Наши маги пытались поджечь эти деревянные башни пламенем, но вражеские колдуны успешно защищались, призывая порывы ветра и возводя водяные стены — похоже, они заранее запаслись немалым количеством воды перед решающим наступлением, предвидя нашу тактику.
Однако несколько метких выстрелов из пушек всё же смогли разрушить часть передвижных башен прежде, чем те подобрались вплотную к стене. Массивные ядра с оглушительным треском врезались в деревянные конструкции, разнося их в щепки. Обломки и осколки разлетались во все стороны, сея хаос и смерть в рядах наступающих солдат.
Первые штурмовые лестницы с глухим стуком ударились о стену. Я вступил в бой, орудуя мечом с молниеносной скоростью. Я даже не целился в уязвимые места — просто рубил всех, используя свою нечеловеческую силу, что даровал мне Нейтаар. Схватив одного из солдат за грудки, я поднял его над головой и швырнул в толпу его товарищей, сбив их с ног.
Вскоре и осадные башни достигли своей цели. С грохотом опустились массивные трапы, и к нам хлынули свежие силы противника. Враги атаковали яростно, стремясь любой ценой закрепиться на стене. Я забрался на трап, парировал удары, уворачивался от выпадов и ранил в ответ. Битва кипела вокруг, превратившись в безумную круговерть стали, крови и криков.
Краем глаза я заметил, как один из вражеских воинов занёс над моей головой меч. В последний момент я увернулся, и лезвие вонзилось в деревянный настил трапа. Не давая противнику опомниться, я ударил его ногой в грудь, сбросив вниз.
Внезапно один из наших магов накрыл осадную башню потоком пламени. Огонь жадно лизал брёвна, быстро распространяясь и превращая конструкцию в пылающий факел. Понимая, что удерживать позицию больше нет смысла, я начал отступать назад, прикрывая отход товарищей. И в этот момент в мой бок вонзилась стрела, пущенная меткой рукой лучника. Острая боль пронзила тело, но я удержался на ногах, продолжая двигаться к безопасному месту.
Укрывшись за парапетом, я выдернул стрелу одним резким движением. Кровь хлынула из раны, но я тут же направил целительную энергию в повреждённые ткани. Не теряя времени, сбросил куртку и рубаху, оставшись обнажённым по пояс.
До меня вдруг донёсся отчаянный крик:
— Враг прорывается у центральных ворот! Там таран!
Краем глаза я заметил одного из наших солдат, сражающегося неподалёку. Наши взгляды встретились. Его глаза были полностью черны, без белков — как у меня.
Не прекращая сражаться, я прокричал ему:
— Сколько здесь нейтааримов⁈
Он отразил удар и, переведя дыхание, ответил:
— Восемнадцать в этой части!
Я кивнул, отправляя очередного врага в полёт со стены и, уворачиваясь от вражеского клинка, без излишней вежливости спросил:
— Как тебя зовут⁈
— Йорк До-мин!
— Йорк, мне нужна поддержка твоего отряда у центральных ворот!
— Командир уже отдал приказ! Мы двигаемся туда!
Я присоединился к нему, и вместе мы начали пробиваться к центральным воротам, разя врагов на своём пути. Шаг за шагом мы продвигались всё дальше, и вскоре показался таран, которым ломали ворота.
— Нейтааримы! — раздался впереди громогласный голос. — Восьмой отряд! Вниз! Зачистить зону!
Я заострил внимание на кричавшем и увидел невысокого мужчину. С первого взгляда было не понять, что перед нами командир — настолько неприметной была его внешность. Но властность и сила, звучавшие в голосе, не оставляли сомнений в его статусе.
Бойцы отряда хором отозвались, подтверждая приказ. Некоторые из них метнулись к осадным лестницам и башням, намереваясь спуститься по ним. Другие же, не мешкая, просто спрыгнули вниз со стены, как и сам командир. Я последовал примеру последних и сиганул вниз. Приземлившись на чьё-то бездыханное тело, я оказался в самой гуще сражения — врагов здесь было гораздо больше, чем наверху.
Бой рядом с нейтааримами шёл совсем иначе: они сражались с невероятной мощью и слаженностью, буквально сметая врагов на своём пути. Здесь было уже несколько их отрядов, и они действовали как единый, отлаженный механизм.
Некоторые были вооружены мечами и щитами, другие — длинными копьями. Они прикрывали друг друга, атаковали и защищались с потрясающей эффективностью. Когда один из нейтааримов наносил удар, другой уже был готов прикрыть его от ответной атаки. Они двигались в идеальном боевом порядке, не оставляя врагу ни единого шанса.
Я видел, как один из них, вооружённый массивным двуручным мечом, врубился в ряды противника, разя налево и направо. Его клинок рассекал воздух, и враги падали перед ним, словно скошенная пшеница. Другой, с копьём наперевес, ловко уворачивался и наносил сокрушительные выпады, поражая врагов. Воодушевлённый их примером, я удвоил свои усилия. Мы теснили врага, не давая ему продвинуться вперёд.
Внезапно в наши ряды начали врезаться магические атаки. Один из огненных шаров угодил прямо в меня, отбросив в сторону. Благодаря защитному знаку Имгли я почти не получил ранений. Сверху по вражеским магам тут же застрочили ружья — наши стрелки не заставили себя ждать. Град пуль обрушился на магов, дав нам возможность перегруппироваться и укрыться за щитами.
