Не долго думая, я взял с полочки серую в черных надписях банку, откупорил и сделал пробный глоток. Ожидаемой горчинки не почувствовал. «+7» к Силе или Интеллекту также не получил – а ведь машинально дернулся глянуть в таблицу показателей! Куда деваться: приобретенные в виртуальной реальности привычки, похоже, еще долго будут давать о себе знать! Ну да сейчас, по-любому, избавляться от них рано: игра еще не закончилась!
Усмехнувшись, я сделал второй глоток.
* * *
Звук открывающейся РПГ-капсулы застал меня за разглядыванием кинжала-танто — разделавшись с банкой пива, я все же осмелился взять его в руки. Поспешно вернув оружие на подставку, я двинулся было в сторону зала, но уже у самого порога сообразил, что покидать кухню мне пока не стоит: едва ли выбирающаяся сейчас из «яйца» в чем мать родила Миюки будет рада моему появлению. Уже взявшись за холодную металлическую дверную ручку, я остановился, торопливо отворачиваясь, но все же успел заметить сквозь стекло возвышавшуюся возле капсулы темную фигуру. Без сомнения, одетую. И совсем не девичью.
Поколебавшись миг, я решительно распахнул дверь. Одновременно рядом с «яйцом» что-то сверкнуло, и послышался громкий хлопок.
Я шагнул в зал.
Рядом с распахнутой настежь капсулой стоял человек в широких черных штанах и свободной черной футболке с длинными рукавами. Японец, чем-то похожий на недоброй памяти Ямаду Кэйсукэ, разве что ростом пониже да в плечах пожиже. В руке незнакомец держал какой-то темный предмет, рассмотреть который я сумел, лишь когда нежданный гость обернулся ко мне на звук. Это был пистолет с массивным длинным глушителем на стволе.
«Что же он тогда так громыхает?!» – мелькнула у меня в голове нелепая мысль.
«А есть ли у меня навык работы против такого оружия?» — тут же последовала за ней другая, не менее несуразная.
К счастью, пока мой разум растеряно блуждал, тело действовало: отпрянув, я метнулся под прикрытие кухонной стены -- благо, не бумажной, как в традиционных японских домах, а вполне себе бетонной. Грянул выстрел, пуля свистнула у моего уха и со звоном ушла в окно, оставив на память о себе по окруженному ломаными лучами трещинок отверстию в обоих слоях двойного стеклопакета.
Вжавшись в стену, я почти инстинктивно схватил единственное оружие, до которого сумел дотянуться – ближайший шест-бо. При подготовке к сдаче на черный пояс – не в игре, в реале – мне приходилось с таким тренироваться. По большей части – помогая товарищам по клубу осваивать работу ПРОТИВ шеста, но понимание общих принципов бо-дзюцу у меня имелось… Вот только никогда раньше от его, понимания, глубины не зависела моя жизнь!
Незнакомец сунулся в дверь – вооруженный, уверенный в себе. Пожалуй, даже несколько самонадеянный. Пистолет он держал обеими руками, впереди. Едва ствол показался в проеме, я обрушил конец шеста на кисти стрелка. Оружие выпало из них, глухо стукнулось о дверной косяк и отлетело, куда – я не видел. Да и некогда мне было смотреть – разворачиваясь, я уже заносил дальний конец бо, целя незваному гостю в голову.
Тот, однако, на этот раз не сплоховал – ловко нырнув под шест, кубарем перекатился мимо меня – вперед, через кухню. Вскочив, по-быстрому огляделся – и рванул с подставки в нише катану. Ножны полетели в сторону, и в руках у японца оказался обнаженный меч.
Прокрутившись по инерции вокруг оси, я замер лицом к противнику. Как учили: ноги чуть согнуты в коленях, шест удобно лежит в ладонях, передний его конец нацелен в горло оппоненту. Японец тоже принял боевую стойку – длинную, правый локоть отведен назад, левый ориентирован вниз, удерживаемый обеими руками меч смотрит острием точно на меня. Я заметил, что на левой кисти у моего противника не хватает двух пальцев, мизинца и безымянного. Якудза? Кажется, это у них, японских мафиози, заведено рубить – не то друг другу, не то самим себе – фаланги пальцев в случае проступка?
Несколько секунд мы пожирали один другого яростными взглядами, затем японец издал пронзительный вопль и бросился вперед, одновременно разворачивая меч для удара – в плоскости, параллельно полу: явно намереваясь единым махом снести мне голову с плеч. Сделав глубокий выпад навстречу противнику, я поддел его руки концом шеста, сопроводив их вверх и вправо от себя. Тут же, перенеся вес тела на переднюю ногу, попытался наотмашь поразить врага вторым, ситуационно – нижним, концом бо в пах, но дерево ударило в сталь – прочертив в воздухе дугу, катана японца успела опуститься, преградив путь моему шесту.
На мгновение мы с противником застыли лицом к лицу, затем синхронно отпрянули назад, вернувшись на исходные позиции.
Состроив зверскую рожу, японец что-то отрывисто прокричал – не думаю, что это была лестная оценка моего мастерства бо-дзюцу. В ответ я коротко, но емко объяснил по-русски, где предпочел бы видеть своего оппонента. Недослушав, тот сделал шаг вправо – я переместился соответственно, не позволяя зайти на себя сбоку. Японец сдвинулся еще – я снова повторил его маневр.
