– Чертовщина. – Варна уперла руки в бока и огляделась. – Что делать будем?
– Ведьму чуешь?
– Не чую. – Она покачала головой. – Нет здесь ведьм, вчера тоже не было. И пляски у костра – это не шабаш.
– Не помню чертей, которые бы…
Ее внимание привлек странный звук. Не раздумывая, Варна схватила Дария за шиворот и потащила к голым кустам, подальше от корзинки. В ответ на непонимающий взгляд покачала головой – молчи, мол. Дарий кивнул, они присели и уставились на существо, бредущее к еде.
Никогда еще Варна такого не видела – маленький человечек, смешной, рожица сморщенная, на голове колпак, за спиной узелок на палочке. Штанишки, шубка, жиденькая бороденка, идет, насвистывает, прямиком к корзинке путь держит. Подошел поближе, воровато огляделся, прислушался и давай пирожки есть! Торопится, аж за ушами трещит, пыхтит от натуги.
Вдруг из леса выпрыгнул кот – крупный, холеный, шерсть блестит. Глаза у него были умные, большущие, золотые – таких у простых домашних любимцев не увидишь. Зашипел, спину выгнул, а маленький человечек вскочил, схватил узелок и замахнулся.
Дарий дернулся – похоже, решил вмешаться, – но Варна схватила его за локоть и силой заставила остаться на месте. Пока не поймут, что за ерунда происходит, лучше в бой не соваться.
Кот прыгнул на человечка, тот метнулся в сторону, перекатился по снегу, хлестнул животное палкой. Узелок оторвался, противник издал пронзительное «мяу» и снова кинулся в атаку, за что получил ощутимый тычок в глаз. Кот взревел, лапой ударил человечка, да так, что тот в кусты отлетел, прямо под нос Дарию.
Человечек моргнул, глядя на застывших над ним охотников, но страха в глазах не было. Затем поднялся, деловито отряхнулся, пихнул Дария кулачком – требует чего-то, злится, что его не понимают.
– Брысь! – рявкнула Варна и запустила в кота снежок.
Тот зарычал, заметался, зашипел, а ближе подойти побоялся. Дарий оказался более метким – ком снега угодил прямо в голову котяре. Тот растерялся, попятился, противно мяукнул и кинулся в лес. Человечек побежал за ним, потрясая кулачками, пищал что-то, но преследовать не стал, фыркнул и побрел к корзинке.
Варна отыскала в снегу узелок и кинула его человечку. Тот поднял поклажу, насадил на палочку, деловито кивнул, взял под мышку пирожок побольше и куда-то заторопился. Остановился вдруг, обернулся, ручкой махнул, будто «спасибо» сказал, и побежал вперед. Через миг его уже и след простыл.
– Что это было? – хрипло спросил Дарий.
– Понятия не имею. Что за существо такое чудное?
– На домового похож.
– Что ему в лесу делать? И не домовой это, мы этих тварей переловили десяток, таких нам не попадалось.
– Шуликуны, – прошептал Дарий.
– Не бывает их, сказки-то мне не рассказывай. Легенды лживы, да и если эти шуликуны существуют, то водятся только к северу от княжества.
– Столько лет во Взводе, а все еще удивляешься чему-то? И пирожки эти, – он присел рядом с корзиной, – всё еще горячие!
– У нас есть околдованный ребенок, перевертыш, шуликуны, Господи прости, шабаш без ведьм и царевич с огненным мечом, – подвела итог Варна.
– И нет лошади.
– Что?
Мимо, ломая кусты и низко нависшие ветки, промчалась украденная лошадь. Без седла, без узды, ничем не скованная кобыла скрылась меж елей.
– Да что здесь творится?! – Варна всплеснула руками. – Кто ее расседлал?!
– И отвязал. – Дарий хмыкнул. – Коляда, коляда…
– Если петь решишь – я тебя выпорю!
Она оторвала от дерева прут и пригрозила ему, а он только хрипло рассмеялся.
– Смешно тебе?!
– Очень. Нас будто черти за нос водят.
– Разводи костер, будем перевертыша жечь.
От злости в голове сумятица, совершенно непонятно, что творится вокруг. Ни на один вопрос ответа нет, на руках только тело волчье, которое ничегошеньки не объясняет. Ребенок убил перевертыша? Ха! Не бывает такого. А если Светозарные здесь бродили, то почему не помогли Машке из лесу выйти? Многие в Святом Полку скурвились, но ребенка бросить? На такое даже негодяи не способны.
Варна начала хлопать себя по карманам, пытаясь найти огниво, но вместо него пальцы наткнулись на что-то незнакомое. Варна медленно вытащила руку и уставилась на золотую монетку.
В деревню вернулись злые, промокшие и замерзшие. Вернее, замерзла только Варна, Дарий ей даже плащ отдал, но это не очень помогло. Лошадь так и не нашли, животное умчалось, будто за ним гнался леший, огонь разжечь не смогли, хотели закопать перевертыша, но лопаты под рукой тоже не оказалось. Пришлось оттащить его в глухую чащу и оставить на милость падальщиков.
Происходящее очень напоминало ведьмовские козни, но невесты Зверя такими глупостями не промышляли. И что за создание в колпачке они спасли от поражения в битве с котом? Отродясь никого похожего в этих краях не водилось, старшие охотники о таком не рассказывали.
