Со стороны судейского столика к нам неторопливо подошел Сэнсэй, в каждой руке он держал по шлему – красный в правой и белый в левой.
– Артур же у нас ака? – как раз закончив возиться с кирасой, уточнила у него Антонова.
– Насколько я помню, Артур у нас Белов, – усмехнулся в усы Владимир Александрович. – Но шлем у него будет красный… Смотри, внимательнее, – добавил он уже мне. – Противник высокий, руки очень быстрые. С ногами чуть хуже, но правая маваши в корпус у него вылетает – только в путь. А вот левой бьет реже, не так четко, и, промахнувшись, проваливается – на этом его нужно ловить.
– Понял, Сэнсэй, – кивнул я.
– Ну раз понял – работай, – стукнул меня Владимир Александрович своим исполинским кулаком в кирасу.
– На третьем татами состоится полуфинальный бой в категории «Мужчины, вес до восьмидесяти пяти килограмм», – почти тут же объявил на весь зал судья-информатор. – Красный шлем: Белов Артур, Россия. Белый шлем: Ямада Джиро, Япония!
Я бросил взгляд через татами: к противоположному его краю как раз подошел мой будущий соперник. Было Ямаде лет девятнадцать-двадцать. Высокий, но подвижный – все, как и предупреждал Сэнсэй. На меня Кэйсукэ… Прошу прощения, Джиро, конечно же – ума не приложу, почему мне так и хотелось назвать его другим именем! Так вот, на меня Джиро не смотрел, что-то оживленно обсуждая со своим секундантом.
Тем временем, взяв у Сэнсэя красный шлем, Маша приподнялась на цыпочки, чтобы водрузить его мне на голову, и принялась тщательно зашнуровывать. Со своей стороны татами Кэйсукэ… Вот, снова! Что ж такое? Может, у Ямады есть брат, с которым мне уже когда-то приходилось пересекаться на турнирах – имя и запомнилось в ассоциации с фамилией? Иначе откуда это навязчиво-нелепое «Кэйсукэ»?
А вообще, признаться, со мной подобные наваждения случаются. Не часто – но бывает. Например, временами я совершенно уверен, что у меня должна иметься младшая сестра. Даже имя откуда-то всплывает – Виктория. Как правило, происходит такое утром, когда голова еще не очистилась от остатков сна. Потом отпускает…
Увы, нет у меня ни сестры, ни брата – и никогда не было: у родителей я один… Машинально я оглянулся на трибуну, где во втором ряду сидели отец с мамой. Последнее время они не часто ездили на мои турниры (в детстве не пропускали ни одного, даже самого незначительного), но тут вот выбрались…
– Эй, не вертись! – недовольно буркнула возившаяся со шлемом Антонова.
– Прости, – поспешно вернул я голову в прежнее положение.
– Готово! – сообщила Маша через десяток секунд.
Повернувшись, я поблагодарил ее поклоном и снова встал лицом к татами, на которое уже вышел рефери. Канадец, если не ошибаюсь.
– Ака, сиро – нидзё! – дал нам с Ямадой команду приблизиться судья.
– Удачи! – шепнула сзади Антонова.
Поклонившись, я шагнул вперед.
Мне предстоял очередной бой. И я твердо намеревался его выиграть.
Максим НебокрадКостоправ. Книга 1
Глава 1
— Чтобы всё стояло, кроме сердца! — громко сказал Андрей. — За нас, мужики!
Раздался общий смех, зазвенели бокалы, и на стол плеснулось пиво. Сегодня мы с друзьями собрались вчетвером в баре, чтобы расслабиться и отвлечься от рабочих будней, однако я был не в настроении. Я уставился на телевизор, по которому показывали какой-то футбольный матч, и тяжело вздохнул.
— Саня, — прозвучал возле уха голос Вани. — Саня!
— Что?
— Чего в облаках витаешь?
— Да так…
— Ещё и с такой кислой миной, — цокнул Андрей. — Радоваться надо! Мы когда последний раз собирались?
— Случилось что-то? — спросил Эльдар.
Сегодня прошло чуть больше года, как не стало мамы. Она сгорела от рака так быстро, что я даже опомниться не успел. Друзья, конечно, знали, что я брал неоплачиваемый отпуск, чтобы провести с ней последние дни и организовать похороны, но точную дату её ухода вряд ли кто-то помнил. Да и с чего бы им помнить?
Зря я согласился прийти — всё равно не получилось отвлечься.
— Саша?
Не желая омрачать вечер, я бросил с напускным равнодушием:
— Мы с Катей разбежались.
— Да ну? И давно?
— Неделю назад.
— Совсем-совсем разошлись? — спросил Ваня. — У вас же всё серьёзно было.
— Видимо, не очень-то и серьёзно.
— Поругались или так?..
— Неважно, — отмахнулся я. — Ничего интересного.
— Давай рассказывай, — произнёс Андрей. — Что у вас там приключилось?
— Правда, Саш, — улыбнулся Эльдар. — Мы же не чужие люди.
Я окинул их взглядом, снова вздохнул и признался:
— Всё из-за поступления в медицинский.
В детстве я грезил профессией врача, но судьба распорядилась иначе. Наверное, причиной стал неожиданный развод родителей, когда мне едва исполнилось четырнадцать. Известие о том, что отец давно жил на две семьи, выбило почву из-под ног. Охваченный подростковым бунтарством, я забросил учёбу и целыми днями болтался на улицах с сомнительными компаниями. Неудивительно, что девятый класс я закончил со скандалом.
