Городок оказался менее оживлённым, чем ожидалось. С наступлением вечера улицы постепенно пустели, и лишь редкие прохожие спешили по своим делам.
Миновав несколько кварталов, я выехал через западные ворота города. Вдалеке, на небольшом холме, виднелись очертания воинской части — моего нового пристанища. Подъехав ближе, я остановился у массивных ворот под бдительными взглядами дозорных. Спешившись, подошёл к тем, что стояли у входа.
— Приветствую, воины, — произнёс я, доставая из сумки свиток с печатью столичного суда. — Я Эйдан Кастволк, прибыл на службу. Мне необходимо переговорить с вашим командиром.
Один из дозорных, коренастый мужчина с обветренным лицом, принял у меня свиток и внимательно изучил его, шевеля губами. Читалось ему непросто, но суть послания он, кажется, уяснил.
— Оставьте лошадь здесь и следуйте за мной, господин, — вернув документ, сказал он.
Мы прошли мимо хозяйственных построек и казарм, миновали тренировочный двор и подошли к двухэтажному зданию с флагштоком. Зайдя внутрь, поднялись на второй этаж. Дозорный остановился у одной из дверей, постучал и, дождавшись ответа, шагнул в кабинет:
— Господин Торвальд, прибыл господин Эйдан.
— Кто? — раздался зычный голос.
— Господин Эйдан, — повторил дозорный. — По приговору… э-э… суда.
— Он здесь?
— Ожидает в коридоре.
— Пусть войдёт, а ты свободен.
Дозорный вышел обратно и жестом пригласил меня внутрь. Я вошёл и прикрыл за собой дверь. За столом, заваленным картами и пергаментами, сидел мужчина средних лет с аккуратно подстриженной бородой и цепким взглядом голубых глаз.
— Рыцарь Торвальд Оульф, — представился он.
— Эйдан Кастволк, — кивнул я, передавая свиток. — Прибыл на службу из Гилима.
— Прошу, садитесь.
Я занял стул, а Торвальд пробежался глазами по тексту и вдруг спросил:
— Это не ошибка, господин Эйдан?
— Что именно?
— Вы правда избили одного из Бьердов?
— Правда, господин Торвальд.
— Как так вышло?
— Долгая история.
Он нахмурился, но продолжать не стал. Вместо этого сказал:
— Распоряжений на ваш счёт я ещё не получал, но раз в приговоре всё указано, то, полагаю, проблем не возникнет.
— Рад это слышать.
— Господин Эйдан, генеалогия — не моя сильная сторона, особенно если это касается восточных семей. Скажите, вы наследник главы Дома?
— Всё так, господин Торвальд.
— Вы прибыли один или со своим отрядом?
— Один.
— Без слуг?
— Без.
После недолгого молчания он произнёс:
— Господин Эйдан, вам будет непросто здесь.
— Простите?
— У нас есть отдельная казарма с некоторыми привилегиями для благородных, но она не сравнится с роскошью фамильных замков. Если хотите дружеский совет, я бы порекомендовал вам снять дом в городе или хотя бы комнату в постоялом дворе. Там будет гораздо комфортнее.
Я задумался над словами Торвальда. С одной стороны, мысль о собственном жилье и некотором уединении казалась заманчивой, с другой — это предложение из его уст звучало странно.
— Господин Торвальд, говорите прямо, — попросил я. — Ничего страшного не случится.
— Прямо, значит… — закивал он. — Хорошо, давайте начистоту: вы — наследник Дома, а я всего лишь мелкий дворянин, однако вы должны будете исполнять мои приказы.
— Опасаетесь саботажа с моей стороны?
— Солдаты привыкли к незыблемости авторитета командира. Если кто-то начнёт подрывать мою работу, это плохо скажется на… командном духе.
— Хотите, чтобы я здесь не появлялся?
— Так было бы лучше для всех.
— Как вы заметили, господин Торвальд, я пришёл к вам не по своей воле.
— Понимаю, господин Эйдан, но вам необязательно находиться на территории части. Можно заглядывать сюда время от времени.
— «Время от времени», — улыбнулся я. — Есть приговор, который необходимо исполнять.
— Саминд в вашем распоряжении. Никто не станет рыскать в поисках вас.
— Когда дело касается Бьердов, всё становится гораздо сложнее, господин Торвальд.
— Значит, желаете остаться?
— Да, — кивнул я. — Проблем с дисциплиной у меня нет.
Торвальд коротко усмехнулся:
— При всём уважении, господин Эйдан, вы напали на Бьерда.
— Поверьте, на то были веские причины.
Он умолк, задумчиво поглядел в открытое окно и наконец сказал:
— Что ж, пусть будет так. Где вы оставили вещи?
— У ворот.
— В таком случае спустимся вниз. Я отдам приказ, чтобы вас проводили.
Вместе с одним из солдат я забрал своего скакуна и оставил его в конюшне. Затем мы получили матрас с постельным бельём и прошли в казармы для благородных, которые оказались не такими уж и плохими, как намекал Торвальд. Просторные помещения, добротная мебель и даже небольшой книжный шкаф — всё выглядело вполне цивильно.
— Дальше разберусь сам, — сказал я солдату. — Спасибо.
Едва он ушёл, как меня окликнул один из трёх мужчин, сидящих у стола:
— Прибыли на службу, господин?
