— Только зря приехала, — чопорно поджав губы, обронила мудан. — Обыкновенный мелкий человечишка. Типичный северянин — терпеть их не могу!
— Отрицательный результат — тоже результат, — пожал плечами полукровка. — Благодарю вас, госпожа Чхве, — кивнул он Катиной наставнице. — На этом — все.
Выпустив мою руку и не говоря более ни слова, старуха степенно поднялась из кресла и проследовала к выходу.
Понятно, это «все» было для нее, а не для меня.
— Чон, в том донесении Ли Мин Сонга вам ничего не показалось необычным? — снова повернувшись ко мне, осведомился допрашивающий. — Или, может быть, в каких-то других его сообщениях?
— Как же не показалось⁈ — оживился я. — Еще как показалось! Я ведь читал более ранние его доклады — их будто какой-то другой человек писал! Даже возникло подозрение, что Ли провалился — и вместо него теперь с нами контрразведка общается! Но все проверили: это действительно был он, никакой контрразведки!
В общем, получайте своего подселенца с потрохами! Прости, незнакомый мне Ли Мин Сонг — но тебе уже все равно…
— Кто занимался проверкой? — последовал между тем очередной вопрос.
— Наш человек в Пусане. Я его знал как Чан Велосипедист. Он недавно тоже погиб — в одной аварии с Ли… — незачем плодить фигурантов!
— Как удобно! — хмыкнул полукровка. — Все разом умерли — и концы в воду!
— Не знаю, что уж вам там удобно, но в последнее время мы потеряли очень много верных товарищей! — возмутился я. — О Ли и Чане, конечно, отдельный разговор — все считают, что это был несчастный случай. Но еще трое наших офицеров погибли в Сеуле в апреле во время одной неудачной операции. И результата не достигли, и с жизнями расстались…
— Не надо пока о других офицерах, — одернул тут меня собеседник. — Вернемся к Ли Мин Сонгу. Что именно вам показалось необычным в его донесении?
— Да говорю же: практически все! Построение фраз, стиль изложения… Да и с банком этим как-то странно было! Будто бы казенные деньги Ли потратил, и вместо них предлагал вернуть какие-то другие. Где их взял? Непонятно… Контрразведка, не контрразведка — но словно нашего Ли подменили! Но Чан потом подтвердил: это он.
— Хорошо, еще раз про банк…
Так мы добрых полтора часа ходили по кругу, в разных формулировках обсуждая одни и те же вопросы — но ни на чем меня подловить ни полукровка, ни присоединившийся в какой-то момент к нашей беседе «ирландец» так и не сумели. И наконец рыжий заявил:
— Пожалуй, тема исчерпана. Благодарю вас, господин Чон! Передайте своему руководству, что никаких претензий у нас к нему более нет. Со своей стороны мы направим им наши извинения за доставленное беспокойство — но, вероятно, сделаем это чуть позже.
— Здóрово! — воскликнул я. — Простите, а можно тоже задать вам один вопрос? — к месту вспомнил я о разговоре вегугина с тем корейцем — насчет банка.
— Задать — можно, — помедлив, кивнул рыжий.
— Этот счет, — кивнул я на выписку, так пока и оставленную полукровкой на подлокотнике кресла. — Там же, получается, казенные деньги… Не получив их с Ли, начальство может спросить уже с меня… Но Киму, как я понял, вы их не отдали… Ну, тогда, понятно, у вас вопросы возникли, нужно было их кому-то задать… Ну а теперь? Можем мы рассчитывать на этот счет?
Полукровка с «ирландцем» переглянулись. Затем рыжий хмыкнул:
— Как раз перед вами разговаривал с банкиром. Что ж, нам чужого добра не надо! Ваше — забирайте! Пару дней только погодите — там технический момент со снятием наблюдения за счетом…
Так и подмывало спросить его про другие мои заначки, но я подумал, что это уже будет слишком.
— Спасибо! — расплылся в широкой улыбке. — Хорошие вы люди! Честные! И нежадные… Ну что, я пойду?
— Да, следуйте за мной, — пригласил меня вегугин.
— До свидания! — встав с кресла, поклонился я полукровке.
Ответить тот не удосужился.
Мы с «ирландцем» вышли в коридор, но вместо того, чтобы направиться к выходу, рыжий увлек меня к двери напротив:
— Переждите пока здесь. Можете вздремнуть, если хотите.
— Разве я не свободен? — нахмурился я.
— Свободны. Можете уйти, когда пожелаете. Но не забывайте: вы под препаратом! Хотите рассказать первому же таксисту, что работаете на разведку Северной Кореи? Он вас и отвезет, куда следует…
— Да, — помедлив, согласился я. — Отличная идея — переждать. Спасибо!
— Чувствуйте себя как дома, — улыбнулся мне рыжий, распахивая передо мной дверь номера.
— Спасибо! — повторил я.
* * *
По идее, чтобы со мной разделаться, отправлять меня в отдельный номер было совсем не обязательно, но нехорошее предчувствие меня все же не покидало. Уж отпустили — так отпустили! Свалить бы из таких гостей поскорее!
Но и предложение «ирландца» выглядело резонным — под сывороткой мне появляться на улице явно не стоило. Так-то понятно, что, вознесясь сознанием, ситуацию я контролировал, но выглядел бы сейчас мой уход подозрительно.
