Только тут он кивнул — и направился ко мне.
— Здравия желаю, товарищ полковник! — резво подорвался я с креслица.
— Сиди, Чон, — махнул мне рукой офицер — и опустился на соседнее.
— Разрешите поздравить вас с победой! — выразительно показав глазами на дорожку, подпустил медку я.
— Разбираешься? — приподнял брови офицер. — Доводилось играть?
— Нет, что вы! — заверил его я. — Никогда тут раньше не был, — не думаю, что «прежнему» Чону такое было по карману. — Но на экране же написан результат — у вас очков больше!
— А, ну да, — кивнул Кан.
В этот момент к нам подошел Юн Ён Су.
— Товарищ полковник, распорядиться, чтобы принесли чаю? — осведомился он. — Или, может быть, сока?
— Спасибо, ничего не нужно, — покачал головой его патрон.
Мне напитков не предложили.
— Пока я здесь — можешь пойти, поучиться у старших играть, — отослал Кан адъютанта на дорожку.
— Спасибо, товарищ полковник! — поблагодарил старший лейтенант.
— Итак, — повернулся ко мне его патрон, когда Юн удалился. — Как понимаю, Чон, моим рекомендациям ты внять не соизволил.
— Простите, товарищ полковник? — слегка растерялся от такого захода я.
— Я же предупреждал тебя насчет «шляпы не по чину»! Но ты, выходит, гнешь свое?
— Товарищ полковник, не понимаю, о чем это вы! — совершенно искренне заявил я. — Нет, я помню тот наш с вами разговор — но с чего такие странные выводы?
— С того, что ты здесь, — буркнул офицер. — О чем еще тебе могло вдруг понадобиться со мной переговорить, если не о капитане Джу и ваших с ней отношениях?
А, вот оно что!
— Товарищ полковник, я приехал вовсе не за этим! — пришлось поспешить мне с заверениями. — Не из-за товарища Джу. Из-за ее тонсен, Хи Рен!
— Нам Хи Рен? — пришла очередь удивиться Кану. — Она же еще ребенок! — не знаю, что он там себе подумал, что так сказал — и, честно говоря, знать не хочу. — И при чем тут я?
— Ребенок, — не замедлил кивнуть я. — Школьница. И в школе у нее серьезные проблемы…
Следующие несколько минут я подробно описывал собеседнику сложившуюся у девочки ситуацию. Слушал меня Кан внимательно, не перебивал. И только в конце спросил:
— Это капитан Джу поручила тебе заняться вопросом?
— Нет, — покачал головой я. — Все открылось уже после ее отъезда. Про медаль у нее девочка спрашивала, не посвящая в детали проблемы.
— Вот как? — Кан будто бы ждал от меня другого ответа. — Что ж… Но по-прежнему не улавливаю, чем и как могу тут помочь. Насчет публичного ношения медали — капитан Джу своей тонсен все верно сказала: это совершенно исключено! Все награждения по первомайскому инциденту — строго секретны!
— Это понятно, — кивнул я, постаравшись не выказать своего разочарования.
Нет, на то, что удастся решить проблему в лоб, рассчитывать и впрямь особо не приходилось, но тень надежды у меня все же теплилась: а вдруг?
Короче, стоило попытаться. Но нет — так нет.
— Понятно, — повторил я. — Секретность есть секретность. Но давайте попробуем взглянуть на происходящее чуть-чуть шире. Ведь, по сути, Хи Рен осталась без заслуженной награды! Это взрослого человека еще может греть мысль, что где-то в сейфе лежит его орден или медаль — то есть заслуги оценили, их учитывают, пусть и негласно. Но тринадцатилетний подросток видит это иначе! Показали конфетку — и тут же отобрали! Разве это справедливо?
— Подрастет — оценит, — пожал плечами Кан.
— Возможно. Но проблема-то возникла сейчас! То есть и решать ее нужно сейчас, а не когда девочка повзрослеет!
— Каким образом — решать?
— Может быть, есть возможность отметить Хи Рен как-то еще? — перешел я к изложению плана «Б». — Пусть не медалью и не орденом. Но вручить — от имени армии — что-то такое, что можно приколоть на грудь и с этим появиться на празднике?
Уже по первой реакции полковника — еще прежде, чем тот ответил — я понял: снова мимо.
— Чон, ты, конечно, у нас не кадровый офицер, — укоризненно покачал головой мой собеседник. — Но элементарные вещи должен же понимать! «Что-то, что можно приколоть», — передразнил он меня. — В армии это «что-то» так и называется: орден или медаль! Есть еще, конечно, значки иного рода, но и они даются бойцу не просто так, потому что он — молодец! А за конкретные достижения! Скажем, за определенное число прыжков с парашютом, — указал Кан себе на грудь — именно такой почетный знак висел у него самого на кителе. — В общем — нет, — подытожил он, разведя руками. — Так не делается.
— Хорошо, — мысленно вздохнув, перешел я к плану «В». — Не значок. Но тогда, может быть, получится выдать Хи Рен некую почетную грамоту? Или там благодарственное письмо, в рамочке? Как бы в компенсацию изъятой медали? Понятно, изложив все общими словами, не раскрывая никаких государственных секретов. Скажем, «за неоценимую помощь, оказанную стране и Министерству обороны», без ненужных подробностей… Ну или что-то такое…
— Почетную грамоту, говоришь… — вот тут полковник наконец задумался.
Я затаил дыхание, боясь спугнуть ненадежную удачу.
