Быть может, бросили бы их, не будь Милорад таким глупым. Когда ее на колени поставили, кинулся на них, кулаками махать начал, за что и получил по голове камнем. Так и лежит он в том поле с тех пор, она не нашла в себе сил вернуться за ним, чтобы похоронить.
Да только не один он лежит там.
К утру опьянение свое взяло – мужики уснули мертвым сном. Она встала, у одного из мучителей нож вытащила и каждому глотку перерезала от уха до уха. А последнего била ножом до тех пор, пока лицо его в кровавую кашу не превратилось.
Не закончились ее злоключения на этом – понесла она от кого-то. Надежды на то, что от мужа, уже не было – в ту ночь столько раз ей пришлось ноги раздвигать перед мужиками, что сам черт не разобрал бы, от кого приблуда. В Закуповке повитухи никогда не было, а ехать куда-то Дива побоялась. Взяла прутик железный, скрутила его, помолилась и выскребла из себя все. Чуть не померла, нашли ее соседи на полу в луже крови. Потом дурно стало по-женски, пришлось все-таки поехать в Зеленое к бабке. Та выходила ее, сделала все, что умела, но детей, конечно же, иметь Дива больше не могла. Оно и к лучшему.
Все, что бабка достала из нее, вынесла в лес и схоронила под деревом. Там и поклялась, что отныне ценить будет лишь свою жизнь. Жалости к роду человеческому совсем не осталось, будто выжгло ее изнутри беспощадное пламя.
Прожила она у бабки довольно долго, часто беседы вела с ней, о жизни своей сиротской рассказала. И призналась, что охотницей не стала, потому что труслива с рождения. И тогда бабка сказала ей:
– Ласочка, бояться надобно не мертвых, а живых.
На следующий день Дива собралась и ушла не попрощавшись.
Ничего из учений Мстислава уже не помнила, училась заново. Первый меч украла, занималась в лесу, неподалеку от выкопанной землянки. Сначала на животных охотилась, никуда из чащи не выходила, но потом судьба свела ее с Зарей.
Нина и Мстислав рядом не стояли с этой женщиной. Заря не охотницей была, а воительницей, настоящей богатыршей. Это она отстригла Диве косы, научила меч держать, на охоту брала, стала терпеливой и мудрой наставницей. Заре было за пятьдесят, но точный возраст она ни разу не назвала. Ее череп, поросший белоснежной щетиной, был забит чудными рисунками – охранными рунами, переплетающимися в замысловатом узоре. Заря не верила в нового Бога, приносила кровавые жертвы духам предков и никогда не улыбалась.
Стоило расслабиться и поверить в то, что теперь-то все будет хорошо, как наставница выставила ее за дверь – просто вышвырнула мешок с вещами на улицу и сказала:
– Пришла пора начать твою охоту. Уходи.
И Дива ушла. Жива нынче Заря или нет, она не знала. Прошло почти семь лет, наставница могла одряхлеть или погибнуть от лап нечисти. Ни один охотник, которого Дива встречала на своем пути, не слышал о ней, богатырша будто испарилась, но науку ее девушка никогда не забудет.
– Никто не ждет тебя на небушке, – говорила Заря, – Боженька хороших девочек не хвалит. Выживай любой ценой – вот мой совет. Сделай все, чтобы сберечь себя, и, если зверево пекло действительно существует, войди в него с высоко поднятой головой, когда пробьет твой час.
Все последующие годы Дива только и делала, что пробивала лбом дорогу в пекло. Ни жалости, ни любви, только охота. Скорая на расправу, она быстро стала охотником, на чьем пути не хотела оказаться не только нечисть, но и другие члены Мрачного Взвода. Ей нужны были цели, и Заря помогла найти их: живи, делай свое дело и никогда не оглядывайся.
– Куда они могли поехать? – Орел остановил лошадь. – Здесь развилка.
– Разделимся. – Дива поманила Дмитрия к себе. – Мы с тобой направо, а вы – налево. Встретимся завтра в полдень здесь же. Если найдете стариков, постарайтесь привезти живыми. А коль не получится, я жду подарочек – палец или ухо.
– Почему я с дураком ехать должен? – возмутился Орел.
– Потому что я с ним ехать не хочу, – спокойно ответила Дива. – Меньше языком чеши.
– А Крас? – Блаженный заискивающе посмотрел на нее.
– Ухо или палец. – Дива угрюмо кивнула и пришпорила лошадь.
Напряжение росло – Дмитрий ехал рядом, Дива не позволяла ему отставать, он тоже держался бодро.
Не такой уж и тупой, раз спину не подставляет, хотя мог бы по-дружески позволить ей закончить все быстро.
Ее намерения не остались для него загадкой, он сразу понял, зачем она разделила отряд.
– И долго играть со мной думаешь? – спросил мужик.
Заговорил первым, не выдержал напряжения. От него пахло страхом.
– О чем это ты? – беззаботно откликнулась Дива.
– Хватит дурака из меня делать! Думаешь, я не понял, зачем ты все это затеяла?!
– Раз такой умный, сделай одолжение – сдохни сам.
Она спрыгнула с лошади и всадила нож в глотку его коня. Животное запнулось и подалось вперед. Тяжелая туша повалилась на бок, увлекая наездника за собой. Дмитрий закричал.
– Сука! – Он попытался выползти из-под коня. – Сволочь!
– Будет, прими смерть как воин. – Дива встала над ним.
