— Вот и узнаешь!
— Век бы не знать…
Поднявшись наконец с диванчика, на котором провел заключительный кусочек ночи, я потянулся за джинсами на стуле.
* * *
К месту допроса Юн отвез меня на такси. Ехали мы где-то с полчаса, на юго-восток, за узкую речушку или канал — как я понял, приблизительно в район университета Конкук. Но могу и ошибаться: не так уж и хорошо я знаю этот ваш Сеул.
Высадил меня старший лейтенант в переулке, перед приземистым отельчиком в три этажа. Сам вышел со мной, но машину не отпустил.
— Как освободишься — бери такси, — кивнул он на другие дежурившие поблизости автомобили характерной оранжевой расцветки, — и возвращайся, — повторил мне напоследок то, что проговаривалось нами уже, вообще-то, не единожды. — Деньги — вот, — протянул мне тонкую пачку купюр — из моих же небось командировочных. — Буду ждать тебя в отеле четыре дня, включая сегодняшний. Потом комнату сдам и улечу. Если вдруг получится так, что отпустят тебя позже — купишь телефон с предоплаченной сим-картой и позвонишь… Номер помнишь?
Я кивнул.
— Повтори, — потребовал сопровождающий.
Я послушно назвал десять цифр.
— Все верно, — удовлетворенно кивнул Юн. — Дальше действуй, как скажут по телефону… Да, не шикуй, бери трубку подешевле! Она тебе — всего на один звонок. Впрочем, на дорогую у тебя тут и не хватит.
— Все понял, — немного нервно кивнул я — особо при этом и не играя.
— Тогда — ступай! — показал старший лейтенант глазами на трехэтажный отельчик. — Удачи тебе… и всем нам!
— Спасибо! — поблагодарил я — и, обменявшись скупыми поклонами с сопровождающим, взошел на крыльцо здания.
Внутри направился прямиком к стойке ресепшн.
— Доброе утро, — несколько натянуто улыбнулся дежурившей за той симпатичной девушке. — Я — Гвон. Джеймс Гвон! — это имя действительно значилось в моем «американском» паспорте. Мне к мистеру О’Коннелу.
— Доброе утро, мистер Гвон, — приветливо ответила мне хостес. — Проходите, вас ожидают. Третий этаж, комната 32. Извините, лифта у нас нет. Сюда, пожалуйста, — показала она рукой в сторону широкой лестницы с массивными перилами.
— Благодарю, — кивнул я и двинулся в указанном мне направлении.
Вопреки логике — и моим ожиданиям — тридцать второй номер оказался почти самым дальним от лестницы — из добрых двух десятков. Поднявшись на этаж и пройдя довольно длинным коридором, я постучал в дверь с соответствующей табличкой.
— Прошу! — незамедлительно раздалось изнутри по-английски.
Я вошел — и очутился в тесном тамбуре, вперед из которого вели еще две двери. Левая из них была плотно прикрыта, а вот правая — распахнута. Из-за нее-то меня и окликнули:
— Сюда проходите!
Так я и сделал.
Комната, в которую я попал, размером, пожалуй, не превышала наш с Юном номер, но казалась куда просторнее — очевидно, из-за скудной обстановки: помимо пары кресел и овального журнального столика здесь, по сути, и мебели-то не имелось! Хотя нет, у стены притулились еще два или три стула. И вот на этом — все!
Массы народа внутри тоже отнюдь не наблюдалось: встретил меня один-единственный человек. Вегугин — в смысле, не кореец. Огненно-рыжий — и, наверное, еще и поэтому я сразу обозвал его про себя ирландцем — хотя вовсе не факт, что это именно он был тем самым О’Коннелом. Да и что среди поджидавших меня в Сеуле вообще сыскался бы человек с такой фамилией — тоже совсем не обязательно.
Собственно, представиться хозяин не удосужился — как и моего имени не потрудился уточнить.
— Присаживайтесь, — без раскачки указал он мне на одно из кресел. — И закатайте, пожалуйста, рукав.
— Какой из? — спросил я, чтобы выиграть лишнюю толику времени.
А в нем — во времени — я, как оказалось, нуждался.
Возноситься сознанием слишком уж заранее Катя мне не советовала — по ее словам, двигался я в этом состоянии пока несколько неуклюже, и у наблюдателей могли возникнуть ненужные вопросы. Поэтому свой взор к заветным концентрическим кругам я обратил только уже опустившись в кресло…
И разноцветной семерки не увидел!
По спине у меня сбежала струйка холодного пота.
— На ваш выбор, — равнодушно бросил мне между тем вегугин. В его руке уже был шприц.
— Тогда правую… Или нет, лучше левую… — делано засуетился я — и завозился с пуговицей рубашки. Одновременно сосредоточенно считая про себя: «Белый — раз…Синий — два… Зеленый — три…»
Первая окружность — желтая, проявилась только на счет «четыре». Но главное — проявилась! За ней сразу подоспела и фиолетовая, а вместе с шестой, красной, ярко засияли и остальные — как уже мной заочно посчитанные, так и седьмая, черная. Я как раз закончил подворачивать рукав — и «ирландец» шагнул ко мне с шприцем. Заторопившись, я мысленно потащил на себя «рабочий» красный круг — похоже, слишком резко и неаккуратно, тот пошел чуть в сторону и, «ныряя» в него, я незримо обстучал все стенки «люка».
