– Ну так разбуди меня! – совершенно серьезным тоном потребовала Вика, дернув меня за рукав. – Я тоже хочу молнии метать, как ты тогда на реке!
– Я не умею – будить, – развел я руками – пожалуй, даже с легким чувством вины. – Вот освободим из западни Миюки – попросим ее тебе помочь… Всем, кто захочет, в смысле… – покосился я на Пашку.
– Я немного к другому вела, – не дав снова подать голос моей сестрице, продолжила Антонова. – Хочу, чтобы все понимали: то, что нам теперь нельзя в виртуальность, только лишний раз подчеркивает: игры закончились! Отныне все по-серьезному. И если вдруг погибнешь – дебаффом не отделаешься!
– Оффлайн, вообще-то, всегда так и было, – буркнула Вика.
– Разумеется. Поэтому здесь одиннадцатилетние дети обычно и не сражаются с монстрами!
– И… и не одиннадцатилетние тоже! – вспыхнула девочка.
– Погодите, куда-то вас не в ту степь понесло! – поспешил вмешаться я. – Ни о каких монстрах речи пока нет! И, надеюсь, не будет!
– А вот это – вряд ли, – не к месту встрял с легкомысленным замечанием Пашка. – Какой квест без монстров?! Но с нами же Избранный – так что бояться нечего! – хохотнул он, хлопнув меня ладонью по спине.
– Проснувшийся! – не сдержавшись, рявкнул я. – И да, если дело дойдет до монстров – это будет моей заботой!
– Пока квест не завершен, с точки зрения игровой системы мы остаемся группой, – покачала головой Маша. – Так что все заботы у нас – общие.
– Все так! – кивнул я. – Но это вовсе не значит, что вы должны подставляться, рисковать, жертвовать здоровьем или, тем более, жизнью ради трофея, разделить который со мной вы не сможете – ты сама сказала: теперь и для вас это не игра!
– А я и в игре ничем не жертвовала, – заявила девушка. – Там, в Переходе, вообще глупо вышло: зазевалась и проморгала момент, когда эта стерва Фумико свалилась мне на голову откуда-то с потолка. Если бы не расслабилась раньше времени – все бы закончилось иначе.
И делать ключевой выбор мне пришлось бы в Машином присутствии? Чую, не гадать бы нам тогда о тайнах свитка! Или для чистоты эксперимента данж все равно нашел бы способ как-то отсечь мою спутницу от Зала Наград – а может, и от узилища Миюки?
– У меня тоже так себе жертва была! – заметил между тем Пашка. – Сам накосячил – сам исправил. И кстати, – повернул он голову ко мне, – Машке я рассказал, а тебе пока как-то к слову не пришлось. Я же там, на холме, в итоге не погиб! Отбился, хотя заканчивать пришлось, по сути, врукопашную! Но стрелы в пауков, оказывается, и вручную неплохо втыкаются! Вас, правда, уже не догнал, зато лута собрал – полный Инвентарь! Одних только денег – под триста золотых!
– Что? – вздрогнула внезапно Вика. – Что ты сказал?!
– А что я сказал? – непонимающе нахмурился Иванов. – Лута, говорю, из тех уродских пауков, деток Йорогумо, насыпалось – море. Почти триста монет.
– Золотых монет… – медленно, с придыханием выговорила моя сестрица. – Злата… Денег… Погодите! – грохнув по столу недопитой чашкой – так что выплеснулись остатки чая – девочка торопливо выхватила из кармана джинсов телефон и принялась судорожно тыкать пальцами в виртуальные кнопки. – И как я сразу не догадалась?! – возбужденно бормотала она при этом. – Все же очевидно! Мама мне их столько раз показывала!.. Вот! – торжествующе вскинула голову она. – Кажется, я нашла наш южный сёгунат! Да! Военное правительство! На юге! Год совпадает! И циферки к месту! И не в Японии – в России, все как вы хотели! Смотрите! Вот оно, «белое злато»! – продемонстрировала нам Вика изображение на экране смартфона.
Мы трое дружно подались вперед. Высветившиеся картинки были мелковаты, зато легко читался заголовок:
Денежные знаки (билеты) Государственного Казначейства
Главного Командования вооруженными силами на Юге России
(1919 – 1920)
– Я должна была сразу понять! – захлебываясь от переполнявших ее эмоций, говорила Вика, пока телефон ходил по рукам. – У меня же родаки – фанаты бонистики – науки о старых бумажных деньгах! Я, по сути, выросла среди этих банкнот – и родительских разговоров о них. Артур, – короткий кивок в мою сторону, – их почему-то терпеть не мог и сразу спешил куда-нибудь слинять, а я всегда слушала, уши развесив! И альбомы с коллекцией предков любила разглядывать! Короче, вот, смотрите! «Злато» – это имеются в виду деньги. В игре, например, мы так и платим – золотыми монетами. Золотом. Златом. «Белое» – потому что выпустили эти деньги так называемые «белые» – во время гражданской войны, «красные» против «белых» сражались. «Южный сёгунат» – южное военное правительство «белых», как тут и написано: Главное Командование вооруженными силами на Юге России. Меня, кстати, всегда поражало, что эти деньги выпустил не банк или обычные власти, а армия! Поэтому я их так хорошо и запомнила, наверное! 1919-й год – прямо указан на купюрах. «200», «10» и «1000» – номиналы в рублях – и не надо никакие буковки считать! Вот!