– Хрен тебе! Надо было задушить тебя во сне!
– На большее ты и неспособен. – Она кивнула. – Держать под боком дикую псину ни один хозяин не станет.
– Кого ты псом назвала, сука? – Он выбрался из-под лошади, его нога была переломана. – Дай мне достать меч, и я…
– Ты воняешь слабостью. – Дива присела и схватила его за волосы. – Собаке собачья смерть.
Нож рассек горло, горячая кровь хлынула на снег. Дмитрий захрипел, задергался, а потом затих. Она все еще помнила о чести, поэтому быстро прервала его жизнь, не стала истязать старого приятеля.
– Помни мою доброту.
Дива встала, вытерла нож о штанину и плюнула на труп охотника.
Никто не посмеет оспаривать ее главенство. Если Орел и Блаженный станут задавать слишком много вопросов, их пути с Дмитрием очень скоро снова пересекутся.
Она нагнала своих быстро, пристроилась к шагу их лошадей и принялась ждать. Час, другой – тишина. Никто рта не раскрыл, ни одного вопроса не задали, только понуро головы склонили. Даже Блаженный не ерничал, бурчал под нос что-то, но помалкивал.
Не хотела она убивать Дмитрия, ужасно не хотела, но пришлось. Видят боги, выходя пару месяцев назад со стоянки, Дива и мысли не допускала, что старый охотник тявкать начнет. Да и Красимиру зла тоже не желала, сам ведь напросился. Мальчишку жаль, конечно, уже сто раз пожалела, что так жестоко обошлась с ним, но теперь ничего не поделаешь.
Но если он вернется в общину, у нее могут быть проблемы. Мужиков там гораздо больше, чем баб, они такую выходку ей не простят, вступятся за Краса, решат проучить ее. Всем известно, что мужики за свою промежность переживают сильнее, чем за все остальное, – некоторые во время охоты в штаны металлические щитки кладут на случай, если тварь какая-то решит вцепиться в самое дорогое.
Потерять свое место из-за мальчишки… Нет, этому не бывать.
Только вот что с этими двумя делать? Они ведь тоже пасти открыть могут или вообще задушат ее ночью, и дело с концом. Дива загнала себя в угол, а как выбраться – понятия не имела.
Впереди показалась повозка. Дива пришпорила лошадь. Нужно занять себя чем-то, отвлечься от навязчивых мыслей. Эти двое никуда не денутся, а если попытаются убить ее – пожалеют.
– Стоять! – выкрикнула она, нагоняя путника. – Повозку останови!
– С чего бы?
На облучке сидела бабка, завернутая в потрепанный полушубок. На голове платок, лицо закрыто, одни глаза хитрющие видны.
– Больно ты бойкая, – проворчала Дива. – Останови повозку, говорю тебе.
– А ты кто такая будешь, чтобы я тебя слушалась? Ехай своей дорогой.
– Нам еда нужна и вода. Думаю, ты с удовольствием поделишься с Мрачным Взводом.
– Слыхала я о Взводе, да только не думала, что они на дороге разбой устраивают. Уверена, что я остановиться должна, девка?
Дива сжала зубы, подъехала ближе и выхватила из рук бабки поводья. Повозка остановилась, лошади недовольно заржали.
– Одна в Коляду путешествуешь? Радуйся, что мы на твоем пути встретились. – Дива кивнула Орлу.
Тот спешился и полез в телегу. Если там есть что-то полезное, он непременно найдет.
– Радоваться, что меня грабят те, кто защищать должен? Экая ты умная! – Бабка рассмеялась. – Не Коляды бояться надо, а вас, защитнички. Похуже нечисти будете.
– Ты за языком-то следи. – Дива предупреждающе вскинула руку. – А то ведь и не доехать до дома можешь.
– Гляньте-ка на нее, распушила перья. Бери что нужно да проваливай, царица разбойничья, не то не нагонишь жертв своих.
Дива внимательно посмотрела на старуху.
– Что ты сказала?
– Земля слухами полнится. – Та сцепила морщинистые руки и сложила их на коленях. – Не смотри так, взглядом меня не убить.
– Нашел чего? – выкрикнула Дива.
– Нет. – Орел спрыгнул с повозки. – Мешки с углем да тюки с соломой.
– Только время потратили. – Она еще раз посмотрела на старуху. – Сразу сказать не могла, что брать у тебя нечего?
– А то ты бы мне поверила.
– Сто лет, а ума нет. – Дива отпустила поводья. – В другой раз я не буду такой терпеливой.
– И что ты сделаешь? – Бабка прищурилась. – Зарежешь меня как собаку?
По спине Дивы пробежали мурашки. Нет, глупости, просто совпадение. Откуда этой бабке знать, как она с Дмитрием поступила?
Но внутри поселился лютый хлад, заполнил ее и тугим комом в желудок лег. Неужели совесть проснулась?
Она хлестнула лошадь и помчалась вперед. Орел кричал что-то вслед, но Дива не слушала, даже головой помотала, пытаясь стряхнуть с себя звук его голоса.
Страх. Настоящий ужас, которого ей не доводилось испытывать с той самой ночи. Клялась ведь себе, что никого и ничего бояться больше не станет, а тут вдруг какая-то бабка сумела напугать так, что ноги ослабли!
«Не может она знать, не может! Колдушка проклятая, тварь старая!»
Дива едва успела пригнуться – над ней просвистела ветка. Еще немного, и без головы бы осталась! Правду говорят, у страха глаза велики.