В десятый директор школы меня не пустил, и пришлось поступать в технический колледж нашего небольшого городка. Я по-прежнему помнил мамины слова перед первым сентября: «Я взяла кредит, чтобы ты мог выучиться на технолога, поэтому иногда буду задерживаться на работе. Постарайся не вылететь в первый же месяц». Эти слова и её спокойный тон здорово меня тогда отрезвили.
Как ни странно, последние два курса я оплатил сам и сумел выпуститься без проблем. Потом была армия, недолгая работа на заводе, переезд в Москву, первая серьёзная любовь, стремительный карьерный взлёт в совсем другой сфере и… мамина смерть.
С тех пор тоска не отпускала меня. Хотелось излить кому-то душу, но рядом не оказалось подходящего человека. Катя на дух не переносила подобные беседы, а больше близких людей у меня не было. Об отце и речи быть не могло: мы лишь мельком виделись на похоронах, обменявшись парой ничего не значащих фраз. Впрочем, я и не искал с ним общения.
Может, именно из-за этих переживаний я вспомнил о давней мечте стать хирургом и спасать жизни. Меня вдруг увлекли анатомия и латынь, я заново открыл для себя химию, биологию, а особенно — гистологию. Стал ходить на профильные курсы. Постепенно во мне созрела мысль поступить в медицинский вуз, но Катя была категорически против.
— Дай угадаю, — сказал Ваня, — она назвала это баловством?
— Ну… Можно и так сказать, — неуверенно произнёс я. — Не хочет, чтобы я бросал работу и начинал с нуля.
— Понятно, — протянул Эльдар. — Значит, разрыв окончательный?
— Вроде того.
— А ты взгляни со стороны, — сказал Андрей. — Ты сам бы как на её месте поступил?
— Андрюх, ну не начинай…
— Что не начинать, Вань? За Саньку беспокоюсь! — сказал Андрей и повернулся ко мне: — Сколько учиться-то придётся?
— Если на хирурга, то не меньше семи лет, — нехотя ответил я.
— Во-от! И это ещё по очке!
— И что? — спросил Эльдар. — Никогда не поздно сменить профессию.
— А на что жить? Ещё пару лет, и ему тридцатка стукнет. Катя, как любая нормальная баба, детей хочет. Не потом, а прямо сейчас.
— Ты откуда знаешь? — нахмурился я.
— Ну так… Она же в гостях сколько раз у нас была.
— И?
— Я же не глухой! Она Лене все уши о тебе прожужжала.
— Ребят, давайте закроем тему, — попросил Ваня, однако Андрей не унимался:
— Без обид, Саня, но после похорон ты сам не свой. Жизнь-то продолжается! Работать надо, двигаться, детей рожать, квартиры и машины покупать! А ты? На старости лет решил во врачи податься! Да ещё в хирурги! Ты на что надеешься? На удалёнку свою? Совмещать планируешь? Ага, год проучишься — и свихнёшься!
— Андрюх, Саше и так хреново, — мягко осадил его Эльдар. — Не нагнетай.
— Мужики, я ж правду-матку режу, — не сдавался Андрей, наклонившись ко мне через стол. — Саня, не майся дурью. Работа у тебя непыльная, жена нормальная. Поговорите, в отпуск куда-нибудь слетайте. О будущем пора думать!
Я уже десять раз пожалел, что когда-то поделился с другими своими планами. Не желая отмалчиваться, сказал:
— Мне твои советы ни к чему.
Андрей откинулся на спинку стула, окинул меня снисходительным взглядом и изрёк:
— Дурак ты, Саня, и башкой не думаешь.
— А ты у нас всё знаешь.
— Парни…
— Пораскинь мозгами, — сказал Андрей. — Реально веришь, что доучишься? Самому не смешно?
— Мне этот разговор наскучил, — сказал я, поднимаясь из-за стола. — Спасибо, что позвали.
— Саш, да не уходи.
— Андрюх, ей богу, успокойся уже, — сказал Ваня. — Перепил, что ли?
Андрей картинно развёл руки и неприятно улыбнулся:
— А давай предположим, что ты каким-то чудом выпустишься. Что потом? Пойдёшь горбатиться за тридцатку? Или сколько там начинающие получают? Тебе сорокет исполнится, а за душой ни гроша. Собрался по съёмным углам мотаться, спать по пять часов и перед начальством шестерить?
— А вдруг это моё призвание? — спросил я. — Слово «мечта» тебе о чём-нибудь говорит?
— Да кому у нас врачи сдались? Всю жизнь будешь прозябать, как лох. А вздумаешь за бугор рвануть, так своим дипломом только подтереться сможешь! Вот тебе мой прогноз: нихрена у тебя не получится.
— Андрей, и давно ты таким мудаком заделался?
Он вскочил и тыкнул в меня пальцем:
— За базаром следи!
— А то что? — спросил я. — В драку полезешь? Думаешь, жалеть тебя буду?
— Эй, эй! Парни, хорош! Завязывайте!
— Молодые люди, — раздался голос бармена, — если собираетесь драться, то идите на улицу! Или полицию вызову!
В баре вдруг стало очень тихо, даже телевизор не мог заполнить эту звенящую тишину. Я медленно выдохнул, схватил со стола смартфон и, ни с кем не прощаясь, двинулся к выходу.
— Не надо! — вдруг закричал Ваня.
Я резко обернулся, и Андрей накинулся на меня всем своим телом. Я пытался удержаться на ногах, но повалился вместе с ним назад. Миг, и в затылке что-то болезненно стрельнуло.