Подобного рода диплом, конечно, на себя не прицепишь — чтобы каждый встречный-поперечный сразу видел и уважал… Но можно будет, например, передать его музею школы — наверняка там такой есть, вроде нашего, в Пэктусан… Уже что-то!
А если это все еще красиво преподнести… Скажем, приедет в школу лично товарищ полковник — и вручит бумагу Хи Рен, перед строем учеников в красных галстуках! Еще бы до кучи туда военный караул с автоматами… И, не знаю… Торжественный салют в воздух — холостыми!
Дважды лауреатке Ким Ю Джин останется разреветься от зависти!
Увы, мечтать не вредно. Кан меня снова «обломал» — да еще и жестко, сперва будто бы обнадежив.
— Почетная грамота — вариант, в принципе, рабочий, — кивнул он, заставив меня просиять. — Но точно — не к этой пятнице! — заявил офицер после короткой паузы. — К концу месяца — может быть, получится организовать… Такое должен подписывать лично товарищ министр, в крайнем случае — его заместитель. Нет, раньше конца июня — никак! — подытожил мой собеседник.
— Но праздник у Хи Рен — послезавтра… — обреченно выговорил я.
— Ну а я что могу поделать? Говорю, как есть.
— Может быть тогда хотя бы… — осталось мне уже только ухватиться за последнюю соломинку. — То есть не «хотя бы», что это я… — торопливо поправился тут же. — Может быть тогда вы смогли бы заехать в пятницу в школу? Просто, без бумаги. Объявить при всех, что Хи Рен отличилась, чуть позже будет официальная грамота, а пока — поздравить ее на словах?
— А если министр в итоге ничего не подпишет? — хмыкнул полковник.
— Хорошо, — отступил я еще на шаг — уже на самый край провала. — Не говорить про грамоту! Просто публично девочку похвалить…
— Младший лейтенант, наша армия — не балаган, гастролирующий с представлениями по школам! — нахмурившись, строго заявил на это офицер. — И я вам — не клоун!
— Ничего такого я не имел в виду! Просто… Вам что, совсем не жаль девочку? Которая, на секундочку, серьезно вам помогла! Неужели это не стоит такой мелочи, как заехать к ней в школу?..
— Завтра днем из Пхеньяна я убываю, — сухо заявил офицер. — Служба — понимать надо! Поэтому — нет, никак не получится.
— Ну а прислать кого-то вместо себя? Того же Юна?
— Так, довольно, — скривился Кан. — Насчет почетной грамоты — вопрос поручу проработать. В самое ближайшее время мой адъютант этим займется. Но, как уже сказал, раньше конца июня результата не ждите! И это максимум того, что я могу — и готов — сделать для Нам Хи Рен!
— Но для нее все решится в эту пятницу! — воскликнул я.
— Младший лейтенант, тебе что-то не ясно из мною сказанного?
— Но…
— Товарищ младший лейтенант!
— Все ясно, товарищ полковник, — убито пробормотал я.
— Тогда на этом и закончим!
Как я вернулся в гардероб, как оделся, как вышел из боулинга, сел на байк и доехал до Пэктусан — вообще не помню.
35. Одно к одному
Этой ночью я почти не спал. Все строил хитрые планы, как помочь Хи Рен — и тут же один за одним отвергал их за полной несостоятельностью.
Например, в какой-то момент у меня родилась шальная идея наградить девочку от имени Пэктусан в лице Седьмого Управления. Не важно за что. С вручением… Ну, скажем, подарочных часов, вроде тех, что похитил Квак.
До вопроса «А как за сутки истребовать украденное у давно уволенного негодяя?» я тут даже не дошел — осознал, что вариант в принципе никуда не годится. Начать с того, что наверняка в Первой школе кто-нибудь да знает, где и кем официально работает онни их одноклассницы — так что «достижение» сходу окажется шитым белыми нитками. Да и сама Джу, вернувшись, наверняка такой мой ход гневно дезавуирует — и для Хи Рен все только к худшему обернется…
Ну или была мысль как-то привлечь к делу Ли Хо Сока, донджю. Скажем, договорится, что если на их объекте снова будут ждать Высшего Руководителя — подтянуть туда под каким-нибудь благовидным предлогом мою ученицу. Скажем, обозвать ее юной добровольной помощницей пхеньянских строителей! Инициатором нового детского общественного движения! И не мытьем, так катаньем протащить на фотосессию с высоким гостем… О таком, может, даже в «Нодон синмун» напишут!
Вот только одну реконструированную пятиэтажку Вождь уже осмотрел — и едва ли в скором времени собирается подобный опыт повторить. И уж точно — не до ближайшей пятницы. Это — кроме всего прочего…
Так ничего толкового и не изобретя, к утру я таки забылся дерганым, нервным сном. И снилось мне, что с каменным лицом сообщаю Хи Рен: мол, вынужден умыть руки…
Твою ж наперекосяк!
Как я стану смотреть ей в глаза уже наяву, когда она спросит, все ли в порядке⁈
А если сама не спросит — тем более: как?!!
Размышлять в таком состоянии о чем-то еще, помимо проблемы моей ученицы, я был решительно не способен. И о том, что пригласил на утро к себе инженера Чэ, чтоб ему треснуть — понятно, и думать забыл. Напомнила Пак — протягивая из-под пальмы свежую газету. Пробурчав в ответ нечто невнятное, я поспешил скрыться в своем кабинете.