— Совсем чуть-чуть к вашему приходу не успела, Чон- сонсэнним! — пояснила мне ученица. — Можно я тут быстренько закончу, чтобы сейчас все это никуда не убирать — а потом снова не доставать? — спросила затем — доска действительно помешала бы нам толком расположиться за компьютерным столом. — Пять минуточек!
— Конечно, не вопрос, заканчивай, — благодушно кивнул я.
— Просто днем во Дворец школьников ходила — в свой старый хоровой кружок, — подступив с утюгом к юбке, принялась рассказывать Хи Рен. — Сказали характеристику оттуда взять. Вот и оделась, как положено. Прихожу, а мне там такие: «О, Нам, очень кстати! Поможешь в актовом зале убраться!» Ну, я что, надо — значит надо… Только товарищ руководительница выдала нам ведра с тряпками — и сама ушла куда-то, а мы с девчонками… Они мне как-то прям на удивление обрадовались — раньше у нас не такие уж и теплые отношения были, как мне казалось… И, в общем, мы немного увлеклись, раздухарились… Короче, одно ведро, с грязной водой — оно на подоконнике стояло — и опрокинулось! Нечаянно. Прямо на меня! На темной юбке еще не так заметно получилось, а на белую блузку и красный галстук страшно было взглянуть! Я их в «комнате гигиены» Дворца по-быстрому застирала, как смогла — но не начисто, конечно. Бр-р-р!..
Вся передернувшись, она продолжила:
— На обратную дорогу мне одна из хористок плащик дала накинуть — в нем домой и ехала, как дура, по жаре. Упарилась вся! Но лучше уж так, чем выпачканной, как сеульская нищенка! Дома уже все нормально постирала — вот только потом со складочками этими ужасными завозилась, — выразительно кивнула она на плиссе своей школьной юбки.
Я понимающе улыбнулся: выгладить такое после стирки и впрямь было задачей нетривиальной. Знаю из личного опыта: в «прошлой жизни» однажды так с японской хакамой возился — нужно было привести ее в порядок к международному семинару по каратэ-до. Ох уж намучился, помнится!
Что касается Хи Рен, то она действовала куда ловчее — и, главное, грамотнее меня тогдашнего. Обрабатываемые складки девочка закрепляла обычными канцелярскими скрепками (вот уж ни за что бы не догадался так поступить!), после чего аккуратно проходила утюгом, от пояса юбки — вниз, слегка поддавая в процессе пара. Дело спорилось — и в результате уложилась Хи Рен даже меньше, чем в запрошенные пять минут.
Закончив работу, переодеваться в свежевыглаженную школьную форму она, однако, не стала — потянулась за вешалкой.
— Должно теперь немного отвисеться, — одновременно и виновато, и будто бы чуть лукаво заявила девочка.
— Ну, раз должно — пусть отвисится, — усмехнулся я.
— Чон- сонсэнним, онни только, пожалуйста, ничего не рассказывайте! — попросила моя ученица, пристраивая вешалку с юбкой на дверце шкафа. — Ну, про то дурацкое ведро, про стирку… Я вам это по секрету! — доверчиво подняла она на меня свои темные глаза.
— Хорошо, не буду, — улыбнулся я.
— Так, сейчас я все здесь уберу — и буду готова! — выдернув из розетки утюг, Хи Рен принялась складывать гладильную доску.
Я шагнул ей помочь, но девочка уже благополучно управилась самостоятельно.
— Все! — сообщила она мне очевидное — и мы с ней уселись перед компьютером.
* * *
Урок у нас прошел в целом неплохо, но ближе к его концу девочка внезапно начала нервно ерзать на стуле и терять нить — словно что-то стало отвлекать ее от занятия. Пришлось даже сделать ученице пару-тройку аккуратных замечаний. Всякий раз она послушно кивала и на минуту-другую сосредотачивалась, но затем вдруг снова принималась рассеянно теребить украшавшие ее наряд ленты и слегка путаться в ответах.
Но не думаю, что дело тут было в неформальном чосонот вместо строгой школьной формы — причина явно заключалась в чем-то другом.
На итоговом тесте Хи Рен, впрочем, снова собралась и выдала вполне солидные девяносто три балла из ста возможных. Облегченно выдохнула — будто сама не верила, что справится — и когда я наконец выключил компьютер, знаменуя тем самым завершение нашего урока, нетерпеливо выпалила:
— Чон- сонсэнним, я же вам с этой глажкой, а потом из-за английского, самое интересное не рассказала! Мы в поход идем! Ну, наш класс! В горы! По местам партизанской славы! Будем ночевать в палатках в лесу, готовить еду на костре! И в конце — встретим рассвет на священной вершине Пэкту! Нам даже трудовую практику из-за этого перенесли и почти на неделю сократили! Представляете⁈
Так вот что за навязчивые мысли, оказывается, так ее отвлекали!
— Здóрово! — кинул я — но, видимо, по мнению собеседницы, без должного энтузиазма.
— А вы будто и не удивлены… — с некоторым разочарованием выговорила девочка.
— Твоя онни мне уже рассказала, — пояснил я.
— Ну вот! — всплеснула руками школьница. — Весь эффект мне испортила! А почему вы с онни обо мне говорили? — с легкой опаской осведомилась она.
