Я обернулся к нему: ну да, это был тот самый Мин, про которого мне перед завтраком говорила напарница.
— Вот и отлично! Давайте, не теряйте времени!
— Потом нам оттуда — сразу на поле? — уточнил Ан, уже подхватывая девушку под руку.
И вот тут над ответом я крепко задумался.
— Нет, — мотнул головой через несколько секунд.
— Здесь нас дождетесь? — слегка удивился курьер.
— Нет, — повторил я. И выдал категорично: — В поле сегодня не пойдем!
Решение это было хоть и спонтанным, но по-своему выстраданным.
Никогда не боялся напряженной работы. Если надо — без выходных, когда прижмет — так и без сна! Иногда иначе — никак. Но всему есть предел. На пустом, по сути, месте косплеить Павку Корчагина — нет уж, увольте! И сам не буду, и остальным нашим не дам! Уж больно плохо та история для него, книжного Павки, закончилась.
Нет, угробив бригаду, поставленную передо мной Джу задачу я точно не решу! Поэтому — так.
— Как это — не пойдем? — опешил между тем мой бывший коллега.
— Никак не пойдем! Управитесь — возвращайтесь в школу и сидите там!
— Ну, ты, конечно, бригадир, тебе виднее… — неуверенно протянул Ан.
— Да двигайте уже! — грозно прикрикнул я на собеседника.
— Как скажешь…
Парни повели Пак в туман — ногами девушка худо-бедно перебирала сама, но трясло ее по-прежнему нещадно — а я угрюмо направился в здание Администрации.
— Товарищи, внимание! — провозгласил, оказавшись в холле. — В общем, так! Сегодня в поле не выходим! Ждем, пока наладится погода!
По рядам работников бригады прокатился гул — и скорее недоуменный, чем прям вот одобрительный.
Перекрывший же его голос, прозвучавший откуда-то слева, определенно принадлежал не кому-то из наших:
— Что значит, не выходите в поле⁈
Я обернулся: в проходе одного из коридоров в компании с хмурой Шим Ку Ан стоял какой-то лысоватый дядечка лет пятидесяти, одетый в довольно приличную пиджачную пару. И лицом, и фигурой он как-то сразу напомнил мне незабвенного товарища Квака — и худшее первое впечатление произвести на меня было, наверное, сложно. Понятно, ни о какой вине незнакомца в этом сходстве — и в моей на него реакции — и речи идти не могло, но вот то, как он бросил мне высокомерно:
— Ты кто вообще такой? — не пошло ему в актив уже вполне заслуженно.
Я, пожалуй, с удовольствием задал бы незнакомцу тот же вопрос — и таким же тоном — но не дав мне вставить и слова, этот Квак-версия-2.0 накинулся уже на свою спутницу:
— Что у нас здесь вообще за бардак творится, товарищ Шим⁈ То тракторист напьется и не выйдет на смену, то какой-то мальчишка несусветную дичь несет⁈ На пару дней нельзя без присмотра оставить!
— Товарищ Хур, это товарищ Чон из Пэктусан — его прислали вместо товарища Ли, — невозмутимо пояснила заместитель председателя — заодно, намеренно или нет, представив мне своего спутника. И, как выяснилось, непосредственного начальника. Впрочем, тут уже немудрено было догадаться.
— Доброе утро, товарищ председатель! — в пику собеседнику решил-таки проявить толку вежливости я. — Как удачно, что вы тут оказались! Счастлив познакомиться!.. И, отвечая на ваш первый вопрос: то и значит! — выговорил с расстановкой, резко стерев с лица любезную улыбку. — Видели, что на улице творится? — кивнул в сторону дверей.
— Только что оттуда, ехал из Саривона, — разве что не презрительно бросил на это Хур. — Ничего особенного — обычная желтая пыль! Работе не помеха!
Обычная? Ну, может, когда глядишь на нее из окошка персонального автомобиля — то да…
Но вовсе уж лезть в бутылку я не стал.
— Увы, помеха, и еще какая, — произнес, как сумел, сдержанно, покачав головой. — У меня в бригаде уже — минус трое! Одну сотрудницу вчера едва успели до фельдшерского пункта довезти! — добавил, практически и не приукрасив — не окажись у меня в аптечке тех таблеток, еще неизвестно, как бы все для бедолаги Пак Да Соль тогда закончилось!
— Битв без потерь не бывает! — надменно выговорил в ответ председатель.
Что? Это он сейчас всерьез?
Признаться, сходу я не нашелся, что на такое и сказать!
— Удивляюсь я вам, товарищ Чон, — вмешалась тут в наш разговор Шим Ку Ан. — Вчера так рвались в бой — а теперь вдруг сдулись! Погодные условия сегодня, может, и не самые простые… — не стала она хотя бы спорить с очевидным. — Ну и что теперь, всем бросать работу? — продолжила с нажимом. — Известное дело: в мае день прогуляешь — в январе десять голодать!
— Я рвался делать дело, а не возить пачками задыхающихся сотрудников в фельдшерский пункт — гадая, успею доехать или нет! — отчеканил я. — Что же касается голода в январе… А если после сегодняшнего у меня вся бригада сляжет? — прищурился на собеседницу. — И из рабочего графика выпадет уже не один день, а весь оставшийся май⁈
— Не передергивайте, товарищ Чон! — поморщилась заместитель председателя. — Вся не сляжет!
— Ну, пусть, не вся — половина?