Посыпались какие-то золотистые искры — и круги погасли! Сбой⁈
Твою ж наперекосяк! С Катей же получалось!
Я дернулся, отводя руку от хищно нацеленной мне в локтевой сгиб иглы — как вдруг понял, что смотрю на нее уже сверху. Вот совсем сверху, из-под потолка!
У меня получилось!
— Сидите спокойно, пожалуйста! — нахмурился вегугин.
— Да, да, простите, — пробормотал я, поспешно возвращая руку на место. — Это я машинально…
— Не бойтесь, больно не будет, — заверил меня «ирландец» — и быстрым движением всадил свою иглу.
Справедливости ради, больно действительно не было. Ну, почти.
Мое тело в кресле внизу обмякло и очень правдоподобно погрузилось в сон. Кроме всего прочего, как объясняла мне Катя, пока оно не проснется, у меня теперь никак не вышло бы вернуться в него бодрствующим на свободе сознанием.
«Вижу, все в порядке?» — легка на помине, уточнила у меня девушка.
Телесно она была сейчас где-то в районе Пхёнчхан, здесь их с наставницей ждали только часов через шесть-семь — ближе к моменту моего пробуждения. Но мы условились, что ментально Катя постарается проведать меня сразу же по вознесении сознания. Только проведать — раньше времени выводить из моей крови сыворотку девушка считала нецелесообразным: помимо разговорчивости, у уколотого проявлялись и другие симптомы — вроде расширенных зрачков — имитировать которые самому мне было бы пока затруднительно, а ученица мудан в нужный момент окажется занята и помочь тут не сможет.
Впрочем, пока я невидимым привидением парил тут, под потолком, что там бурлило в венах бренного тела, особо меня волновать было не должно.
«Да, все в порядке», — охотно подтвердил я.
«Я уловила какое-то странное возмущение, — заметила на это Катя. — Испугалась даже, что все сорвется!»
«В „люк“ с трудом протиснулся, — пояснил я. — Не сразу круги перед глазами появились — начал торопиться… Но теперь все нормально!»
«Вижу, — повторила моя собеседница. — Ну, тогда я побежала к наставнице. Не скучайте тут!»
«Постараюсь», — усмехнулся я.
«И не отлетайте далеко от тела! Иначе потеряетесь и не сумеете вернуться!»
«Да, я помню, вы говорили», — термин «потеряетесь» почему-то казался мне в этом контексте крайне забавным, но, по словам ученицы мудан, вещи за ним таились более чем серьезные: неосторожно удалившись и тем самым разорвав некий неосязаемый контакт с телом, я, при моих скудных навыках и опыте, якобы мог реально утратить ориентацию и застрять на грани миров.
«Все, Владимир Юрьевич, до встречи на допросе!» — бросила мне между тем Катя — и, очевидно, ретировалась.
Ну а я добросовестно принялся «не скучать».
49. Вопросы и ответы
«Ирландец» убрал шприц в плоский чемоданчик и вышел из комнаты. Я незримо последовал за ним — без какой-то определенной цели, просто потому что мог.
Вовсе «наш» тридцать второй номер рыжий не покинул. Перешел в соседнее помещение — то самое, дверь в которое была до того прикрыта. Там оказался диванчик и стол с моноблоком. К последнему-то вегугин и направился. Уселся, включил компьютер…
Я уже почти предвкушал, что сейчас мне откроются страш-ш-шные кибер-секреты оппонентов — может быть, даже такие, что, при желании, позволят успешно тем противостоять… Но «ирландец» всего лишь запустил на компе игрушку, какую-то стрелялку — и принялся самозабвенно валить из виртуального пулемета скопища монстров.
Слегка разочарованный, какое-то время я все же повисел над экраном, лениво наблюдая за компьютерным побоищем — спешить-то мне было особо некуда — но донельзя однообразная игра мне быстро наскучила. Символически пожав воображаемыми плечами — настоящие мои остались спать при теле в кресле — я двинулся к стене и без труда просочился сквозь нее в соседний номер. Оказавшийся пустым.
Наскоро его облетев и не рискнув сильнее удаляться от своего тела (Катя же предупреждала!), я вернулся к рыжему. Еще пару минут последил за его игрой, ничего особо нового там не увидел — и скользнул сперва в комнату, где вроде как спал, а затем — в следующий номер.
Здесь обнаружились трое мужчин — один кореец и двое, видимо, латиноамериканцев — смуглых, черноволосых и возбужденно споривших на каком-то жутком диалекте испанского. Из сказанного ими я, пожалуй, понимал разве что каждое третье слово, сидевший со скучающим видом мой «соплеменник» — похоже, и того меньше. Вроде бы речь там шла о какой-то опасной операции в Мексике, и как-то это было связано с Сеулом — но деталей я, сколь ни старался, не уловил. Однако минут на пять — развлекся.
Дальше, за следующую стенку, сунуться я снова не отважился — тем более, что там, вероятно, уже была улица. Вместо этого вылетел в коридор и заглянул в номер, напротив «нашего» с «ирландцем». Тот был однокомнатным — и никем не занятым.
Я подался этажом ниже — и вот там застал кино так кино! Из разряда немецкого, для взрослых. Два парня-