онни не может!
— Хорошо, обязательно буду, — пообещал я.
— Тогда — до встречи, Чон- сонсэнним!
— До встречи, Хи Рен, — проговорил я — и только затем сообразил, что, может быть, не стоило называть собеседницу по имени в присутствии Ана — санкции афишировать наши со школьницей уроки мне так никто и не давал.
С другой стороны, вряд ли коллеге оно что-то скажет — так уж пусть лучше гадает, кто такая эта Хи Рен, чем пребывает в уверенности, что я фамильярничал с начальницей Управления!
— Получается, это не та товарищ Джу? — не то разочарованно, не то с облегчением спросил у меня Ан, когда я опустил руку с умолкнувшим телефоном.
— Не та, — охотно кивнул я.
Ну да, мало ли в Северной Корее товарищей Джу⁈ Небось побольше, чем в Бразилии донов Пэдро!
— А я уж чуть было не решил, что у меня вчерашнее соджу из башки не выветрилось! — хмыкнул курьер.
— Пить нужно меньше, — отзеркалив усмешку, бросил ему я — и плюхнулся на стул.
Быстрый поиск в «Кванмён» показал, что такое чудо цивилизации, как пиццерия, в Пхеньяне действительно имеется. И даже не в единственном экземпляре. Первое подобное заведение было открыто еще в 2008 году — по личной инициативе тогдашнего Вождя и Любимого Полководца. Теперь же их в столице насчитывалось как минимум пять, и одно из них как раз находилось вблизи парка Моранбон — то есть я, можно сказать, одним выстрелом убил двух зайцев: нашел, куда меня позвала Хи Рен — и выяснил, где мне в воскресенье назначила свидание Сук Джа. Кстати, если пиццерия окажется приличной — в чем я особо не сомневался, пусть и не переставая при этом удивляться: куда попало бы Джу Мун Хи младшую сестру не повела — так вот, если ресторанчик не подкачает, можно будет потом заглянуть туда посидеть и с Лим…
Закрыв в телефоне интранет, я бросил взгляд на время: «натикало» едва половину десятого. Отсюда до парка Моранбон ехать мне, конечно, было бы гораздо ближе, чем от квартиры, но, понятно, ради этого выигрыша торчать на работе до вечера не имело никакого смысла: еще, того и гляди, припашут — несмотря на больничный… Так что, простившись с Аном до завтра, я направился домой.
Пожалуй, впервые за последние дни удачно сошелся целый ряд факторов: мне выпало свободное время, я не был особо вымотан, и у меня почти ничего не болело — по крайней мере, если не делать резких движений. Чем не повод спокойно поразмышлять, лениво развалившись на футоне⁈
А подумать мне было о чем.
И в первую очередь: настала, пожалуй, пора разобраться с этими «расколами реальности» и видениями будущего. Четыре случая уже давали какую-никакую статистику… Не особо, правда, как оказалось, поддающуюся логическому анализу.
Первая пришедшая в голову мысль: мироздание трескается, когда мне грозит серьезная опасность — давая некую подсказку и тем самым как бы слегка компенсируя неприятности из-за сбоя при переносе сознания. Гармония Вселенной, все дела… Но нет: этому условию полностью отвечали лишь два случая из четырех: на вокзале и в доджан. Можно было сюда добавить и стычку с Кваком, хотя там первым пострадавшим оказывался и не я — но отвечать за смерть товарища Жабы пришлось бы мне, так что смело плюсуем… Однако происшествие на остановке из этого ряда резко выбивалось: все, что мне там грозило — шок от созерцания жуткой аварии. Ну так я ее по-любому успел рассмотреть в деталях — на втором «экране»! Уверяю, все там выглядело как взаправду!
Тогда, возможно, помехи бытия идут, если рядом кто-то вот-вот должен погибнуть? Женщина с ребенком на остановке, Квак в коридоре, да и сам я вполне мог не пережить последнего удара Кенга — не случайно же на доянг«кино» из будущего оборвалось «черным экраном»… Но тогда не бьется уже с вокзалом — там вроде все оставались живы. Не исключено, конечно, что чуть позже я бы попытался вырваться, затеял потасовку — и либо сам бы пострадал, либо кого-нибудь приложил — с летальным исходом. Или, скажем, после задержания меня бы в полиции запытали до смерти… Но все это уже не более, чем фантазии: ничьей гибели мне не показали.
Значит, скорее всего, дело и не в этом. Но тогда в чем? В каком-то особом моем эмоциональном состоянии?
На остановке, я, понятно, находился в жутчайшем напряжении: только-только понял, куда попал, едва не прокололся у доктора У… Даже если сам себе полностью не отдавал в этом отчета, да и внешне виду не показывал, внутри был подобен туго натянутой струне, чуть тронешь — зазвенит и лопнет! Может, как раз и зазвенело?
Допустим, так — запомнили, идем дальше.
На вокзал я приехал каким-то даже излишне самоуверенным. Но в немалом раздражении: после сукпак комёль, ночного холода и утреннего дыма. Пожалуй, именно оно — раздражение — и глушило во мне тогда всякие сомнения.
В целом — не очень похоже на то, что было на остановке, но что-то общее тут, пожалуй, все же есть…
Дальше. Квак.