Тут меня незримо навестила Катя — и вычистила из крови все следы зловредного препарата. Заодно «откатила» назад и все успевшие набежать последствия его применения — в норме необратимые. Так, например, мне бы теперь ничуть не повредил повторный укол — в смысле, не появилась бы зависимость от наркотика.
Вернувшись здоровым духом в здоровое тело, спешить с уходом я так и не стал — тем более, девушка заверила, что мне абсолютно ничего не грозит. Она прошвырнулась по отельчику, послушала: меня и в самом деле собирались подобру-поздорову отпустить. В итоге, посоветовавшись, мы сошлись на том, что лучше мне будет отыграть роль одурманенного сывороткой до конца…
* * *
«Владимир Юрьевич!»
Кажется, я задремал. По крайней мере, сознанием находился в теле, но Катю слышал — как случалось по ночам, во сне.
«Да?» — откликнулся я.
«Владимир Юрьевич! Дела плохи!»
«Что случилось⁈ — подорвался я. — Они передумали?»
«Нет, эти люди свое слово держат. Проблема не в них!»
«Тогда в чем?»
«Рассказываю же, не перебивайте! Та женщина, в Пхеньяне. Ким Чан Ми! Я оставила на ней ментальный маячок, и сейчас получила тревожный сигнал! Тигр одолевает Быка! У нас остается максимум два дня! Если за это время не вывести ее из комы — станет поздно!»
«Два дня?» — ошарашенно переспросил я.
«Самое большее!»
Твою ж наперекосяк!
Обратные билеты у нас с Юном были на более позднюю дату. А еще ведь сами перелеты… И никто ведь нам просто так рейс не поменяет!
Я вскочил с кровати, на которой лежал — кажется, даже чуть раньше, чем, собственно, проснулся.
Ну вот почему всегда — так?!!
50. Назад, в объятия Родины!
— Ты⁈ — вытаращился на меня Юн, встретив на пороге нашего номера.
— Что, не ждал? — буркнул я, качнувшись вперед.
Старший лейтенант посторонился, пропуская меня внутрь. Захлопнулась дверь.
— Точно — не так быстро… — признался между тем мой собеседник. — Ты же должен быть еще под сывороткой!
— Так я и под ней… И через несколько часов здесь будет контрразведка южан!
— Что⁈ — ахнул Юн. — Кому и что ты разболтал⁈ И… почему только через несколько часов? — почти сразу уловил он очевидную странность.
— Я — никому! В такси ехал — рот ладонью зажимал, чтобы ни словечка лишнего не проронить! Водитель небось думал, что меня вот-вот вывернет — гнал, как сумасшедший, пока не началось… Это ты где-то наследил! А меня — предупредили!
— Я никак не мог… Кто предупредил⁈ — решив, как видно, не тратить времени на оправдания, осекся и задал вопрос по существу старший лейтенант.
— Чтоб я знал! Короче, дело было так. Как закончился допрос — кстати, там все прошло отлично, все неясности устранены, никаких претензий к нам у этих людей больше нет…
— Да, я же не спросил… — немного растерянно кивнул мой собеседник. — Точно все улажено?
— Точно. Хочешь послушать в подробностях? Меня так и тянет рассказать! На полчасика, где-нибудь…
— Нет, — поспешно мотнул он головой. — Давай сперва про контрразведку!
— Так вот. Как допрос закончился — меня проводили в другой номер. Переждать — чтобы сыворотка выветрилась…
— Логично.
— Ну, я прилег там на кровать, задремал. Просыпаюсь: какой-то левый вегугин надо мной стоит. И тихонечко так, вполголоса говорит: «Слышь, чувак, твой раззява-спутник на чем-то бездарно засыпался. Местная контрразведка уже практически у вас на хвосте. Правда, пока они сами не понимают, на что наткнулись, но через пять-шесть часов во всем разберутся — и придут за вами! Так что валите-ка оба из страны, пока не поздно! Ну и, если что, я с тобой сейчас не от имени организации говорю, а чисто по своей инициативе. Почему да с чего — мое дело. Но спросят — стану все отрицать. Так что сделай милость — не делись ни с кем из наших!»
План мой был предельно прост. Если Юн решит, что оставаться в стране нам опасно — сам первый и поторопится отсюда убраться. Запас в пять-шесть часов — чтобы улететь более-менее спокойно, не дергаясь. Скажу час — и в аэропорт старлей даже не сунется: поймет, что перехватят. А так — самое то.
Якобы собственная инициатива доброго самаритянина- вегугина — это чтобы потом, когда все благополучно закончится, счастливое начальство военной разведки не вздумало вежливо поблагодарить бывших оппонентов за своевременную помощь. А то ведь возникнут неудобные вопросы — а те люди очень не любят, если оные остаются без ответов…
Ну а мнимая вина моего сопровождающего — тоже не просто моя мелкая пакость. Это чтобы к той стороне опять же меньше вопросов было, на которые они потом начнут ответы искать — типа, не от них утечка: с Юном-то они не контачили.
Все это я продумал в такси, по пути в отель — и вот теперь вывалил на старшего лейтенанта.
— Да я, как утром вернулся, даже из номера не выходил! — оторопело пробормотал тот.
— Ну, не знаю, — развел я руками. — Ты же раньше тут бывал… В смысле, на Юге. Может, узнал тебя кто. Вчера в ресторане, например. Или даже еще в аэропорту, как прилетели.