Сестрицын телефон как раз шел через меня от Маши к Пашке, и, перехватив его, я чуть сдвинул изображение, одновременно увеличив картинку. На экране появилась зеленовато-коричневая банкнота достоинством в тысячу рублей. По верху купюры шла широкая георгиевская лента, в левом нижнем углу в увитом лавром картуше (надо же, остались в памяти какие-то специфические термины бонистов!) красовался Царь-колокол, напротив него, в углу правом – русский витязь поражал копьем дракона.
Я провел пальцем по экрану – появилось, по всей видимости, изображение оборотной стороны той же купюры. В центре здесь располагался раскинувший крылья двуглавый орел, по бокам от него шли надписи мелким шрифтом – что-то про недопустимость подделки денег и суровую кару за подобный проступок.
Еще движение пальцем вверх – и на экран выползла новая купюра – двухсотрублевая. По сравнению с первой, довольно блеклая и, будто бы, потрепанная. Главным элементом ее оформления было изображение конного монумента на фоне Московского Кремля. Подпись удостоверяла, что это «Памятникъ М.Д.Скобелеву».
Еще выше проворот – и новая банкнота – достоинством в 10 рублей. Тоже с памятником – теперь гражданину Минину и князю Пожарскому. Без подписи – мол, этих двоих у нас каждый знает.
Все три купюры были датированы 1919-м годом.
Наверняка в детстве я видел подобные в отцовской коллекции – пока не возненавидел люто бонистику из-за Дмитревны – но, в отличие от сестрицы, совершенно не запомнил.
– Дай же и мне наконец! – не позволив мне толком рассмотреть последний из трех образчиков «белого злата» – а в то, что Вика права, я поверил сразу, едва увидев эти банкноты – выхватил у меня сестрицын телефон Пашка.
– Кажется, все сходится, – задумчиво проговорила из своего кресла Маша, как видно, пришедшая к тем же выводам, что и я. – Вика, ты умница!
– А говорите: вышла из квеста, вышла из квеста… – раздувшись от гордости, проворчала девочка.
– Осталось понять, почему номиналы указаны не подряд, а именно в таком порядке, – заметил я.
– Может быть, это последовательность, в которой нужно в реале обойти изображенные на купюрах места? – предположила Антонова.
– Логично, – кивнул я.
– Так что же мы сидим?! – заерзала на стуле Вика. – Бежим туда скорее!
– Куда бежим? – оторвавшись от экрана телефона, спросил, снова подключаясь к разговору, Иванов.
– «Место укажет»! Все места указаны! Что там у нас, по свитку, первое? «Двухсотка»? Значит, к этому мужику на коне! Он же где-то у Кремля стоит? Нарисовано так.
– Нарисовано так, – кивнул Пашка. – Но есть один нюанс. Пусть даже мы все расшифровали правильно… Если я ничего не путаю, этот памятник – генералу Скобелеву – уже лет сто как снесен!.. Ну, что уставились? – обвел он нас взглядом в мигом установившейся на кухне тишине. – Точно говорю! Нам историчка в выпускном классе рассказывала!
Короткий комментарий, последовавший на это из уст моей сестрицы, я здесь, к сожалению, привести не могу.
47. На что указало злато
— Значится, так, — проговорила Антонова, опуская крышку ноутбука и беря в руки листочек с набросанными от руки заметками — плод почти полуторачасовых изысканий в сети. — Согласно свитку, «мой» Скобелев — первый в очереди, так что я и начну, ладно?
Всего на трех банкнотах мы нашли четыре возможных указания на «место» — конная статуя генерала, Минин и Пожарский, Царь-колокол и поражающий змия витязь, он же Георгий Победоносец. Каждый из нас взял себе одно – и полез в интернет, искать информацию. Мне достался Царь-колокол, Вике – парочка народных героев Смутного времени, Пашке – всадник-драконоборец, а Маше, как она и сказала – памятник Скобелеву.
— Сначала небольшое предисловие, — снова заговорила девушка, не встретив с нашей стороны возражений. — Разобравшись с памятником, я копнула чуть шире – это может оказаться важным. Или нет… Итак, во-первых, что вообще представлял собой наш «южный сёгунат» – Главное командование вооруженными силами на Юге России. Как уже упоминала Вика, это так называемые «белые» — одна из сторон в отгремевшей сто лет назад гражданской войне. 1919-й год, особенно, вторая его половина — как раз период наибольшего их успеха в противостоянии «красным». Осенью численность белой армии на Юге составляла, — Антонова покосилась на свои заметки, -- порядка 150 тысяч штыков и сабель. Она контролировала 18 губерний и областей с общим населением в 42 миллиона человек. Как я понимаю, это очень много. Дошло до того, что «белые» взяли город Орел, подступили к Туле, и правительство «красных» было готово эвакуироваться из Москвы в Вологду. Позже военное счастье нашему «сёгунату» изменило, но это уже другая история, в основном относящаяся к следующему, 1920-му году. А нас интересует 1919-й.
– Батька Махно им на Украине в тыл ударил – вот они и посыпались, – заметил Пашка, воспользовавшись тем, что Маша взяла короткую паузу – перевести дух.