Позже я связался с Ли-младшим и договорился, что за мотоциклом заедут его люди — благо оформлен тот был на фирму Ли-старшего — и что пока донджю подержит Кавасаки у себя. Заодно проверит, в каком тот состоянии — и, если потребуется, подлатает…
— Ну вот, снова с утра пораньше! — сварливо буркнул я между тем Джу — для пущего правдоподобия.
— Чон! Работа — есть работа! — строго заметила она.
— Да это я так, не выспался что-то просто сегодня… — вот последнее было чистой правдой — хоть под сывороткой проверяй!
— Тогда хватит болтать — пошли! — отрезала Джу. — Машину поведу я — подремлешь в дороге!
И что с позывным на нее так клевещут? Сама заботливость же!
* * *
— Ким Нам Гил, он же Пак Мэн Хо, вчера спалился в Сеуле, — без лишних предисловий сообщил я спутнице на уже знакомой тропинке в парке Моранбон. — Назвал оперативный псевдоним своего куратора — «Амкэ». И, видимо, много чего еще интересного — допрашивали его под сывороткой.
— Информация точная? — разом сделавшись мрачнее тучи, осведомилась Мун Хи. А вот откуда сведения — не спросила, то ли держа данное мне в четверг слово, то ли выделив для начала главное.
— Полагаю, да.
— Тогда — плохо.
— Понимаю.
— Совсем плохо.
— Я предупреждал, что риск есть — и немалый.
Джу рассеянно кивнула.
— У него ведь даже не было приказа трогать деньги! — убито выговорила она затем. — Только получить выписку по счету!
— Значит, отследили и это.
— Да уж ясно… Если я верно тебя поняла в прошлый раз, взяли Пака не южане? Какой-то международный преступный синдикат?
— Скорее всего — так. Не южане. К допросу привлекалась известная сеульская мудан — и ее клиентами были иностранцы. А связь Пака с КНДР их интересовала постольку-поскольку — пока не открылось, откуда им получены банковские реквизиты.
— При чем тут какая-то шарлатанка-мудан? — непонимающе нахмурилась моя собеседница.
— Она не совсем шарлатанка. Но к Паку отношения действительно не имеет — как только это выяснилось, ее выставили вон, и дальше допрос шел уже без нее.
— Эта сеульская мудан — и есть твой источник? — подняла на меня глаза Мун Хи.
— Не совсем. Да и не важно.
— Хм…
Некоторое время мы шли по тропке молча. Джу размышляла, я ждал.
— Что будем делать? — спросил все же в какой-то момент.
— Ты — пока ничего. В смысле, по теме — ничего, а так снова полностью взвалишь на себя «Семерку». Я попытаюсь как-то все это разрулить — и мне будет не до Пэктусан… Все, возвращаемся: время дорого! — резко остановившись, она повернулась и быстрым шагом направилась назад, к машине.
Я поспешил следом.
* * *
Единственным светлым пятном на этом безрадостном фоне стало появление в субботу на работе Пак Да Соль — лекарство девушке помогло, и из уездной больницы ее выписали.
Ну, хоть у кого-то снова все было хорошо!
Ну а вечером, как и велела мне Катя Кан, я упился разве что не вусмерть — но увы, лишь зря потратил хорошее соджу: ни к малейшему прогрессу на нашем ночном уроке это не привело. Только голова утром немилосердно трещала — даже несмотря на все старания ученицы мудан по части удаленного целительства.
45. Вопросы опеки
Ни в понедельник, ни во вторник Джу в Пэктусан действительно не появлялась. Правда, пару раз звонила в приемную Пак и однажды даже мне — предупредила, что заедет майор Мин, и объяснила, какие документы нужно для него отобрать.
Но это еще ладно: по словам Хи Рен, ее онни, как уехала на работу утром в субботу, так с тех пор дома практически и не бывала. Даже ночевать явилась лишь однажды, с воскресенья на понедельник, и то пришла за полночь, а ушла — еще гимн по радио не заиграл. Но тоже несколько раз за эти дни разговаривала со своей тонсен по телефону.
Оценив ситуацию, помимо наших регулярных занятий английским я снова взялся контролировать выполнение моей ученицей школьных домашних заданий по другим предметам — благо девочка с готовностью давала мне на проверку свои тетрадки и пересказывала устные темы. Впрочем, как я быстро убедился, особых проблем с уроками у Хи Рен нынче не возникало.
Чего, увы, нельзя сказать о моих собственных ночных упражнениях с Катей Кан. Несмотря на все наши с ней усилия, результат их так и оставался нулевым.
В Пэктусан же в отсутствие начальницы Управления все шло тихо-мирно-гладко. Особых дел у меня не было — ну, если не считать того приезда майора Мина, с которым мы в понедельник добрых полтора часа ходили по отделам «Семерки». Так что, по большей части, время я коротал за штудированием пособий по четырем революционным предметам.
Ну, то есть, все же, скорее за попытками штудирования — очередные героические детали биографий Вождей в памяти у меня что-то совсем не откладывались. При малейшей возможности мозг спешил переключиться на наши с Джу проблемы — а временами и вовсе закрадывалась мысль: а нужно ли мне теперь вообще все это политическое фэнтези? Состоится ли пресловутый экзамен — или вместо него поеду на пару с опальной начальницей куда-нибудь в дальние горы, сбивать из зениток залетные дроны коварных южан?
Кстати, прозвучал в этой связи один, по-своему характерный, звоночек: в понедельник я застал в приемной два ведра роз — свежие и субботние — а вот утром во вторник увидел там лишь одно. Что завяло — то завяло, а вот нового букета для Мун Хи товарищ старший лейтенант сегодня не прислал. Нет, может быть, конечно, Юн попросту прознал, что та на месте не появляется — а значит, вроде как и нечего вхолостую дергаться… Но вдруг адъютант Кана осведомлен о чем-то ином — и уже тупо списал ее со счетов? Типа, на кой ему, всему из себя такому Пэктусан чульги, сдалась проштрафившаяся перед начальством невеста?
