Ключевой фигурой в этой схеме был приятель Хонга, зять председателя колхоза товарища Хура. Роль самого руководителя «Унсон-Ри» следствием пока изучалась.
Ну а нападение на нас с Ким устроили Сим и Цой (видимо, по опыту колхоза, первый рассудил: хочешь сделать хорошо — сделай сам) — хозяина значка я определил абсолютно верно. Впрочем, там и без этого хватало доказательств — сбежав, негодяи даже трос с места аварии не забрали. А ведь планировали — но я своим броском их спугнул.
Возвращаясь к Чэ: по понятным причинам, мотивы его поступков могли теперь быть установлены лишь предположительно. Следствие придерживалось версии, схожей с той, что была у нас с Ким: после внезапного увольнения Цоя инженер запаниковал, попытался поскорее замести следы в цеху, а когда не вышло — сработала сигнализация — надумал явиться с повинной. Этот гений вообще был слегка не от мира сего — возможно, до конца не понимал всей серьезности преступления, в котором участвовал. В первую очередь его занимал технический аспект аферы.
Собственно, и выручкой от добычи сообщники делились с ним лишь постольку поскольку — на шикарную, по местным меркам, обстановку квартиры хватило, но не более того.
Устранил инженера лично Сим, который, оказывается, проживал с Чэ в одном подъезде. Сам я, к слову, этот момент бездарно упустил — проверить, кто там числится в соседях у жертвы мне как-то не пришло в голову. Впрочем, ни по этому поводу, ни за то, что вовремя не побеседовал с переполошившимся инженером, никто мне никаких претензий не высказал.
От этого, правда, было не легче: ладно еще с этим их подъездом, но переговори я в среду с Чэ — возможно, уже в тот же вечер сумел бы связаться с майором Мином (из Пхеньяна тот уехал только наутро в четверг). Тогда у преступников не осталось бы времени на ответный удар — и Чан Ми была бы сейчас цела…
Тосковал я по ней отчаянно. И вовсе не только по нашим пылким встречам на разрыв футона — хотя, казалось бы, ничего другого между нами особо и не было… Но как стало теперь ясно: было, и немало — просто, пока не потерял, я этого совершенно не замечал.
Ким так и оставалась в коме. В госпитале у подруги я теперь бывал каждый вечер — спасибо Джу, обеспечила мне туда многоразовый пропуск. Сперва, правда, удивилась: какой, мол, смысл в этих моих визитах? А потом как-то обмолвилась:
— Не пойми превратно, у меня жених и все такое, но ты не представляешь, Чон, как я вам завидую! И ей — и тебе!
— В смысле? — растерялся я.
Вот уж было бы чему завидовать! В обоих случаях!
— Ей — что есть кто-то, помимо близких родственников, кому она нужна такая. Не потом, когда поправится — а сейчас, — пояснила моя собеседница.
Ну, допустим…
— А мне-то с чего? — все еще недоумевал я.
— А тебе — по той же самой причине. Что есть кто-то, кто настолько тебе нужен. Я вот по жизни лишена и первого, и второго…
— Все, бывает, меняется, — аккуратно заметил ей на это я. — От себя я тоже такого, честно говоря, не ждал…
— Боюсь, уже не мой случай, — вздохнула Мун Хи.
Я был немного не в том настроении, чтобы продолжить ее разубеждать, и на этом наш разговор оборвался.
* * *
Вот от чего в начале недели я не отлынивал, так это от занятий с Хи Рен. Ее травля в школе сошла на нет — хотя бывшая королева класса будто бы еще пыталась вяло трепыхаться, но игра там уже точно шла не «в одни ворота». Главное, что моя ученица теперь была не одна — как я понял, вокруг нее понемногу формировалось нечто наподобие альтернативного центра силы, задирать который — себе дороже.
Но травля травлей, а отставание в учебе демонстрацией боевой медали, понятно, не закрылось. Так-то контроль за успеваемостью тонсен по большинству школьных предметов Джу снова взяла на себя — да и выбравшаяся из-под прессинга остракизма девочка и сама, кажется, начала неплохо справляться — но вот английский Хи Рен по-прежнему оставался сферой моей ответственности. Я, впрочем, против этого ничуть и не возражал — и каждый день приезжал к девочке на очередной урок.
Кстати, насчет «приезжал». С места аварии мой байк увезла полиция — на какую-то свою стоянку. Когда к делу подключилась военная прокуратура, они забрали себе и мотоцикл. Мун Хи говорила, что мне его вот-вот вернут, но там предстояло бы еще разобраться, в каком Кавасаки состоянии после аварии, да и с больным плечом за руль я бы пока все равно не сел.
Но оказалось, что при моей нынешней должности — заместителя начальника Управления, пусть и всего лишь с приставочкой «и. о.» — в Пэктусан полагается персональная машина с водителем. И мне ее выделили — «глазастый» темно-зеленый мерседес модели рубежа веков. На нем я теперь по городу и ездил — и к Хи Рен, и к Чан Ми, и, вот, собственно, на работу.
Ну и последнее, о чем стоит упомянуть в этом беглом обзоре проведенных мной на больничном дней — наши регулярные «встречи» с Катей Кан. К четвергу таковых у нас состоялось уже три — ночь со вторника на среду мы пропустили из-за занятости ученицы мудан.
