. Если Хозяин потребует, я стану вашим врагом, но пока этого не произошло, я даю вам шанс избежать такого исхода, – в голосе Рославы появились знакомые повелительные нотки. – Убьете меня, если сможете, но…
– Что мешает нам сделать это прямо сейчас?
Дарий нарывался на неприятности, лаял, как пустобрех, а ведьма лишь с сочувствием смотрела на него. В ее взгляде появлялось все больше жалости, что, несомненно, только сильнее его распаляло.
– Нам нужны сведения о семье Свята, – сказала Варна. – И о том, что за тварь ходит за ним.
Рослава усмехнулась.
– Я думаю, мальчик в плаще давно догадывается, что с ним случилось.
– Мы здесь не догадываться собрались. Сведения в обмен на смерть Ульяны.
– Как мы ее убьем, кстати? – спросил Дарий. – Ее истинное имя тебе неизвестно, я полагаю?
– В живых нет никого, кто знает ее имя, она об этом позаботилась. – Рослава села на камень. – Вы знаете, что ведьмы уязвимы, если не позволять им творить колдовство. Вашему другу она не доверяет, но приблизиться к ней он сумеет. Я научу вас защитным чарам, а еще заклинаниям, чтобы вызывать временную немоту.
– Светозарный не может использовать их, – напомнила Варна.
– Он сможет, – заверила ее ведьма.
– Но как? Господь отвернется от него.
– Господь тяготеет к сирым и убогим. – Губы ведьмы растянулись в усмешке. – Зная, что стоит за его спиной, ты не задаешься вопросом: как он вообще попал в ряды Святого Полка? Как любят говорить святоши, пути Господни неисповедимы. Я догадываюсь, почему мальчишку не оставил Свет, но пусть это останется тайной. Пока.
Слышать, как Рослава называет Свята «мальчишкой», было немного смешно, Варна не смогла сдержать усмешку. Дарий одарил ее ледяным взглядом и крайне недовольно нахмурился.
– Чтобы было честно, – ведьма смахнула волосы с лица, – я кое-что расскажу вам. Правда за правду, да? – Она подмигнула Варне. – Вы удивитесь, но ваш Светозарный родился недалеко от этих мест, в бедной деревеньке на болотах.
– Продолжай, – потребовала Варна.
– В тех краях колдушка почти каждая женщина. Роды у его матери принимала одна из них. Я знаю ее имя, и, как ни странно, старуха все еще жива. Ответы в ее руках, а сведения о ней – в моих.
– И ты не врешь нам? – усмехнулся Дарий.
– Не врет, – заверила его Варна.
Если бы Рослава захотела, уже убила бы их. Значит, они нужны ей не меньше, чем она им. Возможно, ведьма собирается покончить с ними после того, как умрет Ульяна, но и они думают убить ее, как только выяснят, что случилось со Святом. Эта странная игра будет продолжаться, пока кто-нибудь не умрет.