хвандо ему прямо в глотку.
Да еще, как завещал классик, дважды там свое оружье провернул.
Демон захрипел. Челюсти его с лязгом сомкнулись на клинке меча — и, инстинктивно разжав стискивавшие рукоять хвандо пальцы, руку я отдернул. Полосатый покачнулся, но устоял — и, несмотря на страшную, по идее, рану, попер на меня, уже безоружного… В этот миг слева к нашему врагу подступила Катя — и, сама уже падая, ударом снизу вверх всадила клинок «близнеца» демону под брюхо.
Тело «тигрокрыса» сотрясла дрожь — и он завалился набок, прямо на распластавшуюся на камнях Кан. Сразу же конвульсивно дернулся встать — но не сумел. Яростно сверкнув напоследок, глаза его закрылись — и демона не стало. Во всех смыслах — тело полосатой твари сперва сделалось полупрозрачным, а затем и вовсе растворилось в воздухе без следа.
Звякнули высвободившиеся из нутра «тигрокрыса» хвандо, «близнец» и наконечник копья Чан Ми.
— Готов! — выдохнула Кан, силясь приподняться. — Уходим отсюда, пока ворота открыты!
Я шагнул к ней — но меня опередила Ким. Вдвоем с ней мы Катю подняли — и не столько повели, сколько поволокли к выходу.
— Ты-то тут какими судьбами? — спросил я у Чан Ми, уже на ходу.
— Когда ты выступил в Поход Смерти — меня будто вниз головой подвесило, — отдуваясь, ответила та. — И — ни туда, ни сюда. Это все из-за той нашей с тобой связи… Хорошо, мама была рядом. Она мне объяснила, в чем дело. Но вытянуть назад не смогла — только дальше протолкнуть получилось. Ну и вот… Так что моей заслуги тут особо и нет!
— Все равно — спасибо, — усмехнулся я. — Если бы не ты — нам бы с Катей конец!
— Пожалуйста, обращайся, — ответила мне Ким теми же словами, что услышала от меня в подземелье. — Кстати, чуть не забыла! — встрепенулась тут она. — Мама просила передать — от майора Хана: тебе уже можно ехать домой!
— Ким Чжу Э очнулась?
— Деталей не знаю. Но в Пхеньяне вчера стреляли. А сегодня к нам приходил товарищ майор и сказал: все в порядке, пора…
Под эти ее слова мы проследовали через ворота — и углубились в туман. В котором вскоре и расстались — возвращаться в бренный мир каждому из нас троих предстояло собственным путем.
47. Вопросы современной медицины
— Это тот самый прокол точки Лань-Ши Чжи? — полюбопытствовала Катя Кан, показав глазами на мою обклеенную с обеих сторон пластырем кисть.
— Ну да, — кивнул я.
— И как, болит? — осведомилась девушка.
— Да так, — неопределенно пожал я плечами. — Дергает иногда…
Возможности подлечить себе руку «по-шамански» у меня пока не было — все из-за блока на вознесение сознанием. Я предполагал, что после четвертой услуги его снова не избежать, и, хотя точно в этом уверен и не был, прогуляться духом к границе тонкого мира не поспешил — чтобы ненароком не застрять «в полупозиции» и не беспокоиться хотя бы о том, что внезапно могу покинуть тело, рискуя «потеряться».
А затем и Катя подтвердила, что блок не мог не установиться. Причем, блок длительный — если после первой услуги частичное его снятие произошло уже через два часа, после второй — через четыре, после третьей — через восемь (правда, в тот раз я этого не проверял, предусмотрительно от вознесения сознанием воздержавшись), то тут речь шла даже не о шестнадцати часах (как можно было бы предположить) — вероятно, минимум о паре суток.
Впрочем, точного срока ученица мудан и сама не знала.
С Кан я связался вскоре после возращения в бренный мир. Напрямую воззвать к ней я не мог — все из-за того же блока — но еще с прошлой поездки помнил ее телефонный номер. Который и набрал — признаться, без малейшей уверенности, что дозвонюсь.
Но Катя ответила. Не сразу, слабым голосом — да еще и сказала, что немного занята: допрашивает с пристрастием китайца, дежурившего в квартире. Но выказала живую готовность встретиться со мной приблизительно часа через два. Я предложил через три: время было уже ближе к полудню, а в 13:00 у меня было назначено совещание в чимчильбан с Джу и Лим — для детального обсуждения плана эвакуации Мун Хи. Моя собеседница согласилась.
И вот теперь мы с ней сидели в кафешечке на окраине Сеула, чинно попивали кофе и беседовали.
— Дайте, пожалуйста, вашу руку, — попросила девушка в ответ на то мое «да так». У самой у нее лицо было бледным и осунувшимся, белки глаз — сплошь в алых прожилках, но держалась Катя бодро, нет-нет да улыбалась — иногда даже просто так, без видимого повода. Не иначе — просто радуясь жизни.
Я протянул ей через столик поврежденную кисть.
— Я это сниму? — показала моя собеседница на пластыри — и, не дожидаясь ответа, их содрала. После чего мягко заключила мою ладонь в свои.
Руку мне тут же опалило, словно огнем — вынудив меня слегка поморщиться.
— Ой, простите, — не отпуская ее, пробормотала Кан. — Не сообразила предупредить, что может быть немного больно. Просто с этой точкой Лань-Ши Чжи — шутки плохи! — принялась объяснять она. — Если сразу как следует не обработать прокол, может начаться воспаление — особого рода, убивающее дар. Но еще не поздно, сейчас я все сделаю!