— Не столько о тебе, сколько о ваших походных палатках, — пояснил я. — Мы же — в смысле, концерн Пэктусан — теперь шефы Первой школы…
— А, понятно… — протянула Хи Рен. — Только вчера стало известно, что идем именно мы! — с прежним пылом продолжила она затем. — Нас специально утром собирали. Так вот, было условие: нужно стать лучшим классом школы! А по учебе мы оказывались не первыми и даже не вторыми — третьи шли. Но зато у нас двое висят на Доске почета в Музее заслуг — я и Ким Ю Джин! — на имени своей одноклассницы девочка самую малость, но скривилась. — Я — из-за медали, она — как скрипачка-лауреатка, — в этом месте снова последовала мимолетная гримаска. — Но непонятно было, что перевесит. Учеба — это важно! Но тут… — она резко понизила голос. — Одного мальчика из лидировавшего класса неожиданно исключили из школы! Нам никто ничего толком не объяснил, но говорят, что у него отца арестовали — за вредительство! Ну, или не арестовали, а просто с работы выгнали и выслали из Пхеньяна — разное болтают. Может, напридумывали, конечно… Но если бы он просто куда-то переехал, и поэтому сменил школу, его вклад в дело класса, наверное, так бы и учитывался! А тот аннулировали! И поэтому мы оказались на первом месте! Вот так!
— Повезло, — рассеянно пробормотал я. И зачем-то уточнил: — Вашему классу.
— Еще как! — охотно подхватила моя юная собеседница. — Мы все так мечтали об том походе!
— Мечты сбываются, — немного натянуто улыбнулся я.
— Вот только теперь у меня возникла кое-какая проблема, — уже озабоченно проговорила Хи Рен. — Даже две — еще мне срочно нужно научиться метать нож. Чон- сонсэнним, вы случайно не умеете?
— Метать нож? — удивленно переспросил я.
— Ну, да.
— Увы, — сокрушенно развел я руками. — Чего не умею, того не умею. А тебе это зачем? — спросил с любопытством.
— В походе у нас на каждой стоянке всякие состязания будут. Ну, там, кто быстрее костер разожжет, кто лучше палатку поставит. Вязание узлов, ориентирование на местности. Транспортировка раненого — не по-настоящему раненого, конечно, понарошку: специальное соломенное чучелко будем носить. И метание ножей. Почти все это я, в принципе, неплохо умею — а вот с ножами у меня ну совсем не получается! А эта наша Ким Ю Джин с десяти шагов их играючи в дерево втыкает! Я сама видела! Правда, кроме нее у нас никто так не может — в основном все типа меня — но как раз ей я и не имею права проиграть! Ни в чем! Эх, где бы научиться?
— А онни твоя тебе тут случайно ничем не способна помочь? — озвучил я первую пришедшую мне в голову мысль.
Кого-кого, а Джу метко бросающей в цель боевой нож я мог себе представить легко!
— Ее я еще не спрашивала, — призналась девочка. — Про поход же лишь вчера узнала. А что будут ножи — и вовсе только сегодня! Но онни же сейчас некогда совсем! Даже если она умеет, не станет со мной возиться!
— Ну, ты все же ее попроси на всякий случай, — без особой уверенности в голосе посоветовал я. — Вдруг у нее получится найти время?
— Попробую, — кивнула школьница. — Может, завтра… Сегодня она, вон, снова до ночи занята — звонила, предупредила. Придет небось опять в первом или даже во втором часу — а тут я такая со своей дурацкой просьбой!.. Кстати, — поникнув было, вновь оживилась тут Хи Рен. — Чон- сонсэнним, вы поесть не хотите? Онни сказала, что перекусит на работе… Я, конечно, уже привыкла ужинать одна, но вдвоем ведь веселее! — с надеждой посмотрела она на меня.
Отказываться от угощения я не стал.
* * *
— А что у тебя за другая проблема в связи с походом? — спросил я у юной хозяйки по завершении ужина. — Одна — ножи, а вторая?
Потчевала та меня сегодня биндэтток — этакими оладьями из бобов, риса, овощей и мелко порубленного мяса, которые полагалось макать в особый соус — довольно острый. Полуфабрикаты у Хи Рен были заготовлены в холодильнике заранее, и она по-быстрому обжарила их в масле на большой сковороде прямо перед подачей на стол — чтобы есть горячими и хрустящими. Вышло так вкусно, что мы с девочкой даже на разговоры почти не отвлекались, пока не слопали все до последней крошки!
— Нас всех разбили на группы по пять человек, — начала теперь объяснять мне школьница, складывая в раковину грязную посуду. — Причем, по какому-то не совсем понятному принципу — со мной в команде, например, оказалась только одна из моих подруг, а два мальчика — из ближайшей свиты Ким Ю Джин! И теперь мы с ними как-то должны действовать заодно!
— Возможно, в этом и цель: сдружить ребят из разных группировок? — предположил я.
— Возможно, — без особого восторга согласилась моя собеседница, включая воду. — Но пока это как-то не очень работает. Те двое так и трутся возле Ким, а нас с Ли Мин Со и еще одним мальчиком, его зовут О Ин Су, игнорируют. Хотя мы сразу попытались с ними поговорить! Но проблема не в этом. Точнее, не совсем в этом. Каждая пятерка должна подготовить нечто особенное. На партизанскую тему. Что угодно — но будут сравнивать и определять победителя. Ну там сценку разыграть или песню спеть — это совсем не интересно, правда же? И я вот что придумала: сделаем модель ловушки — в натуральную величину! Вот идет по лесу подлый японский оккупант, наступает ботинком, куда не надо — то есть наоборот, куда надо партизанам — и раз! У него на ноге затягивается петля, а сам он уже вздернут на веревке, болтается на ней вниз головой! Здор