— За дурака меня держишь? — улыбнулся он.
— Кто тебя знает…
Чем ближе был Вердант, тем оживлённее становился тракт. Невзирая на начало войны, торговцы, судя по всему, не обходили город стороной. Мы не стали въезжать в его ворота, свернув на перекрёстке к месту назначения.
— А вот и они, — сказал Рони, приставив ладонь козырьком ко лбу. — Целая орава собралась.
— Торвальд говорил, здесь около четырёх с половиной тысяч солдат, — произнёс я, окидывая взглядом раскинувшееся перед нами войско. — Через пару дней станет ещё больше.
— О, тут даже эволиски есть! — воскликнул он, ткнув куда-то пальцем.
Я проследил за его рукой и действительно заметил их:
— Ага, вижу.
Но куда сильнее моё внимание привлекли развевающиеся знамёна Бьердов. Что-то тут же ёкнуло внутри, словно в предчувствии грядущих неприятностей. Я невольно нахмурился, чувствуя, как моё настроение стремительно портится. Бьерды и всё, что с ними связано, вызывали у меня стойкую неприязнь. Слишком хорошо я знал, что скрывается за их пафосными лозунгами и яркими стягами: ложь, двуличие и беспринципность.
Наше появление не осталось незамеченным. Несколько любопытных взглядов обратилось в нашу сторону.
— А вот и старые друзья, — усмехнулся Емрис, поравнявшись со мной. — Постарайся на этот раз никому не бить морду.
— Не обещаю.
— Эйдан…
— Шучу, Емрис, — улыбнулся я. — Одного раза с меня хватит.
— Вот и славно, — сказал он. — Предоставь все словесные баталии мне.
— Ну что, навестим командира? — спросил Рони.
Обернувшись, я отыскал взглядом десятника своего второго отряда:
— Аркум!
— Да, господин Эйдан? — тут же отозвался он, подбегая ближе.
— Разместитесь неподалёку, а мы пока наведаем командира.
— Хорошо!
Мы без проблем прошли через дозорных и направились к огромному армейскому шатру. По пути я отметил, что помимо эволисков здесь были и рьянки, сидящие в клетках.
— Нам бы они пригодились, — сказал Рони, с интересом разглядывая их. — Жаль, что в тот раз не было звероплётчиков.
— Не нравятся мне эти твари, — поморщился я. — С самой первой встречи.
— Мне тоже, но пользы от них много, — пожал плечами он.
К моменту нашего прибытия в шатре уже собралось изрядное количество людей. Стоило одному из них заметить нас, как остальные, словно по команде, повернули головы.
— Прибыло подразделение воинской части близ Саминда под командованием рыцаря Торвальда Оульфа, — известил я, а затем представился сам: — Я пятидесятник Эйдан Кастволк. Со мной господа Рони Ондар и Емрис Вонгхар.
— Костоправ с турнира, — донёсся до меня чей-то приглушённый шёпот.
— Кастволк?
— Который сразил Сьегара.
— Добро пожаловать, господа, — наконец-то громко поприветствовал нас один из мужчин, стоящих у стола. — Я Бьярвиг Храф, командир войска Бьердов.
— Садрок Дюнбрук, — представился второй. — Командир королевского войска.
Я приблизился к Садроку и вручил ему бумаги:
— Готовы присоединиться к вам согласно приказу.
Он бегло посмотрел документы и кивнул:
— Прекрасно. Значит, вы единственный прибывший пятидесятник?
— Да, — подтвердил я. — Не считая господина Рони и господина Емриса, под моим началом двадцать четыре солдата.
— Мы ожидали большего… — задумчиво протянул Садрок.
— Из них девятнадцать моих людей, — решил уточнить я. — Господин Торвальд смог выделить только пятерых своих бойцов.
— Господин Торвальд ещё не отправил конкретных сведений, — сказал Садрок. — Среди вернувшихся так много раненных и погибших?
— Очень много, — ответил я. — От воинской части, увы, мало что осталось.
— Что ж, будем довольствоваться тем, что есть, — философски изрёк Садрок. — Располагайтесь, господа.
— Благодарю.
— Господин Эйдан, скольких людей вы потеряли в той битве? — неожиданно спросил кто-то из благородных.
— Почти половину своего подразделения, — ответил я, поворачиваясь на голос.
— Вам удалось сохранить аж половину?
— Прошу прощения, не имею чести знать вашего имени, — вежливо произнёс я.
— Рыцарь Оксар Имиф, — представился мой собеседник.
— Господин Оксар, мой отец прислал из Волноломных земель тридцать пять превосходных воинов. За один-единственный бой полегло шестнадцать из них. Признаюсь, я рассчитывал потерять не более пятерых, поэтому ваше удивление ставит меня в тупик.
— Похоже, вам здорово повезло, — не стал спорить Оксар.
— Так вы лично не участвовали в битве? — подключился к разговору ещё один благородный.
— С чего вы взяли? — нахмурился я, понимая, к чему он клонит.
— На вас ни царапины.
Прежде чем я нашёлся с ответом, вмешался Емрис:
— Господин Эйдан был на самом острие атаки. Пока некоторые достопочтенные благородные наслаждались знойным деньком, пересекая вражескую границу, нам приходилось колоть рьянков и рубить головы врагам.
— Неужто вы нас ещё в чём-то обвиняете? — возмущённо спросили со стороны.
