пилась, — мрачно заключила вдруг моя собеседница — и умолкла.
— Поторопилась? — переспросил-таки я, когда пауза затянулась.
— Возможно, — повторила Мун Хи. — Поставленную ему задачу товарищ Ли бездарно провалил. Суть в чем. В Хванджу между бригадами Управлений организовано социалистическое соревнование. И, в отличие от многих других подобных инициатив, тут это не пустая формальность. Я уже говорила: нынешнее шаткое равновесие в Пэктусан может нарушить любая мелочь. А результаты работы бригад на посадке риса — это отнюдь не пустяк! Случись что, кое-кто с больши-им удовольствием заявит: «Да они даже с посадкой риса не могут справиться, куда им расширяться! Наоборот, пусть-ка поделятся компетенцией!» В другой ситуации это, может, ни на что бы и не повлияло, а в нашей сегодняшней — легко может стать решающей гирькой на весах!
— Победа в соцсоревновании бригад на посадке риса? — старательно давя в голосе нотки скепсиса, не смог не уточнить я. Нет, Джу виднее, конечно…
— Или поражение. Особенно — разгромное поражение. А сейчас у нас все катится именно к такому. В довершение всего вчера вечером Ли там навернулся с какого-то не то моста, не то крыльца — и сломал себе лодыжку! Сейчас он в больнице, в уездном центре. В тиши и комфорте — шикарно устроился! А бригада в поле осталась без руководителя… Честно говоря, я уже и так подумывала Ли к псам отозвать, но теперь и выбора нет… В общем, Чон, я хочу, чтобы ты отправился в Хванджу, принял там под свое начало бригаду Седьмого Управления и попытался хоть как-то исправить то, что упустил этот саботажник Ли! Что скажешь?
Ну а что тут можно сказать?
— Надо — значит надо, — пожал плечами я. Провинциальный северокорейский колхоз — на это даже любопытно будет посмотреть… Наверное. Тем более что дома у меня — глобальный ремонт… — Когда нужно ехать? — спросил затем — уже подозревая, что именно услышу в ответ.
— Желательно — сегодня же, — ожидаемо заявила Джу. — Машина с продуктами для сотрудников пойдет в Хванджу из концерна только послезавтра, но у тебя же теперь свои колеса есть, пусть и всего два… Вот, держи, — запустив руку в карман жакета, Мун Хи выложила на столик плотную пачку небольших серых бумажек. — Талоны на бензин, если вдруг еще с такими не сталкивался — с ними обычно только водители имеют дело, — пояснила, не дожидаясь моего вопроса. — Мои личные — официально поставить твой мотоцикл на довольствие в Пэктусан не получится — он же числится за строительной конторой этого Ли Хо Сока… — имя донджю начальница Управления произнесла с неизменной брезгливостью. — Но мне на мой мерседес выдают с избытком, так что можешь сильно не экономить.
— Хорошо, — кивнул я, забирая талоны.
— Твое разрешение на поездку, — достала тем временем моя собеседница из другого кармана еще одну бумажку. Ну да, иная же провинция, так просто не съездишь… Но, видимо, не особо стратегически важная — знаменитой полосы, ни красной, ни синей, на документе не наблюдалось. — За ним-то я и отлучалась после нашего сегодняшнего телефонного разговора. Кстати, извини, что заставила ждать — но пришлось идти на поклон в органы самой, иначе вопрос бы недопустимо затянулся… Как видишь, я все предусмотрела, — лукаво улыбнулась Мун Хи, глядя, как разрешение перекочевало мне за пазуху вслед за талонами.
— Вплоть до подходящей случаю обуви, — в тон ей ответил я, как раз припомнив так удивившие меня недавно берцы. И не удержался от вопроса: — Джу, зачем? Я еще понимаю, там, костюм из спецателье — взамен испорченного на Первомай… Но уж ботинки для грязи я и сам могу себе купить!
— Не хотела, чтобы ты тратил время на магазины — оно нам сейчас дорого, — невозмутимо пояснила начальница Управления. — А что из обуви есть у тебя дома — я, уж извини, видела собственным глазами: мало-мальски подходящего — ничего! Да и не купил бы ты сам такие — их даже в «Тэсон» не найти. Ботинки — из «Пэкс», сингапурская «серая» поставка. Уж брать — так лучшее. Но даже не спрашивай, сколько стоят — это не подарок, а, скажем так, рабочая экипировка. Не хочу, чтобы ты ноги в полях себе переломал — как товарищ Ли…
— Ну, если так… — неохотно пошел на попятный я.
— Командировочное предписание получишь в приемной, — подытожила между тем моя собеседница. — Пак же объяснит, как лучше добраться до места — если не ошибаюсь, она у нас родом именно из Хванхэ-Пукто. Ну и расскажет, к кому обратиться в Хванджу. Как и что делать потом — вот тут толкового совета, к сожалению, не дам, разберешься на месте… Ну, вроде все…
В самом деле? Ну, все — так все.
Я встал из кресла. Шагнул к двери.
— Да, вот еще что… — помедлив, поднялась у меня за спиной на ноги и Мун Хи. — Чтобы не оставлять недомолвок…
Ну-ка, ну-ка!..
Я выжидательно обернулся.