Я заметил нескольких раненых нейтааримов, лежащих неподалёку. Не теряя ни секунды, я подскочил к ним и, касаясь каждого, влил в их тела целительную энергию. Не нужно было слов: один за другим они молча поднимались на ноги и хватались за оружие.
— Не дайте им ни мига передышки! — раздался позади приказ. — В бой!
— В бой! — вторили ему другие голоса.
Мы единой волной навалились на врага. Я потерял счёт времени, полностью поглощённый битвой. Предсмертные крики сливались в жуткую какофонию; лица оикхелдцев превратились для меня в одно сплошное пятно.
Мы двигались всё дальше, безжалостно убивая всех на своём пути. Не имело значения, были ли на врагах доспехи или нет — все они падали под нашими клинками и копьями. Мы не знали пощады и усталости, каждый наш удар нёс смерть.
— Стой! — вдруг отчётливо различил я. — Стоять! Не гнать! Не гнать!
Этот приказ на мгновение сбил меня с толку. Быстро оглядевшись, я начал понимать, что происходит: враг отступал. Над полем боя разнеслись пронзительные звуки боевых рогов. Видимо, вражеские командиры дали сигнал к отступлению. Их трубные призывы перекрывали лязг стали и крики сражающихся, а может, мне только так казалось.
Оикхелдское войско обратились в бегство. Те, кто ещё недавно рвался в бой, в панике улепётывал, спасая свои жизни. Они ломали строй, давили друг друга, карабкались по телам павших, лишь бы убраться подальше.
Постепенно звуки сражения стихали, а трубные сигналы звучали всё дальше. В воздухе висел тяжёлый смрад крови и смерти.
Мы выстояли.
Глава 4
Грохот ружей и лязг металла сменили болезненные стоны. Обернувшись, я увидел страшную картину: горы искорёженных тел, полуразрушенные ворота и стены, испещрённые следами от ударов катапульт. Каменная кладка местами обвалилась, но в целом стена выстояла под натиском врага.
Бросив меч, я нашёл глазами Йорка, который всё это время был рядом:
— Тащите всех раненных назад, пока есть время!
— Понял! — откликнулся он.
Я поспешил обратно и привлёк внимание солдат наверху:
— Раненных к воротам! Я всех исцелю!
— Раненных сюда! — один за другим подхватили солдаты. — Господин Эйдан у главных ворот! Раненных сюда! Открывай! Открывай!
Пролезши через погнутую тараном решётку, я устремился за стену. Пройдя арку, неожиданно наткнулся на командующего Викта. Его лицо было залито кровью; он выглядел измученным и потрёпанным. Недовольно смерив меня уцелевшим левым глазом, Викт покачал головой:
— Господин Эйдан, я же…
— Знаю, господин Викт, — прервал его я. — Моего эволиска подбил маг. Размышлять не было времени.
— Королю Герту это не понравится.
— Не беспокойтесь об этом, — сказал я и, подойдя ближе, спросил: — Позволите?
Коснувшись Викта, я направил целительную энергию в его тело. Рана на лице тут же затянулась, и на меня уставились уже два ясных янтарных глаза.
— Благодарю, господин Эйдан.
— Необходимо заняться раненными, — произнёс я и, оглянувшись, добавил: — Несите в первую очередь тех, кто при смерти!
До самой ночи я без устали исцелял всех, кто в этом нуждался. Многие нейтааримы не имели открытых ран, однако их тела пострадали от запредельных нагрузок в бою — у некоторых из них рвались связки и мышцы, повреждались кости. Йорк, заглянувший одним из последних, отделался лёгким растяжением. Он дождался, когда я закончу, и встретил меня у выхода.
— У упавшего эволиска нашли это, — сказал он, протягивая мне сумку. — Твоя?
— Моя, — кивнул я. — Благодарю.
— Как себя чувствуешь?
— Глаза закрываются, — слабо улыбнулся я.
— Для тебя приготовили тихое место в нашей казарме. Если хочешь, провожу прямо сейчас. Отоспишься как следует.
— Было бы славно.
Вместе с ним мы направились к казармам нейтааримов. То и дело солдаты, завидев меня, принимались громогласно благодарить, а командиры наперебой предлагали лучшие напитки и еду. К счастью, Йорк взял на себя роль посредника, избавляя меня от необходимости вступать в долгие беседы. Он твёрдо настаивал, что мне нужен отдых, помогая избежать затяжных церемоний благодарности.
Войдя в казарму, я оказался среди других нейтааримов. Йорк сразу предупредил товарищей:
— Мужики, Эйдану надо выспаться, так что не донимайте его.
Каждый из нейтааримов, независимо от происхождения, имел статус благородного, однако, судя по доносящимся обрывкам фраз, никто здесь не обращался друг к другу «господин» — похоже, отношения тут были неформальными и по-настоящему близкими.
Получив полотенце и сменную одежду, я наскоро помылся и занял приготовленную для меня койку в тёмном углу. Едва моя голова коснулась подушки, как я провалился в глубокий сон, позволяя усталости овладеть телом и разумом.
Я не стал никуда спешить, ожидая, что новости о нападении быстро достигнут столицы и сюда прибудет один из советников. Так и случилось: через несколько дней в приграничную зону прилетели Аварол и Талвир. Вместе с Виктом мы встретили их сразу после приземления и ввели в курс дела.