— Господа, прошу вас, — с мягкой улыбкой произнёс Бьярвиг. — Я уверен, никто из вас не желал никого оскорбить.
— Господин Эйдан, если вашим солдатам что-нибудь потребуется, дайте знать, — сказал Садрок, стремясь разрядить напряжённую обстановку.
— Непременно, господин Садрок. Если позволите, мы вернёмся к подразделению.
Он коротко кивнул, и мы, откланявшись, покинули шатёр.
— Вот же хмыри, — проворчал Емрис, стоило нам отойти немного дальше. — От них бы на поле боя и мокрого места не осталось.
— Похоже, йелнанские благородные из Саминда ещё не прибыли, — сказал я. — Иначе бы им растолковали, что к чему.
— Надеюсь, здесь будет полегче, — вздохнул Рони, а затем с горькой усмешкой добавил: — И зачем я только пошёл в армию?..
Глава 10
Дэн Бьерд был высоким, крепко сложенным мужчиной с резкими чертами лица и пронзительными серыми глазами. Тёмные волосы он всегда коротко стриг, а одевался подчёркнуто строго и сдержанно, избегая любых излишеств. В его облике и манерах сквозили холодность и отстранённость человека, привыкшего скрывать свои истинные мысли и чувства.
Он всегда был тем, кем хотел его видеть отец. Он редко позволял себе мечтать о чём-то своём, зная, что его судьба предрешена. Дэн старался быть идеальным сыном: собранным, решительным, беспрекословно послушным. Он безошибочно угадывал, каких поступков и слов от него ждут. Даже родная мать любила называть его «безупречным наследником».
Стремясь во всём походить на отца, он рано отдалился от остальных, и особенно болезненным было отчуждение от младшего брата. В памяти, заполненной бесконечной чередой уроков и изнурительных тренировок, лишь драгоценные мгновения, проведённые с Ганнером, сохранили свою яркость и душевное тепло.
Дэн до сих пор помнил, как они с Ганнером сбегали из дома, чтобы поиграть с деревенскими мальчишками или искупаться в реке. Как устраивали шуточные поединки на деревянных мечах, мечтая стать доблестными воинами. Как Ганнер приходил к нему ночью, напуганный страшным сном, и засыпал рядом, доверчиво прижавшись. В те мгновения Дэн чувствовал себя по-настоящему нужным и любимым.
Но годы шли, и их пути неумолимо расходились. Дэн всё больше времени проводил с отцом и наставниками, постигая премудрости управления Домом. Прежняя близость постепенно истаивала, уступая место вежливой отстранённости. И Дэн почти убедил себя, что так будет лучше для них обоих, ведь он не хотел, чтобы в семье появился ещё один «безупречный».
Вся его жизнь, если вдуматься, оставалась совершенно пустой и серой. В свои двадцать шесть он по-прежнему был холост, потому что отец, не желая довольствоваться малым, никак не мог найти ему подходящую пару.
Всё, что ему оставалось, — это быть прилежным сыном, пока власть над Домов не перейдёт в его руки. Только был один нерешённый вопрос: а что дальше?
— Хуже и представить невозможно, господа!
Громкие разговоры вывели Дэна из задумчивости. Он оглядел шатёр, полный людей, и остановил взгляд на Морне Броллиане — командующем одного из войск, что было разбито ювийцами. Морн объявился вместе со своими людьми около получаса назад и с тех пор не умолкал ни на миг, живописуя ужасы недавней бойни.
— Клянусь, мы будто попали в кошмар наяву! — продолжал Морн. — Сколько славных воинов полегло!
— Хитры ювийцы, хитры…
— Жаль, нас там не было, господин Морн! Мы бы им показали!
Дэн слушал разговоры вполуха. Его вдруг охватило острое чувство неправильности происходящего. Все эти люди — и он сам — словно жили в каком-то замкнутом мирке, где истинную ценность имели лишь власть, сила и деньги.
— Господин Морн, с вами вместе сражался господин Эйдан, верно? — встрял приставучий Оксар Имиф, который, кажется, утомил уже всех.
— Кто-кто?
— Эйдан Кастволк. Он прибыл со своим подразделением ещё вчера.
— А, господин Эйдан, ну конечно… — Морн разгладил свои длинные усы и закивал: — Да… Великолепный воин… Я недолго видел его в бою, но мне хватило и пары мгновений! Он носился по полю, словно ураган!
— Я сражался неподалёку, — подхватил кто-то из новоприбывших. — Лично лицезрел, как он располовинил голову рьянка.
— «Располовинил»? — недоверчиво переспросил Бьярвиг.
— Именно так! Никогда прежде не видел столь могучих ударов! Клянусь своим именем, господа!
— А ещё он быстр, как стрела, — поддержал другой благородный. — Мы были рядом с его отрядом, когда напали эти твари.
— Кажется, на турнире господин Эйдан не показал и трети своей силы.
Эйдан Кастволк… Когда отец рассказал о нём, Дэн спросил то, что должен был: «Как скоро мне от него избавиться?» В этих словах не было ни гнева, ни интереса. Эйдан стал очередным препятствием на пути отца, которое следовало устранить. Не более того.
Сейчас, слушая эти расхваливания, Дэн понял, что рассчитывать на случайность не стоило. Раз Эйдан пережил одну серьёзную битву, то может пережить и остальные. К тому же он привлекал слишком много внимания. Чем больше о нём будут говорить, тем сложнее будет всё провернуть. Лучше покончить с этим как можно скорее.