– Кто тебе такое сказал?
– Так все болтают. Мол, раз орден Святых Сестер появился, служить женщины там должны.
– Не должны. Орден давно существует, а у женщин просто выбор есть.
– А ты видал сильных воительниц?
– Не в Полку, – ответил Святослав после недолгих размышлений.
– А где? В Мрачном Взводе?
Он кивнул.
– Расскажи! – взмолилась Марья.
– Есть там женщина, – медленно начал Святослав, – которая с упырем охотится.
– Ну нет! – восхитилась она.
– Говорю как есть.
– Как так вышло? Неужто позволено мертвецу по святой земле ходить? А ты с ней знаком? – Вопросы посыпались из нее, как зерно из дырявого мешка.
– Знаком, – ответил Святослав. – С нее Мрачный Взвод и начался.
– Так ты о Черной Варне? – шепотом спросила Марья. – Правду говорят, что она сама ведьма?
Святослав остановился, повернулся к спутнице и некоторое время молча ее разглядывал. Потом спросил:
– Черная Варна?
– Так ее в моей деревне называют. Мамка пугала меня в детстве: мол, не съешь кашу, придет Черная Варна и заберет тебя с собой.
Святослав неопределенно хмыкнул и пошел дальше.
– Детей она не трогает, только нечисть, – наконец сказал он.
– Вот бы хоть разочек посмотреть на ее упыря! – Марья нагнала Святослава и зашагала рядом. – А он страшный?
– Много ты упырей видела?
– Ни одного, – призналась она.
– Так я и думал.
Больше Святослав ничего не сказал, так и шел, разводя ветви руками да уклоняясь от них.
Выходит, не врали деревенские мужики, существует Варна, и мертвец ее тоже! Значит, и о силе ее правду рассказывают. Один приезжий уверял батюшку, что своими глазами видел, как Варна загнала перевертыша и в рукопашном бою его заборола. Вот бы и ей, Марье, хоть немного ее силы!
Солнце село, стало холодать, да так, что вскоре зубы стучать начали. Марья завернулась в плащ, капюшон на голову натянула, а Святослав шел себе, будто не замечал ничего.
Стал накрапывать дождь, поднялся ветер, старые деревья раскачивались и натужно скрипели. Все темнее вокруг становилось, небо почернело, молнии сверкать начали.
Марья остановилась, чтобы из сапога камешек вытряхнуть, а когда выпрямилась, поняла, что старший далеко вперед ушел.
– Святослав? – робко позвала она, но голос ее унес ветер.
Вокруг было темно, страшно, лучину в такую погоду не зажечь. Пришлось на ощупь вперед пробираться. Корни вековых деревьев идти мешали, кусты прошлогодние за плащ цеплялись ломкими ветками. Из-за шума ветра ничего не было слышно, пыталась Марья Святослава звать, но куда там!
Она остановилась, огляделась и вдруг впереди огонек заметила. Обрадовалась – значит, Святослав сумел пламя зажечь – и побежала на его свет.
Каково же было ее разочарование, когда она вышла к аккуратному домику, огороженному неровным деревянным забором. В окошке приветливо свечи горели, пахло чем-то съестным, лохматый пес сидел на крыльце.
Учуяла Марью собака, подбежала к забору, принялась лаять и хвостом приветливо вилять. Прыгает, радуется, будто они друзья старые.
Марья подошла ближе, протянула псу руку, тот мокрым носом ей в ладонь уткнулся. Она потрепала его по голове, почесала за ухом, осторожно калитку отворила и вошла во двор.
Погода совсем испортилась, дождь лил сплошной стеной, она насквозь промокла и продрогла до костей.
Дверь открылась, и на крыльцо вышла полная женщина со свечой.
– Кто там? – громко спросила незнакомка.
– Я заблудилась! – выкрикнула Марья. – Не ругайся, хозяйка, я просто собаку погладить хотела.
– Дочка, ты что здесь в такую погоду делаешь? – запричитала женщина. – Иди скорее сюда! Иди, иди, мы покормим тебя, у огня посадим, а утром в деревню отведем!
Марья застыла в нерешительности. Что бы посоветовала ей матушка?
Из дома вышел лохматый ребенок лет восьми. Он потянул женщину за сарафан, но та мягко отцепила от себя его руку и спустилась с крыльца.
– Пойдем, дочка, ты же до нитки промокла!
Марья решилась. Раз дети в доме есть, что дурного может случиться?
Вместе они вошли в избу, женщина все причитала, хлопотала вокруг, помогала Марье плащ снять.
– На кого ж ты похожа! – Хозяйка зацокала языком. – И что тебя в такую глушь привело?
– Кто там?
Из другой комнаты вышел мужчина. Невысокий, коренастый, глаза добрые-добрые, сразу понятно стало, что сын темными вихрами в батю пошел.
– Откуда ж ты такая взялась? – мужчина всплеснул руками. – Давай я в печь дров подкину, гостье нашей согреться нужно.
Хозяйка усадила Марью на лавку, помогла снять мокрые сапоги и поставила их поближе к печке. Мальчишка вокруг крутился, в руках деревянные игрушки держал.
– Батя вырезал, – похвастался он и показал Марье лошадку.
– Красиво, у меня тоже такая была. В детстве.
– Так как ты здесь оказалась? – Женщина накинула ей на плечи пуховый платок.
– Охотились с братом, – соврала Марья. – Я замешкалась и отстала.