Нагнетаю, наверное — но тем не менее…
Как бы то ни было, в среду нового ведра роз в приемной снова не оказалось. В отличие от адресата букетов: не успел я взять у Пак газету, как из своего кабинета вышла Джу — замотанная, но сосредоточенная.
— Едем к военным прокурорам, — коротко бросила она мне вместо приветствия — и, не задерживаясь, вышла в коридор.
Другого варианта, как только устремиться следом, у меня, понятно, не имелось.
В руках у начальницы Управления была кожаная папка для документов — и я еще подумал, что, теоретически, мы и впрямь можем направляться к майору Мину. Но привезла меня Мун Хи снова в парк Моранбон. При этом, выйдя из машины, папку она прихватила с собой. И уже на тропинке, раскрыв, достала оттуда стопку бумаг и ручку — и протянула их мне.
— Пока не забыла: подпиши и верни, — подставила она папку в качестве импровизированной опоры.
— Что это? — нахмурился я.
— Документы об опеке над Хи Рен. На тебя.
— Что⁈ — уже занесенная было мной над листком ручка словно сама собой отпрыгнула в сторону.
— Что слышал! Подписывай, давай — мне их до полудня нужно в горкомитет по семье и детству вернуть! Они там и так пошли на нарушение, выдав это мне на руки в таком виде!
— Сначала объяснись! — почти машинально спрятал я ручку за спину.
— Да что тут объяснять — так, что ли, не ясно? — кисло скривилась моя собеседница. Но все же продолжила: — Уезжаю. И, видимо, уже не вернусь. Но Хи Рен остается учиться в Первой школе, а ты — работать в Пэктусан. Вероятно, станешь теперь подчиняться Юну — ну или еще кому-то, кого пришлет полковник Кан.
— А тебя — в горы? — почти само собой выскочило у меня.
— Нет, — мотнула головой Джу. — Если бы в горы, и вам бы с тонсен тоже прилетело… Еду в Сеул. Но это — билет в один конец, — ее голос, до того звучавший достаточно ровно, слегка дрогнул. — На следующий день по прибытии меня не станет — и вот это все вступит в силу, — кивнула она на бумаги в моих руках.
— Легенда такая? — с надеждой спросил я.
— Да какая там легенда! — поморщилась Мун Хи — и добавила пару емких фраз вполне в стилистике рабочих на строительных лесах. Но тут же снова взяла себя в руки и продолжила уже без надрыва: — В общем, так. В Сеуле к нашему резиденту пришли некие люди. Видимо, те самые, что подловили моего агента в банке. И огласили самый настоящий ультиматум — для передачи сюда, в Пхеньян. Или в ближайшие дни им сдают того, кто предоставил Паку реквизиты известного тебе счета — или вся наша секретная сеть на Юге будет раскрыта местной контрразведке. Прозвучал ряд имен — я и сама некоторые из них впервые услышала. Что уж говорить о Паке — сведения точно не от него. Но, судя по реакции полковника Кана — все в точку! Да что там, сеульского резидента Пак тоже не знал! А эти — знают. Но обещали сделать вид, будто обо всем забыли — в обмен на одну-единственную голову. Получается — на мою. Я ведь солгала начальству — сказала, что про банк узнала из донесения еще одного агента, некоего Ли Мин Сонга — он глупо погиб две недели назад в Пусане. Не в связи с заданием — в случайной автокатастрофе. Я и подумала — свалю все на покойника! Тогда еще не понимала, что отчитываться придется не перед своими, а перед этими всезнайками в Сеуле… Но теперь меня отправляют на Юг. И тут получается вот что. Допрашивать будут под сывороткой — об этом любезно предупредили. Но для меня это станет вторым приемом менее чем за два месяца. Если основные действующие вещества у их препарата те же, что и у нашего — а скорее всего, так и есть — это три шанса из четырех, что здравствуй стойкая зависимость… Неизлечимая.
— А Кан что, этого не понимает? — хмуро осведомился я, воспользовавшись тем, что собеседница взяла паузу, чтобы перевести дыхание.
— Понимает, конечно. С его стороны это сознательная жертва — малым ради куда большего. Собственно, о своем окончательном решении он объявит только вечером, но уже ясно, каким оно станет… Да я бы и сама добровольно на это пошла, раз нужно стране! — вскинула голову Джу. — Но дело в том, что этим ничего не закончится! Под сывороткой я им расскажу, откуда узнала про счет — и все закрутится по новой. В Сеул потащат уже тебя — и Хи Рен останется одна… Поэтому я решила так. Действию сыворотки можно сопротивляться — я знаю, я уже так делала. Долго — не получится, но один-два раза соврать — реально. Поэтому, собственно, вопросы всегда повторяют — для надежности, до десятка раз… Я скажу, что получила те реквизиты от Ли Мин Сонга — а затем раскушу ампулу с ядом. Внешне все будет выглядеть как сердечный приступ. Испытано на контрразведке южан — смотрится достоверно! У оппонентов останется мой ответ, проверить который станет уже невозможно. Как если бы след действительно вел к Ли Мин Сонгу — ни у него, ни у меня уже будет не спросить! Как понимаю, при таком раскладе нашу разведсеть они раскрывать не станут. Ее, конечно, все равно придется полностью менять, но уже в рабочем порядке. То есть интересы страны останутся защищены. Как и интересы Хи Рен — за ней приглядишь ты. Вот, собственно, и все… А теперь — подписывай! — потребовала она, снова указав на бумаги в моих руках.