— Значит вторая половина потрудится и за себя, и за выбывших товарищей! — менторским тоном заявил тут председатель. — Стране нужен рис — а вы тут ерепенитесь! Стыдно, товарищ Чон! У меня даже школьники в утра в поле вышли! А ваша бригада и так в отстающих…
Вот тут меня, признаться, окончательно переклинило.
— Вы не хуже меня знаете, почему она в отстающих! — желчно процедил я. — А вот за школьников, будь моя воля, я бы вас просто под суд отдал! В Пхеньяне, слышал, из-за «желтой пыли» классы по домам распускают — а вы детей специально посылаете этой дрянью дышать!
Ну, здесь я, может, все же палку малость и перегнул. В чужой монастырь со своим самоваром и все такое…
И ведь не хотел же бесповоротно обострять! Но вспомнил вчерашних школьниц из фельдшерского пункта, живо представил на их месте Хи Рен…
Мысленно вернулся к бьющейся в конвульсиях Пак Да Соль — и будто снова услышал равнодушное: «Не бывает битв без потерь!»
И до кучи — этот лицемерный упрек насчет провала в соцсоревновании…
В общем, тут было от чего закусить удила. Тем более, что уже стало ясно: компромисса ждать не стоит.
Между тем задохнувшийся от ярости Хур не сумел вымолвить ни слова — лишь принялся судорожно хватать ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба — и инициативу в разговоре снова пришлось брать его верному заместителю.
— В Пхеньяне, товарищ Чон, и не такое могут себе позволить, — кисло скривилась она. — А как проголодаются — куда, думаете, придут? Сюда, к нам! И не спросят, была ли у нас в мае желтая пыль! Спросят: где рис⁈
— Последний раз повторяю, товарищ Чон: перестаньте валять дурака! — опомнился наконец Хур. — Живо отправляйте бригаду в поле! Или придется подыскать ей нового руководителя!
— Ну, тут как бы не вами назначен — не вам и снимать, — едко хмыкнул я.
— Сегодня же свяжусь с вашим начальством в Пэктусан! — прорычал председатель. — И потребую, чтобы вас вышвырнули их бригадиров! Это для начала! А там еще посмотрим, кто тут кого под суд отдаст! Саботажник!
Дался ему этот суд…
Между тем Хур повернулся ко мне спиной и зашагал прочь по коридору. Пошел звонить Джу? Хотя нет, сказал же «сегодня», а не «сейчас»… В любом случае — флаг ему в руки — и скатертью дорога!
16. На проводе Пхеньян
— Товарищи, есть вопросы? — повернулся я к бригаде.
Притихший народ явно пребывал в растерянности — и безмолвствовал.
— Ну, раз вопросов нет…
— Товарищ Чон, так нам что, просто по комнатам сидеть, ничего не делать? — несмело спросила тут Ким Чан Ми. — Но… Как же?.. Тридцатидневная битва ведь…
Ох-х…
— Не просто сидеть, — покачал я головой, торопливо соображая. Рубанув с плеча в главном, кое-какие мелочи я действительно не продумал. И немаловажные мелочи. Что ж, значит, придется импровизировать. Хотите битву — будет вам битва! — Станете шить защитные маски! — выпалил я. — На завтра и на следующие дни — если к тому времени желтая пыль не осядет! Нитки-иголки же у вас найдутся?
— Найдутся, — с готовностью кивнула глазастенькая, но тут же замялась: — А вот ткань…
— Ткань я выдам, — на этот счет у меня уже родилось одно соображение.
— А нам что, тоже маски шить? — язвительно поинтересовался тут у меня из-за чужих спин дорогуша Пак.
Ну да, патриархальное общество — заставить здесь гордый «сильный пол» заниматься рукоделием — это напрочь попрать все мыслимые и немыслимые устои… Пожалуй, так даже хуже, чем не выйти в чисто поле храбро сражаться с будущим урожаем!
Что персонально до Пака, то ему мне так и подмывало ответить: «Тебе — да, крестиком вышивать!» — и пусть только попробует что-нибудь вякнуть в ответ! Но я сдержался: довольно на сегодня конфликтов!
Однако Пак Паком, а придумать достойное занятие для мужской половины бригады нужно было непременно: запертые в четырех стенах и обреченные на скуку пятнадцать человек, не особо привыкшие отдыхать и имеющие свободный доступ к крепкому алкоголю — считай, готовая бомба с подожженным фитилем!
Вот только здесь ничего путного в голову мне уже как-то не шло. Разве что организовать для них турнир по игре в падук? На призы товарища бригадира! Народ это, пожалуй, увлечет — но как-то несправедливо получится по отношению к нашим загруженным скучной работой дамам…
— Товарищ Чон, разрешите внести предложение? — выступил тут вперед узколицый Ким.
— Прошу, — кивнул я.
— Нас в школьных классах поселили, а мебель — парты и все такое — в коридоры вынесли. Я смотрел — там сущая рухлядь! Все расшатано, поломано, изрезано и исцарапано… Даже у меня в детстве такого хлама не было — а я, если что, во время Трудного похода учился! Так давайте, раз время появилось, мы займемся починкой? Все нужные инструменты в кабинете трудового воспитания есть…
— Ну, если местное руководство не будет против… — не без некоторых сомнений протянул я.
Идея у Кима была неплохая — можно даже сказать, отличная идея!.. Кабы не одно существенное «но»: этот мой конфликт с председателем. Скажет еще потом, к примеру, что парты были антикварными — за ними, мол, еще герои Освободительной войны в детстве сиживали и оставили резные автографы в назидание буд