Так мы с ней просидели где-то с минуту, в течение которой жар в моей кисти понемногу утихал. Наконец девушка развела ладони:
— Теперь все в порядке, — удовлетворенно сообщила мне она.
Ранка у меня, правда, никуда не делась — так и темнела капелькой запекшейся крови.
— Лучше потом все же снова заклейте — или даже перевяжите, — продолжила между тем ученица мудан. — Уже чтобы просто грязь не попала. Я по-своему продезинфицировала — на пару часов эффекта хватит. Но после лучше подстраховаться — пока у вас блок.
— Хорошо, — кивнул я. — Сразу не спросил: а ваше-то как здоровье? — опомнился затем, как-то само собой снова перейдя с собеседницей на вежливое «вы».
— Все как я и предполагала, — пожала плечами Катя. — Рак. Уже с метастазами, — совершенно спокойно поведала мне она. — И к нему еще парочка довесков схожей убойности.
— Это вам врач сказал? — нахмурился я. — Вы успели какую-то клинику посетить?
— Нет — когда бы? — развела руками девушка. — Но если подлатать себя я по этой части не могу — то поставить диагноз мне ничто не мешает. Так что сведения верные!
— Но вы же, кажется, говорили, что ваша болезнь непременно должна оказаться излечима! — сокрушенно покачал головой я.
— Она и излечима. Теоретически. Я как-то интересовалась этим вопросом — тогда не для себя, не думала даже, что самой однажды пригодится… А сегодня еще раз уточнила. Взять тот же рак: у обычных людей, перенесших терапию, большинство проблем возникает не с ней как таковой, а с последующей реабилитацией — в ослабленный организм недуг легко возвращается. Упрощаю — но общий смысл примерно такой. И здесь я как раз смогла бы поддержать себя тонким воздействием — и благополучно поправиться. А само по себе лечение — да, возможно. Современная медицина творит настоящие чудеса! Но, увы, цены… И стандартной страховкой такое, понятно, не покрывается. А от Элеоноры Эдуардовны я унаследовала дар — но не ее сбережения… Нет, реально пройти подобный курс (вернее, череду курсов) гораздо дешевле или даже почти бесплатно — дома, в России, но для этого придется ждать очереди. Можно и не дождаться…
— Ну, с вашими способностями — подшаманить с очередью… — аккуратно начал я.
— Нет, — твердо покачала головой моя собеседница. — Так — нельзя, — заявила она столь безапелляционно, что развивать тему я не стал.
— О какой вообще сумме речь? — деловито спросил вместо этого.
— О миллиардах. Где-то полтора-два, может, даже три набегут… Это если делать здесь, в Корее — с многократной подстраховкой и со всеми возможными повторными и сопутствующими расходами. Случай-то у меня далеко не тривиальный…
— Полтора-два миллиарда⁈ — вытаращил я глаза. И все же уточнил: — Полтора-два миллиарда — чего? Долларов? Евро? Рублей?
— Нет, что вы — южнокорейских вон.
— А курс сейчас… — задумчиво поднял я глаза к потолку. И, прикинув в уме, решительно продолжил: — Значит так, Катя. Запоминайте цифры! Семь. Три. Восемь. Ноль…
— Запомнила, — кивнула ученица мудан, дослушав. — А что это?
— Пароли от того самого счета в сеульском банке — с которого все это безобразие началось. Там три с половиной миллиона долларов. В пересчете на местные воны выйдет около пяти миллиардов! Надеюсь, столько хватит.
— Нет! — замотала головой Кан. — В смысле: хватит-то наверняка, но я не могу взять это у вас!
— И думать не смейте отказываться! — отрезал я. — Если бы не вы — Чхве Ан Джонг меня бы на лоскуты порезала! Мертвецу деньги ни к чему — даже такие!
— Но три миллиона долларов… — обалдело пробормотала Катя. — Столько даже и не понадобится, наверное…
— Сдачу оставьте на счете, — пожал я плечами.
— Ну… — девушка помолчала. — Хорошо, — вскинула затем голову она. — Я возьму. Но потом — верну все до цента! Не сразу, конечно — но обязательно верну!
— Это уже — как пожелаете! — улыбнулся собеседнице я.
— Спасибо, Владимир Юрьевич… — выдохнула девушка. — Огромное вам спасибо!
— Вам спасибо, Катя — в том числе за то, что сижу сейчас здесь, а не остался лежать на ристалище, — ответил я.
— Ну, тогда бы и мне сейчас тут не прохлаждаться, — заметила на это ученица мудан — и потянулась к своему остывшему кофе.
Моя чашка давно была пуста — и я подозвал жестом официантку, чтобы принесла мне еще одну.
* * *
— Да, вот о чем еще хотела спросить — за всем остальным совсем из головы вылетело, — проговорила Кан, с нескрываемым удовольствием прихлебывая эспрессо. — Владимир Юрьевич, ваш отель здесь — случайно не «Сонгва Резиденс»?
— А что? — вздрогнул я. Именно так моя гостиница и называлась.
— Да тот китаец — ну, из квартиры госпожи Чхве… — девушка брезгливо скривилась. — Когда я его… расспросила… Он упомянул, что они вот-вот собираются зачем-то нагрянуть в этот отель. Что именно надеются там найти, китаец не знал. Но я подумала: а вдруг это как-то связано с вами?