Так, шажок за шажком, мы прошли по комнате четверть круга. Теперь у меня за спиной было окно, позади японца – собственно, кухня с плитой и холодильником. На этом моему противнику, как видно, кружить наскучило, и он ринулся в атаку – на сей раз молча.
Я метнулся навстречу врагу, за счет шага меняя стойку. Задний конец моего шеста, стремительно переместившись вперед, ударил японца снизу по запястьям сжимавших рукоять катаны рук – уже начавших опускаться. Треск ломающегося дерева слился с криком боли моего противника. Выбитый из его рук меч отлетел к холодильнику. Обломок превратившегося теперь в заостренный кол бо – врезался в микроволновку, пробив ее дверцу насквозь…
Вот тут-то я и допустил непростительную ошибку. Благополучно лишив врага меча, забыл, что оружие бойца – это не только то, что у него в руках, но и сами руки (их я ему, впрочем, должно быть, неслабо покалечил). А еще ноги. И те были целехоньки…
Пока я заносил остатки шеста для решающей атаки, японец развернул корпус и нанес мне мощнейший удар ребром обутой в не по-летнему тяжелый ботинок стопы в живот – классическое йоко гери. Подавившись вдохом, я отлетел назад – и врезался спиной в простреленное окно.
Однажды мне довелось слышать под ногами треск подтаявшего льда на весеннем озере – когда тот, вроде бы, еще не ломается, но уже близок к этому. Ощущение, должен сказать, не для слабонервных… Похожий звук издало сейчас, проседая под нежданным напором, оконное стекло.
«Хруст. Хруст-хруст. Дзынь!.. Хруст-хруст-хруст. Др-р-р-р… Дзынь!..»
В панике выпустив из пальцев бо, я судорожно вцепился рукой в леску, служившую для опускания жалюзи и, повиснув на ней, рванулся прочь от окна. Ни вдохнуть, ни выдохнуть при этом я по-прежнему не мог… Как не смог и толком встретить японца, коршуном накинувшегося на меня и вцепившегося пальцами в горло. Чего это ему стоило – с почти наверняка сломанными запястьями – было не моей заботой. А вот как высвободиться из яростного захвата – таки да…
Сложив ладони «лодочками», я со всей дури засадил японцу по ушам, затем резко опустив руки, сбил клешни ошеломленного противника со своей шеи. Тут же, не давая врагу времени прийти в себя, ухватил его за широкие длинные рукава и, вскинув правую ногу, уперся стопой в живот оппонента. Затем завалился на спину, увлекая за собой японца, и в момент, когда тот пролетал надо мной, резко выпрямил ногу. Бросок с упором ноги в живот – томое-наге.
Дальнейшее действо предстало передо мной, словно видео в замедленном воспроизведении. Воспарив в воздухе, японец плашмя врезался в стекло окна. Первый слой, уже сплошь покрывшийся паутиной трещин после близкого знакомства с вашим покорным слугой, продавился сразу. Второй затрещал, повторяя недавно слышанный мной мотив – но громче и куда надрывнее. Какое-то время мой противник так и висел вниз головой, миллиметр за миллиметром опускаясь к полу – и одновременно с этим погружаясь вовне, словно сливаясь с толщей испещренного замысловатым рисунком разломов стекла…
И тут время вдруг вернуло себе привычную скорость бега. С оглушительным звоном разлетевшись на тысячу осколков, второй слой стеклопакета распался, и японец рухнул за окно.
Сумев, наконец, заставить бастующие легкие принять в себя первый жалкий глоток воздуха, я перекатился на живот и на четвереньках подполз к разбитому окну. Улетел японец недалеко – его недвижимое тело лежало среди крупных кусков стекла на сетчатом карнизе, натянутом вокруг фасада здания парой этажей ниже. Несколько секунд я ошалело созерцал эту картину, затем, опомнившись, вскочил на ноги и, немного прихрамывая на самоотверженно отправившую японца в полет и, должно быть, при этом неудачно вывернувшуюся ногу, бросился в зал, к «яйцу».
Миюки неподвижно лежала за зубчатым бортиком в жиже, заметно подкрашенной чужеродно-бордовым. Голова хозяйки квартиры неестественно свешивалась на бок, лицо было бледным, веки – опущены.
Сунувшись в недра капсулы, я выудил из смешавшейся с кровью жижи руку девушки, дрожащими пальцами попытался нащупать пульс, но уловить не сумел. Попробовал поймать его биение на шее – будто бы что-то такое различил, но едва-едва. Не зная, что делать, подхватил Миюки под мышки, потянул из «яйца» – из жижи показалась обнаженные острые груди, и под правой – аккуратная круглая дырочка. Входное отверстие от пули?
Едва рана оказалась над поверхностью, кровь, до того, похоже, едва сочившаяся, хлынула из нее потоком, за пару секунд залив мне руку до локтя.
Решив, что жижа «яйца» как-то сдерживает кровотечение, я аккуратно погрузил девушку обратно в капсулу.
Затравленно огляделся. Что делать? Вызвать врачей? Как? Мой мобильник давно разрядился, да и денег на нем почти не оставалось. Телефон Миюки? Должен же он у нее быть?! Я еще раз осмотрелся, уже зная, что ищу. На виду мобильника не нашлось. Где искать? В одежде? В какой-нибу