Увы, хоть сколько-нибудь существенными результатами похвастаться мне тут пока было нельзя. Катя и так пробовала, и этак, и соджу с вечера меня однажды заставила упиться, и поголодать в течение дня просила — с мертвой точки так ничего и не сдвинулось.
Ну да, как заверяла меня девушка, время у нас в запасе еще было. «Бык», правда, слабел — в этом ученица мудан убедилась, снова «навестив» меня в боксе Ким, о чем мы с ней условились «во сне» — но, не без помощи медиков госпиталя, по-прежнему был способен худо-бедно сопротивляться «Тигру».
Надежды моя юная наставница пока всяко не теряла — даже с учетом того, что изначально весьма сомневалась в успехе нашей с ней затеи. Так что ночные уроки продолжались.
Не знаю, как для Кати — тут девушка от прямого ответа уходила — а для меня они получались довольно выматывающими, но затем, в первой половине дня, пока Хи Рен была в школе, мне удавалось отдохнуть. То есть критичных проблем не наблюдалось — ну, если, конечно, не считать за таковую полное отсутствие всякого прогресса.
Но это — пока я «отмокал» на больничном. Как сложится теперь, с началом рабочих будней, понять мне только предстояло.
43. На природе
Первое, что я увидел, войдя в нашу приемную — три ведра роз на полу: одно — со свежими, как видно, сегодняшними, одно — похоже, с уже денек постоявшими и еще одно — с уже начинавшими увядать. Не иначе, с возвращением Джу товарищ старший лейтенант снова взялся за старое!
Поймав себя на неожиданной мысли, что, возможно, не так уж и плохо эти цветы у нас тут смотрятся (им бы еще вазы нормальные!), я шагнул к столу Пак за протянутой мне традиционной газетой.
— Товарищ Джу просила предупредить, что в десять у вас с ней сегодня встреча в военной прокуратуре, — сообщила мне секретарша. — Выезжаете в 9:40.
— Хорошо, — кивнул я.
В этот момент по левую руку от моей собеседницы замигала лампочка внутреннего вызова. Раздался негромкий щелчок.
— Там товарищ Чон подошел? — послышался через секунду из динамика голос Мун Хи.
— Как раз сейчас стоит передо мной, — доложила ей Пак.
— Попроси его зайти ко мне.
— Собственно, вы все сами слышали, — снова подняла на меня глаза секретарша, когда связь оборвалась.
— Ну да, — усмехнулся я — и направился к начальнице.
Та сидела за своим столом, задумчиво глядя на картину на стене кабинета — не самый лучший знак, честно говоря. Как я уже замечал, плененная злыми янки девушка всецело завладевала вниманием Джу, если дела у нас вдруг оборачивались не самым лучшим образом.
Странно, вообще-то: когда мы с ней виделись вчера — приехав с работы пораньше, Мун Хи застала дома конец нашего урока с Хи Рен — она пребывала в самом прекрасном расположении духа. С энтузиазмом рассказывала мне о ходе следствия. Воодушевленно отметила, в частности, что структуры, пока контролирующие Восьмое и Девятое Управления, всячески открещиваются от связи разоблаченной нами аферы в опытном цехе с их собственными незавершенными проектами в Пэктусан. И, типа, уже сам факт, что те вынуждены оправдываться — весьма нам на руку…
Впрочем, хозяйка кабинета уже перевела взгляд с художественного полотна на меня — и будто бы даже улыбнулась.
— Доброе утро, товарищ Джу! — приветствовал я ее с порога.
— Здравствуй, Чон, — неформально ответила мне Мун Хи — я как раз прикрыл за собой дверь. — Проходи, присаживайся, — кивнула она на место у стола для совещаний.
Так я и поступил.
— Как самочувствие? — участливо осведомилась начальница.
— Ну, бывало и лучше, — хмыкнул я, удержавшись от того, чтобы развести руками — уже худо-бедно навострился беречь свое многострадальное плечо. — Но к работе готов! — заверил с усмешкой.
— Как дела у Ким Чан Ми? — задала новый вопрос Джу — она знала, что от них с Хи Рен я вчера поехал прямиком в госпиталь.
— Без особых изменений… — если честно — следовало бы сказать: «без особых изменений к лучшему» — «Тигр», чтоб ему самому в небытие провалиться, продолжал уверенно давить, «Бык» понемногу терял силы.
— Я могу еще чем-то помочь по этой части? — без лишних слов, впрочем, поняла недосказанное моя собеседница.
Помочь? Ну, разве что каким-нибудь образом отправить меня в Сеул — встретиться с Катей Кан и взять у нее пару очных уроков…
Понятно, о таком не стоило и мечтать.
— Нет, — вздохнул я. — Но спасибо, что спросила.
— Ладно, тогда к делу, — заявила Мун Хи. — Вы с Ким случайно не прикидывали, хотя бы приблизительно: на какую сумму у нас в итоге похищено драгметаллов? И, экстраполируя: сколько бы преступники еще украли, скажем, до конца года — если бы продолжили с прежним размахом?
— Нет, — покачал я головой. — Но теоретически, зная, сколько ценного сырья шло в цех — а девять десятых его, как понимаю, поставлялось через наш отдел снабжения… В отчетах все цифры должны быть — при желании, можно довольно точно подсчитать… А что, решаешь, какую премию выписать нам с Чан Ми? — кисловато усмехнувшись, прищурился я на начальницу Управления.