За обедом я вроде бы был совершенно спокоен. Сидел, никого не трогал, жевал рис… Единственное — слегка напрягся, когда сдуру спросил у Лим про ее тренировку — и затем сообразил, что должен был об этом знать… Но подобных случаев за эти дни у меня не один десяток наберется — а реальность порвалась только тогда…
О чем еще я в тот раз думал? Сочувствовал соседям по столу, с жадностью набросившимся на онбан. Вроде бы: ну и что такого-то — но накатила на меня вдруг тоска. Вернее, едва не накатила. Я ее толком и прочувствовать не успел — если вообще сейчас не додумал — как уже пошло видение.
Кстати, от его завершения до реальной встречи с Кваком прошла пара минут. В очереди на вокзале мне оставалось стоять гораздо больше — думаю, минимум полчаса. На остановке разница между потоками реальности составила считанные секунды. А в спарринге с Кенгом — разве что не мгновения!
Там, на доянг, к моменту последней атаки моего противника я, кажется, уже вообще ничего не чувствовал — даже злости, даже боли. Все, что было внутри, Кенг из меня походя выбил… Или все же что-то оставалось? Какая-то мелочь, заставившая меня собраться и перейти в контратаку?
Точно: было! Не растерянность, не раздражение, не тоска — нечто почти неуловимое… И, будто бы, проскальзывавшее во всех четырех случаях!
Я словно вдруг вернулся в доджан. Не мысленно, а в ощущениях. Вот я падаю на доянг. Вот, ничего уже, по сути, не соображая, на голом инстинкте, ползу к краю площадки. «А ну назад! Легко отделаться решил!» — орет мне Ким. Поднимает меня за шкирку, как кутенка — и швыряет навстречу Кенгу, все равно что под бульдозер. А затем…
Я даже не сразу понял, что произошло. Не тогда — теперь. Я лежал на футоне, погруженный в воспоминания… и будто бы так и продолжаю лежать, в той же позе. Вот только рядом звонит телефон. Или не звонит? Вон он на стуле, лежит себе тихо… И одновременно — надрывается звонком! Я неловко дергаюсь за гаджетом, в боку у меня простреливает, я скрючиваюсь — и случайно наваливаюсь плечом на стул. Мобильник с него летит на пол, сам стул с грохотом опрокидывается — и бьет углом в экран телефона. Звонок разом обрывается.
Я встаю, отодвигаю стул и беру в руки умолкнувшую трубку. Она разбита, экран — мертв…
И в этот же момент телефон начинает звонить — в той реальности, где стул еще не упал…
Очень аккуратно, чтобы ни в коем случае не повторить только что прожитое, я приподнялся с футона, подрагивавшими пальцами взял в руки гаджет и поднес его к уху, даже не прочитав высветившийся номер.
— Алло?
— Чон- сонсэнним, это опять я, Нам Хи Рен! — задорно послышалось из трубки. — Простите, что снова дергаю, но онни сказала, что сможет быть на месте уже в семь! Подъезжайте, пожалуйста, тоже к этому времени — а то ждать она вряд ли согласится, а без нее вас внутрь не пропустят!
Не пропустят внутрь? Что же это за пиццерия такая? Только для членов партии и их гостей?
— Хорошо, Хи Рен, буду к семи, — заверил собеседницу я.
— Спасибо, Чон- сонсэнним! До вечера!
— До вечера, Хи Рен!
Девочка отключилась — а я хотел было прилечь в ожидании «флэшбэков» — но в глазах у меня вдруг потемнело, и я рухнул, буквально вдавленный в футон могучим прессом. Словно на плечи мне вдруг водрузили весь холм Монсу вместе с обеими тамошними статуями!
Ну да, шутка ли: своей волей только что расколол реальность — так мироздание мне подобное даром и спустило!
Если, конечно, все это было не простым совпадением.
А насчет совпадения — вовсе не исключено, кстати. Отлежавшись, я рискнул недавний опыт повторить, однако сколько ни пытался — не преуспел. Но, может, лишь потому, что больше никто мне в нужный момент не удосужился позвонить?
31. Пицца по-северокорейски
К пиццерии я прибыл без десяти семь — в свежей рубашке и тщательно выглаженном костюме: в половине шестого дома дали электричество, и я успел перед выходом хорошенько поработать утюгом.
Ресторанчик занимал симпатичное с виду двухэтажное здание в глубине квартала, от входа в заведение по переулку тянулась довольно длинная очередь. Конечно, не такая, как в 1990-м в первый московский Макдональдс, но уж час-то ожидания сулившая наверняка. Что любопытно, стояли в ней отнюдь не подростки или молодежь — в основном более чем неплохо одетые солидные мужчины за сорок, а то и за пятьдесят, и приблизительно такого же возраста их спутницы в нарядных чосонот или строгих европейских платьях. Нет, попадались и пары помладше, и дети, но все они были здесь в явном меньшинстве.
Я было дернулся пристроиться в хвост этой людской вереницы, но передумал и решил инициативу не проявлять: выигранные таким образом десять минут особой погоды всяко не сделают, а если бы Джу Мун Хи и Хи Рен хотели, чтобы я занял нам очередь — так бы, наверное, мне и сказали. Знали же, что я сегодня свободен и без труда смогу подъехать пораньше — хоть за час! Разве что подобный ажиотаж у пиццерии — нетипичен и окажется для них сюрпризом? Но не факт, что тогда они попросту не развернутся и не направятся в какое-то другое местечко поблизости — как-то плохо я себе представлял товарища Джу, переминающуюся с ноги на ногу перед вожделенными дверьми итальянской забегаловки.