Мало того что в безымянных землях ведьмы свои порядки устанавливают, так еще и Коляда принесла мешок новых ужасов.
Когда вещий ворон прилетел, они не собирались за задание браться, головы были заняты совсем другими мыслями – Рослава под крылом Святого Полка, ведьмы пробрались в самое сердце Церкви, какая уж тут охота? Но колдовство сковывало язык при попытке рассказать о том, что святые сестры не те, за кого себя выдают, немота нападала. Ни о Рославе, ни о ведьмах, ни о самом заклятии поведать они не могли, а как снять его – понятия не имели. Вот и поехали сюда, чтобы не сойти с ума от безысходности, хоть и не надеялись на достойную работу. Как оказалось, очень зря.
Светлана встретила их пирогами, кашей и болтовней о грядущих гаданиях. Под ее трескотню думать было невозможно, пришлось кивать, хотя Варне все это было не по душе. Каждую зиму девки в деревнях и селах взывают к нечисти, а потом они, Взвод и Полк, весь год разбираются с последствиями. Кошмар начинается с Велесовых дней и продолжается до конца просинца[46].
После еды Варну разморило – так в сон клонит, невозможно противиться. Извинилась перед хозяйкой, ушла в комнату, забралась под одеяло пуховое и зевнула. Так сладко, как здесь, она еще никогда не спала. Дарий вошел следом, сел на пол, спиной оперся о кровать.
– Завидую тебе, – сказал он. – Когда еще шанс представится на такой перине поспать.
– Ложись. – Варна подвинулась и откинула одеяло. – Давай, давай, не робей.
– Все мертвечиной провоняет.
– Люди они зажиточные, не отстирают – новое купят. Ты их дочь нашел, думаешь, станут дурным словом тебя вспоминать?
– Твоя правда.
Он скинул безрукавку, остался в подвернутых штанах и рубахе, робко потрогал перину, покачал головой, словно удивившись тому, насколько она мягкая, и лег. Варна накрыла его одеялом и отметила, что Дарий даже зажмурился от удовольствия.
Его кожа на ощупь была твердая и холодная, значит, скоро придется проводить ритуал. Несколько недель после обряда он выглядел почти как человек, только пахло от него жухлой травой и прелыми листьями.
Варна закрыла глаза, и ей показалось, что она находится на кладбище.
– Тебе неприятно, – тихо сказал Дарий.
– Вовсе нет.
– Меня не обманешь. Твои мысли звучат не так, как слова.
Можно не отвечать – он чувствовал все, о чем она молчит. Что тут скажешь? Все, что их связывало, превращалось в прах. С каждым днем нить, что тянулась из детства, истончалась. Они были рядом и одновременно невероятно далеко друг от друга. Дарий погружался в себя, все чаще уходил куда-то по ночам. В такие моменты Варна чувствовала, как натягивается их связь, будто он испытывал ее на прочность, отходя все дальше и дальше. Иногда боль становилась невыносимой.
– Я все равно рада, что ты со мной. – Она перевернулась на бок и посмотрела на его бледное лицо.
– Конечно, одна ты бы давно сгинула.
– Разумеется.
Он улыбнулся. Кожа на сухих губах натянулась и треснула.
– Коляда молода! Летел сокол, коляда молода! Через батюшкин дворок, уронил сапожок![47]
Толпа ряженых пробежала мимо, задорно улюлюкая. Варна проводила их взглядом, пропустила в дом незнакомую девушку и закрыла дверь. Василий увел Дария, клятвенно заверив ее, что они будут неподалеку.
– Негоже мужикам мешать бабским гаданиям, – сказал он Варне. – Ничего дурного с твоим другом не случится, выпьем самогона, потравим байки страшные, а ты давай, помоги молодым суженого отыскать.
Дарий изо всех сил делал вид, что очень рад предложению Василия. Даже улыбку из себя выдавил, да только такую, что молоко в доме скисло.
– Все собрались? – Светлана окинула взглядом девиц разных возрастов и скомандовала: – Тогда вперед, пойдем в заброшенную баню!
– Там же старик Олег помер, – пискнула совсем юная девчонка.
– Нельзя в жилом доме гадать, беду накличем. – Хозяйка покрыла голову платком. – Давайте, девочки, полночь на дворе, самое время начинать.
– Хорошо, что охотница с нами, будет не так страшно.
Варна окинула тщедушную девицу взглядом и пожала плечами. Скорее всего, еще на подступах к заброшенной бане половина девушек струсит и попытается сбежать. А уж если рассказать им о нечисти, что на Святки разгул устраивает…
Ровным строем деревенские пошли следом за Светланой. Ночь стояла темная, непроглядная, за ними тянулись длинные тени, последние ряженые разошлись по домам, вокруг было тихо и жутко. Но никого из девушек это не пугало – Светлана запевала песни, остальные громко подпевали, некоторые приплясывали, будто не замечая темноты и холода.
Семья Василия долго нос воротила от местных, и угораздило же их друзей заводить именно в Коляду. Разве объединяют людей гадания в заброшенной бане? Или надеются, что страх заставит их сплотиться? Не ведают, темные, что своими гаданиями могут призвать нечисть, тех же святочниц, с которыми Варна и Дарий уже не раз сталкивались…
Старая калитка заскрипела, когда Светлана попыталась ее открыть. Дорожку к покосившейся пристройке никто не чистил, все занесло снегом.