Поняв, что промахнулся, и сейчас бить начнут уже меня, я не придумал ничего лучше, как налететь на противника и обхватить его обеими руками за корпус. Мизинец мой пронзила боль, полыхнуло и в боку, но худо-бедно зафиксировать «серого» в этаком импровизированном клинче мне удалось… секунды на три-четыре. После чего негодяй вывернулся ужом — и ловким, просто-таки образцовым броском через бедро швырнул меня на асфальт.
Нет, все же не на асфальт — а то так бы я там, наверное, и остался, приложившись затылком. Но упал я на что-то относительно мягкое. Сперва вообще не понял, на что, затем решил, что другой «серый» повалил наземь Джу Мун Хи — и это я на нее так удачно сверху приземлился.
Но оказалось — все было с точностью до наоборот. Именно моя начальница каким-то образом опрокинула своего оппонента — да так, что попыток подняться тот что-то пока не предпринимал.
А тем временем рухнул и «мой» «серый» — стремительно развернувшись, товарищ Джу пнула его носком туфли в пах, а когда негодяй согнулся, добила — именно так, как намеревался я, ребром ладони сверху.
Тем временем вместо подспудно ожидавшихся «флэшбэков» меня буквально вдавило в распростертое подо мной неподвижное тело подоспевшим «холмом Мансу» — точно так же, как днем на футоне.
Склонившись надо мной, Джу Мун Хи осторожно коснулась пальцами моего плеча:
— Чон, вы как⁈
Надо же, даже не «товарищ Чон»!
В любом случае толком отреагировать сил у меня не было — я лишь промычал что-то невнятное. Тут, к слову, и «флэшбэки» наконец пошли.
Моя реакция, впрочем, начальницу устроила — до поры оставив меня в покое, она распахнула свою сумочку, потянула из нее что-то достаточно объемное и, кажется, ребристое, но затем, передумав, вернула назад, так и не достав. Шагнула в сторону, выйдя у меня из поля зрения, затем вернулась — уж не знаю, через пару секунд или, может, через добрую минуту.
— Товарищ Чон, можете подняться? — Джу Мун Хи снова наклонилась ко мне. Ну вот, опять «товарищ»…
— Думаю, да… — приложив неимоверное усилие, пробормотал я — впрочем, мой персональный «холм Мансу» к этому моменту уже полегчал по крайней мере вдвое — может, с него там обе статуи снесли?
— Тогда поспешите! — она протянула мне руку, ухватившись за которую, я сперва кое-как сел, а затем и встал на ноги. — Берите Хи Рен и идите вперед, к набережной! — распорядилась между тем моя собеседница. — Я вас догоню!
Девочка, которая, как оказалась, с ошалевшим видом топталась сейчас прямо у меня за спиной, тут же обеими руками вцепилась мне в правую кисть — немилосердно сжав сломанный мизинец. Если бы не остатки «холма Мансу» на плечах, я бы, наверное, вскрикнул — а так в груди словно пробка встала, и я лишь зубами заскрежетал, пытаясь вывернуть ладонь в безопасное положение. Получилось.
— Идите! — властно повторила товарищ Джу.
Я все еще медлил, но Хи Рен потянул меня за руку — и, чтобы в очередной раз спасти мизинец, мне пришлось сдвинуться с места. Ну, мы и пошли.
Удалившись на несколько шагов, я оглянулся на Джу Мун Хи: та деловито — и, сказал бы, умело — обшаривала «серых».
А вот когда еще через пару-тройку десятков шагов сзади вдруг донеслись два характерных хлопка — почти подряд — оборачиваться я уже не стал.
— Шарики наши лопнули… — потерянно пробормотала моя юная спутница.
Я, кстати, абсолютно не помнил, как и когда выпустил из рук красный. И, признаться, вовсе не был сейчас уверен, что именно он издал на прощанье один из раздавшихся за нашими спинами хлестких звуков. И что виновником второго стал синий шарик.
Впрочем, это могло быть даже эхо грозового разряда — если, конечно, очень сильно захотеть увериться в чем-то подобном: уже в следующий миг небеса над нами с Хи Рен разверзлись, и хлынуло, как из ведра.
34. Гроза над Пхеньяном
Белые молнии, казалось, лупили прямо в реку перед нами. Громовые раскаты рвали барабанные перепонки. А еще вокруг похолодало — резко и очень заметно.
Еще в переулке я снял пиджак и набросил его Хи Рен на макушку и на плечи — на манер этакого плаща с капюшоном. Но хоть как-то уберечь от хлещущего ливня это ее могло едва ли. Сам я в считанные секунды промок до нитки, моя юная спутница, думаю, тоже — несмотря ни на какие импровизированные накидки.
Уже выйдя на пустынную набережную, мы с девочкой попытались укрыться под каким-то деревом, но от всепроникающего дождя не спасала и его широкая крона.
Впрочем, долго себя ждать Джу Мун Хи нас не заставила — появилась она из переулка уже через минуту-другую. Хи Рен дернулась было навстречу онни, но резким жестом та велела ей оставаться на месте. Сама же быстрым шагом подошла к ограждению набережной, достала что-то из сумочки — и швырнула в речную воду. Два замаха — два предмета. В темноте, да на расстоянии, разглядеть что-то мне было сложновато, но это вполне могли оказаться, например, небольшой пистолет и — отдельно — глушитель к нему.