— Даже не знаю, как лучше сказать… — тут в начальнице Управления словно режим переключили — с железной бизнес-леди на растерянную девчонку. — Боюсь, во время нашего последнего разговора — ну, того, в госпитале — я… ну… дала тебе повод не совсем верно все понять… Точнее, на тот момент, как раз верно, но… Ох! Дело в чем… Чон, я бесконечно благодарна тебе за то, что ты для меня сделал. Безусловно ценю тебя как сотрудника, нет — как боевого товарища! Более того, смею считать своим близким другом. Пожалуй, единственным таковым — после недавних событий. Есть еще, конечно, полковник Кан, но он скорее друг семьи… Не важно! Попроси меня о чем хочешь — и я с радостью сделаю это для тебя! Три недели назад сказала бы: сделаю все! Сейчас вынуждена оговориться: все, кроме одного. Понимаешь, Чон… В скором времени я выхожу замуж! Для меня моя предстоящая свадьба — тоже в некотором роде сюрприз, как бы нелепо это ни звучало, но так уж все обернулось… Собственно, что я и должна была тебе рассказать… — она сконфуженно потупилась — прямо как временами ее юная тонсен.
Понятно.
Вот и он, ответ на тот самый главный вопрос: что решит Джу. Свой выбор она сделала — теперь ей с ним и жить…
— Что ж, мне остается только пожелать тебе грандиозного семейного счастья, — широко развел я руками.
Ага, и пути, усыпанного алыми розами…
Не удержавшись, я добавил:
— Если что, никогда и не рвался стать одним из Рактонган чульги!
Мало того, что вышло резко, так собеседница меня еще и поняла неверно:
— Прости, Чон, но это невозможно, — я было подумал, что это она о моем дерзком прорыве в здешнюю элиту элит, но, как оказалось, Мун Хи говорила совсем о другом. — Я дала свое согласие на этот брак — и теперь не могу… Чон, мы с тобой взрослые люди и должны называть вещи своими именами! Не могу… ох… не могу быть еще с кем-то, кроме будущего супруга — в смысле, как мужчина и женщина! Так… Так… — в очередной раз сбившись, Джу вставила пару емких слов, которым, пожалуй, позавидовали бы и рабочие на лесах моей пятиэтажки. — Так я воспитана — и иначе не бывать! Да, я здорово сглупила, подняв такую тему в разговоре с… не важно с кем — в любом случае лучше бы мне было там держать рот на замке! И тогда бы… Всяко могло бы, наверное, обернуться. Но я хотела как лучше… А вышло — как вышло… Прости… — повторила она — уже, кажется, чуть не плача.
— Прекрати — я и в мыслях не имел предлагать тебе ничего предосудительного… в этой ситуации! — поспешил абсолютно искренне заявить я, сообразив наконец, как именно ухитрилась истолковать мою едкую реплику собеседница. Типа, у кого что болит, что ли? — Свадьба — это святое!
— Но мы с тобой… Чон, ведь мы останемся друзьями?
— Разумеется, Джу! И боевыми товарищами! — заверил ее я.
— Спасибо… — дрожащим голосом вымолвила Мун Хи.
Ну, вот и определились.
Через полминуты, уже в приемной, забирая у Пак командировочное и вынужденно любуясь великолепными розами в ведрах на полу, я вдруг поймал себя на мысли, что на душе у меня как-то поразительно легко.
С другой стороны, что может быть легче пустоты — может, в этом-то все дело? Кто знает…
6. Недолгие сборы
Дорогой костюм перед выездом я, понятно, сменил на свой прежний немудреный дорожный наряд. А вот берцы сразу надевать не стал — переобулся обратно в видавшие виды полуботинки, а всепогодную обновку отнес к байку в руках.
Багажник у моего мотоцикла был открытым и по размеру — чисто символическим. Жесткие боковые кофры отсутствовали вовсе — вместо них сзади висели две плоские кожаные сумы. С виду, конечно, стильные, но не то чтобы вместительные. В правой из них штатно хранились аптечка и набор инструментов в пластиковом чемоданчике, в левую же я и запихнул берцы. Влезть они туда влезли — но добавить в суму еще хоть что-нибудь существенное было бы теперь довольно проблематично. А мне, если что, не на один день ехать! И как быть?
Ладно, разберемся по ходу дела…
По дороге из Пэктусан до дома, куда я заскочил за вещами, тормознули меня всего однажды — не иначе, большинство постовых на маршруте на мой байк сегодня уже полюбовались и повторно останавливать не стали. Что, к слову, весьма обнадеживало на будущее: если дорожные полицейские за своими перекрестками — ну, или хотя бы за кварталами — закреплены, глядишь, скоро с большинством здесь «перезнакомлюсь» и смогу нормально ездить…
Кстати, та самая регулировщица, в черном респираторе, что козырнула мне по дороге на работу, при новом моем приближении вновь чеканно приложила ладонь в белой перчатке к фуражке. Ну, наверное, та самая — теперь лица были закрыты у них у всех. А чтобы разглядеть в воздухе странный желтоватый морок, не нужно уже было и особо приглядываться. Гарью, впрочем, не пахло, дышалось нормально.
Благополучно добравшись до дома, я припарковал мотоцикл у строительной «баррикады», соскочил с него на землю и быстрым шагом обогнул угол забранной в леса пятиэтажки. Заметив во дворике скучающую в одиночестве инминбанчжан, почти машинально кивнул ей — и двинулся было к подъезду, но тут в голову мне пришла одна неплохая будто бы идея, и, резко сменив курс, я направился прямиком к главе народной группы.