— На службу, — кивнул я. — Эйдан Кастволк.
— Торрим Сверсон, — представился он и поочерёдно указал на двух товарищей: — А это рыцари Астрид Хельг и Рагн Хельг.
— Рад знакомству, господа.
Тот, кого назвали Астридом, вдруг резко поднялся на ноги, провёл ладонью по своим огненно-рыжим волосам и спросил:
— Так вы тот самый Эйдан Кастволк, одолевший Сьегара Скарка?
— Тот самый, — улыбнулся я.
— О-о-о-о! — протянул он, хлопнув по столу. — Вот так встреча!
— Вас не было на турнире, господин Астрид?
— Да куда уж нам отсюда! — махнул он рукой.
— Господин Эйдан, — заговорил Рагн. — Вы ведь из Волноломных земель?
— Верно, из Навира.
— Что вы забыли в нашей глуши?
— Я здесь отбываю наказание, господин Рагн. Два года службы по приговору суда.
— За что?
— За драку с Ганнером Бьердом.
— За драку с Бьердом? — рассмеялся Астрид. — Вы, должно быть, шутите?
— Никаких шуток, господин Астрид.
— Во дела!
— Господин Эйдан, не стойте, занимайте свободную койку, — сказал Торрим. — Их тут полно, как видите.
Я занял место у окна и принялся вытаскивать вещи. Рагн нашёл для меня масляную лампу, зажёг её и поставил на тумбочку. К счастью, все понимали, что я устал с дороги, поэтому не донимали меня вопросами.
Завтра был первый день службы.
Глава 2
Пробуждение далось мне нелегко, хоть и обошлось без посторонней помощи. Тревожный сон всё ещё стоял перед глазами — в нём отец предостерегал о надвигающейся войне. Его слова звучали в ушах, оставляя после себя гнетущее чувство беспокойства.
Растерев лицо, я неспешно сел и бросил взгляд на приоткрытое окно. Лучи восходящего солнца пробивались внутрь, окрашивая казарму в нежные утренние тона.
Выйдя во двор, я направился к деревянной будке, служившей уборной. Прохладный утренний воздух освежал и бодрил. Справив нужду, подошёл к умывальнику и ополоснул лицо ледяной водой, прогоняя остатки сна. Когда я вернулся, все обитатели казармы уже встали.
— Проснулись раньше всех, господин Эйдан, — с одобрением заметил Торрим, набросив на плечо полотенце. — Похвально.
— Сколько в этой части благородных?
— Не считая вас, пятеро.
— Негусто…
— У нас самая малочисленная часть, — пояснил он. — В других местах людей побольше.
— А кто пятый благородный?
— Рони, — ответил Торрим. — Как раз сегодня должен вернуться.
— Господин Эйдан, так вы прибыли сюда без отряда? — спросил Астрид. — Совсем один?
— Совсем один, — кивнул я.
— Боюсь, людей на вас может не хватить.
— Что вы имеете в виду?
— У нас тут всё укомплектовано, — сказал Астрид. — Мы с Торримом и Рагном пятидесятники, а десятников из солдат набрали.
— Сколько их здесь всего? — поинтересовался я.
— Сто семьдесят.
— Может, Торвальд и выдаст пару отрядов, — пожал плечами Торрим. — Посмотрим.
Моё знание воинского дела было поверхностным, но армейскую иерархию, примитивную по своей сути, я представлял идеально. Существовало всего шесть условных воинских званий: десятник, пятидесятник, сотник, тысячник, командующий армией и главнокомандующий в лице короля. У этой системы не было чётких границ: если я ещё обязан был подчиняться приказам Торвальда, то дворянин из другой части и слушать бы его не стал. Всё определялось лишь тем, кто являлся твоим непосредственным командиром — теоретически, им мог быть даже десятник.
Не существовало и «войсковых частей» с точной нумерацией. Даже в моём приговоре значилось лишь: «Воинская часть близ Саминда под командованием Торвальда Оульфа». Армия, по сути, состояла из королевских и дворянских формирований с порой совершенно разными подходами к управлению.
Впрочем, примитивность не означала слабость. Упрощение мало влияло на мощь войск и выполнение поставленных задач. Да и в военное время все так или иначе подчинялись командующим армией.
— Господин Эйдан, вам вчера не выдали повязку на руку? — спросил Рагн, когда я надел свою привычную форму.
— Нет.
— Возьмите одну из моих, — предложил он, открыв прикроватную тумбочку. — У меня парочка лишних найдётся.
— Благодарю.
Он протянул мне оранжево-зелёную повязку — копию флага Оикхелда. Я повязал её на правой руке, поправил пояс с мечом и вышел со всеми на плац.
Когда солнце уже встало, десятники построили солдат. Никто не выполнял воинского приветствия при нашем появлении — такого правила попросту не существовало. Торвальд пришёл последним и, заняв почётное командирское место, громко произнёс:
— Доброе утро, бойцы!
— Доброе утро! — хором откликнулись солдаты.
Он быстро представил меня всем, а затем отдал приказ:
— Сегодня отработайте атаку и защиту в копейном строю.
— Сделаем, господин Торвальд! — отозвался Рагн.
— Завтракайте и приступайте к тренировкам. Господин Эйдан, задержитесь на пару слов.
Солдаты начали расходиться, и я подошёл к Торвальду.