Почему-то многие считают — видимо, благодаря Голливуду — что глушитель способен превратить грохот выстрела в едва различимый на слух щелчок. На самом деле, для подавляющего большинства моделей это далеко не так. И, к слову, звук, похожий на хлопок лопнувшего воздушного шарика — был бы еще очень, очень хорошим результатом…
Между тем, товарищ Джу подошла наконец к нам. Остановилась в задумчивости. Затем достала телефон. Судя по всему, проверила входящие сообщения и, похоже, не обнаружив того, что искала, кому-то набрала.
На том конце не ответили. Тогда она сделала еще два или три вызова — но с тем же нулевым результатом.
— Онни, поехали домой… — не выдержав, в какой-то момент пролепетала Хи Рен.
В насквозь промокшем чосонот она дрожала от холода и, пока Джу Мун Хи деловито избавлялась от улик, а затем колдовала над телефоном, я прижал девочку к себе, силясь хотя бы самую малость согреть. Вышло, думаю, так себе — меня уже и самого слегка колотило.
— Домой нам пока нельзя, — отрешенно ответила тем временем ее онни.
— Ну хоть куда-нибудь! — всхлипнула школьница. — Поехали, пожалуйста!
— Куда⁈ — нервно дернувшись, всплеснула руками товарищ Джу. — Да, нужно где-то отсидеться, — угрюмо проговорила она затем — будто бы не своей тонсен и, уж тем более, не мне. Видимо, просто рассуждая вслух. — Пока мне не ответят… — моя начальница снова ткнула пальцем в кнопку вызова на телефоне — и снова в итоге не дозвонилась. — Или пока не станет ясно, что уже и не ответят… — продолжила вовсе уж удрученным тоном. — Нет, торчать здесь, словно монумент основанию Трудовой партии, тоже, конечно, так себе идея…
Упомянутый ею памятник, если я ничего не путаю, состоял как раз из трех элементов — гигантских поднятых рук, одна из которых сжимала молот, другая — серп, а третья — кисть.
— Но домой к нам они придут в первую очередь — как только поймут, что промахнулись здесь… — закончила между тем Джу Мун Хи.
Хи Рен под моей рукой тряслась уже, как заправский отбойный молоток.
— Прошу прощения, товарищ Джу, — в том числе и поэтому счел нужным подать голос я. — Я, конечно, не очень понимаю, что тут происходит… Но если домой вам возвращаться почему-либо нельзя — а переждать где-то нужно — быть может, поедем все ко мне? Это, конечно, не самый ближний свет, да и квартира у меня не чета вашей, но, по крайней мере, там есть стены и крыша. И печка, чтобы согреться…
— К вам? — с откровенным сомнением переспросила начальница, нахмурившись. — Ну, не знаю… Хотя… — по лицу ее было видно, что она что-то торопливо просчитывает в уме. — Напомните, пожалуйста, где это? — спросила моя собеседница через четверть минуты.
Я назвал адрес.
— Да, едем, — уже не раздумывая, заявила Джу Мун Хи — и решительно шагнула из-под дерева, под которым укрывалась вместе с нами.
— Ближайшая остановка в другой стороне, — попытался я ее удержать свободной рукой за локоть.
— Я знаю. А стоянка такси — в этой!
— Еще раз прошу прощения, товарищ Джу… Повторюсь: не знаю, что происходит. Но те люди, из-за которых вам нельзя ехать домой… Они не смогут отследить такси?
В Москве мои недоброжелатели недавно провернули подобное без труда.
— Смогут, — с готовностью кивнула моя начальница. — Но не слишком быстро. И к тому моменту все уже наверняка закончится — тем или иным образом… Не спрашивайте, — страдальчески скривилась она — хотя с вопросами я и не спешил. — Не сейчас… Нет, вы правы: на троллейбусе было бы, наверное, надежнее — но намного дольше. Сколько до вас придется ехать, минут пятьдесят? Да еще и с пересадкой. А Хи Рен только что переболела, и достаточно тяжело. Час насквозь мокрой в холодном троллейбусе — и новое воспаление легких ей обеспечено! Поэтому — такси!
Что ж, такого рода приоритеты я вполне готов был безоговорочно разделить.
Стоянка действительно нашлась неподалеку. Автомобиль на ней, правда, обнаружился всего один, и сперва таксист не особо горел желанием пускать нас, напрочь вымокших, в свою сухую машину. Но мельком продемонстрированная Джу Мун Хи в окошко купюра в юанях легко его переубедила.
Я сел спереди, мои спутницы устроились сзади. Водитель включил в салоне отопление, вырулил с парковки, и менее чем через двадцать минут мы уже были возле моего дома.
На набережной мне казалось, что центр разразившейся грозы — именно там, но теперь он будто бы переместился вслед за нами сюда, в глушь. От серий молний временами делалось светло, как днем, а за рокотом грома друг друга нам было едва слышно — так что, выйдя из такси, я лишь со второй попытки разобрал, что говорит мне Джу Мун Хи.
— Ваш инминбан! — вынуждена была повторить та. — Им не нужно знать, что я здесь!
— Понял, — кивнул я. — Попробую как-нибудь отвлечь дежурную — и вы с Хи Рен потихонечку проскользнете мимо! — предложил тут же.
— Хорошо, — кивнула моя собеседница.
В итоге, здесь мне и усердствовать особо не пришлось: бабуся на вахте беззастенчиво дрыхла — несмотря ни на какой гром. Безобразие, вообще-то! А если придут злые враги? За патронами…