– Давно отстала-то? – спросил мужчина.
– Думаю, давно.
– Есть будешь? Конечно будешь. – Женщина хлопнула в ладоши. – У нас сегодня полба с мясом, давай я…
– Можно каши без мяса? – попросила Марья. – У меня от него живот болит.
Женщина пожала плечами и достала котелок из печи. Мальчишка сел на пол и принялся играть, а хозяин задумчиво голову чесал.
– Надеюсь, брат твой невредим. Ох и буря поднялась, давно такого в наших краях не было.
– Он умелый охотник, не пропадет, – ответила Марья.
От тепла ее разморило, а каша такая вкусная оказалась, совсем как дома. Масла хозяйка не пожалела, еще и хлеба свежего отломила. Спокойно на душе стало, только за Святослава тревога не отпускала.
– Постелем тебе в комнате, а сами вместе с Ивчиком ляжем, – решила женщина. – Давай я тебе волосы расчешу, ишь какая косища у тебя.
Она принесла гребень, Марья уселась у ее ног и позволила косу расплести. Нежные прикосновения напомнили ей о доме, и вдруг так тоскливо стало! Как там матушка, как батюшка? Нужно отправить им ворона, когда в Ясностан вернется, а может, удастся отпроситься у Колояра и домой съездить? Хотя не отпустит он ее, опять скажет, что вернется она оттуда белоручкой.
– О чем тужишь, дочка? – спросила женщина.
– Батю с матушкой вспомнила, – призналась Марья. – Вот бы поскорее вернуться к ним.
– Вернешься, обязательно, – проворковала хозяйка, – поспишь немного и домой отправишься.
Марья загрустила – обмануть добрых людей пришлось. Дом ее далеко, а Святослав ей вовсе не брат. Придет ли он за ней?
После Марья спать захотела, но все же осталась в горнице, чтобы с Ивчиком поиграть. Они сидели у печи, мальчишка показывал ей игрушки чудные, батей вырезанные. Говорил он много и быстро, будто боялся, что перебьют.
– А друзья у тебя здесь есть? – спросила Марья.
– Нету, – признался Ивчик.
– И немудрено, в лесу ведь живете. И не приходит к вам никто?
– Приходят люди разные, да только… – Мальчишка ручкой махнул совсем как взрослый. – Матушка говорит, что нельзя с едой играть, – невпопад вдруг добавил он.
Слова эти Марью насторожили, но она тут же отмахнулась от них – странный ребенок, что с него взять?
Спать ее уложили на мягкую перину, хозяйка одеяло подоткнула, на ночь поцеловала в лоб и ушла, дверь за собой закрыв. Марья поворочалась немного и уснула, а проснулась перед самым рассветом от ужасного чувства голода. Все-таки маловато каши оказалось, нужно было мяса попросить.
Марья встала и на цыпочках вышла из комнаты. Котелки с едой стояли на столе, никто не заметит, если она немного поест. Вот и ложка нашлась, можно даже в миску не накладывать.
Марья открыла котелок, запустила в него ложку и уже ко рту ее поднесла, как вдруг в неверном предрассветном мареве разглядела в мясе косточку. Поворчала и принялась доставать ее, да только не кость это оказалась!
Она уронила ложку, попятилась, кусочки мяса по столу рассыпались, а среди них палец лежал, с ногтем!
Марья кинулась за своим плащом и налетела на заспанного Ивчика. Тот стоял, глаза тер, зевал.
– Я выспалась, – пробормотала Марья, – мне идти пора.
– Идти? – удивился мальчишка. – Мам… Матушка!
Марья кинулась к двери, но та заперта оказалась. Дергала она ее, дергала, потом табурет схватила и собиралась уже окно разбить, но вдруг кто-то схватил ее сзади.
– Пусти! – закричала Марья и принялась отбиваться. – Пусти меня!
Хозяин только крепче обхватил ее и потащил прочь от окна. Она и царапалась, и кусаться пыталась, а он открыл дверцу в полу и бросил Марью вниз.
Она больно ударилась о холодную землю, вскочила на ноги и попыталась по лесенке обратно забраться, но хозяин с перекошенным от злости лицом ногой ее обратно спихнул и захлопнул дверцу.
Марья упала на что-то мягкое, попыталась встать и нащупала ледяную руку.
– Помогите! – закричала она и отползла в сторону.
Показалось, будто ее в могилу сбросили, а там, в темноте, покойник, наверняка покойник!
Она закричала, метнулась к лесенке, принялась по дверце тарабанить, но никто не откликнулся. От страха дыхание сперло, коленки задрожали, Марья села на ступеньку и обхватила себя руками.
Ужас какой! Что за твари на такое способны?! Неужто и впрямь они людей едят?! Еще и накормить ее мясом человеческим пытались!
Любопытство над страхом верх взяло, Марья осторожно сползла с лестницы и вперед пошла, ощупывая темноту перед собой вытянутой рукой. Запнулась о мягкое, сердце к горлу подскочило от ужаса. Не знала, что найти хотела, но, нащупав в темноте лохматую безвольно свисающую голову, заверещала, отскочила обратно к лестнице и разрыдалась.
Людоеды! Нелюди! Душегубы!
Измотанная рыданиями, Марья свернулась калачиком на ступеньках да так и уснула.
Проснулась она от собачьего лая, привстала, прижалась к дверце и услышала, что хозяйка говорит с кем-то. Затем раздались тяжелые шаги и голос Святослава.