Когда до песчаной кромки оставалось не более полумили, на берегу замелькали тени — поначалу редкие и неуверенные, они множились на глазах, словно полчища муравьёв, потревоженных в своём жилище.
Прошло несколько мгновений, прежде чем я услышал первый глухой стук. Стрела. Затем второй, третий. Лёгкие, почти невесомые удары, но каждый из них был напоминанием — мы уже в зоне поражения дальнобойных луков.
— Щиты! — раздался хриплый голос капитана, и все дружно подняли деревянные щиты, прикрывая себя и товарищей.
Ответ не заставил себя ждать — наши пушки ожили, выплёвывая ядра с оглушительным грохотом. Когда корабль наконец ударился о песчаную отмель, мы спустились вниз — кто-то бежал по трапам, кто-то просто прыгал за борт. Вода доходила до колен, но не сбивала темпа.
Оикхелдцы бросили в нас свои передовые отряды. Они мчались сквозь дым и утренний туман, вооружённые длинными копьями. Первый удар был коротким, почти беззвучным, словно столкнулись две волны. За ним последовал второй. И третий.
Вайнор, стоящий рядом, напряжённо держал перед собой меч и щит. Он готов был ринуться в бой, но бойцы из охраны сомкнули ряды вокруг него. К счастью, он не высказал ни слова против, понимая всю важность момента.
Наши войска уже прорвали первую линию обороны. Сопротивление было неожиданно слабым. Мы двигались вперёд, словно нож сквозь масло. Оикхелдцев становилось всё меньше, а наши бойцы всё быстрее двигались дальше. Едва мы вошли в портовый район, как к нам начали присоединяться местные. Они появлялись из переулков и подворотен, держа в руках кто что мог: топоры, вилы, деревянные дубины.
Я пока не обнажал меча, потому что всё шло слишком гладко. Мы уже захватили порт, и впереди нас ждал город, который, казалось, был готов пасть без особого сопротивления.
Сквозь лязг металла, топот ног и крики раненых я вдруг услышал звук, который заставил меня замереть. Высокий, протяжный визг. Я поднял взгляд к небу — и увидел их.
— Эволиски!
Огромные крылатые твари кружили недалеко от нас, паря в низких облаках, словно хищные птицы, приметившие добычу. Их было не меньше десятка. Их не должно было быть здесь — не в таком количестве.
Секунду спустя с неба обрушился град огненных шаров. Командиры тут же начали выкрикивать приказы, направляя лучников и стрельцов из ружей. Я обернулся, бросив взгляд на море, и похолодел: над водной гладью виднелись силуэты ещё одного десятка крылатых тварей.
Над полем боя вдруг разнёсся крик:
— Корабли! С севера идут вражеские корабли!
Я поймал встревоженный взгляд Вайнора. Стало ясно: враги каким-то образом узнали о нападении и отправили подкрепление ещё до нашего прибытия.
Глава 20
Я обнажил меч, и сталь тускло блеснула в свете утреннего солнца. Теперь с небес обрушивался не только огонь — между пылающими шарами со свистом неслись ледяные копья, превращая поле боя в хаос стихий. Осколки льда разлетелись веером, вонзаясь в ближайших солдат.
— Прячьтесь! — заорал я.
Прижавшись к стене ближайшей постройки, я укрылся под козырьком крыши. Оикхелдская пехота, судя по доносящимся крикам, уже хлынула на берег.
— Будем сражаться в городе! — раздался голос командира. — Назад пути нет!
Первый враг, прорвавшийся ко мне, держал в руках копьё. Я парировал его удар, шагнул вперёд и снёс ему голову одним резким движением.
— Держим строй! — крикнул я, перекрывая шум битвы. — Не дайте им обойти со стороны!
Охрана Вайнора действовала как единый организм: прикрывала друг друга, менялась позициями, не оставляя брешей в обороне. Сам же Вайнор старался биться наравне с остальными. Приглядывая за ним краем глаза, я невольно отметил, что он растерял всю ту грацию, которую демонстрировал в моём саду — его движения стали скованными.
Битва нарастала подобно грозовому раскату. Сначала редкие стычки, потом — сплошная мясорубка. Враг теснил нас вглубь города. Мы отступали организованно, превращая узкие проходы в смертельные ловушки. Внезапные вылазки островитян из переулков, град стрел с крыш — всё это тоже замедляло продвижение врага.
Небо вдруг расколола ослепительная вспышка. Молния ударила прямо в нашу группу, и меня отбросило куда-то назад. В ушах зазвенело, перед глазами заплясали разноцветные пятна. Тело пронзила острая, обжигающая боль, мышцы свело судорогой.
Я с трудом поднялся на колени, а затем, пошатываясь, на ноги. Звон в ушах постепенно сменился какофонией криков и лязга стали. Защитный знак Ульм, выжженный на спине, спас меня от верной смерти и в этот раз.
Магия обрушивалась с небес без разбора — огненные шары, ледяные копья и молнии били не только по нашим, но и по оикхелдцам, которым не повезло оказаться на линии удара. Люди метались в панике, падали, давили друг друга. Вопли боли смешивались с грохотом взрывов.
Я окинул взглядом поле битвы и понял, что Вайнор исчез. Рядом лежало несколько погибших воинов из нашего отряда, их тела дымились от магического огня.
— Вайнор! — закричал я что было сил, но мой голос утонул в шуме битвы.
Небо снова озарили ослепительные вспышки, и на сей раз я успел нырнуть за обломки разрушенного здания. Магия продолжала безумствовать в воздухе, словно живая, разя всех без разбора. По звукам выстрелов я понял, что мы по-прежнему пытались достать эволисков, но с таким количеством стрельцов, да ещё и в узких улицах сделать это было тяжело.
Холодная волна страха прокатилась по спине. Я не мог оставить Вайнора одного.
«Соберись и найди его», — мелькнула в голове единственная мысль.
Когда магический шторм стих, я выскочил на улицу и подхватил с земли чей-то обронённый меч. Рядом надрывно стонал раненый — совсем молодой боец с оторванной по локоть рукой. Я опустился рядом и, коснувшись его, направил целительную силу в рану. Мышцы и кости начали срастаться, плоть затягивалась на глазах. Боец потрясённо моргнул, и я резко поднял его на ноги:
— Бери оружие и в бой!
— Д-да, господин!
Вместе мы влились в ближайший отряд уцелевших вотрийцев. Вокруг замаячили ряды оикхелдской пехоты — целый лес копий и мечей, жаждущих нашей крови. Я ринулся в бой, позволяя силе Нэйтаара течь сквозь меня. Мышцы налились неукротимой мощью, движения стали стремительными и точными. Мой клинок рассекал кожаные доспехи словно бумагу. Оикхелдцы падали один за другим, и их место занимали всё новые и новые воины.
— Вайнор! — закричал я. — Вайнор!
Внутри нарастала паника. Где искать? Как найти? Куда бежать в этом хитросплетении улиц?
И вдруг — озарение. Я же знал способ. Если стать частью потока, частью реки… Но получится ли? Прямо посреди битвы?
«Хватит думать, — одёрнул я сам себя. — Сейчас или никогда».
Продолжая сражаться, я попытался отсечь лишние мысли. Посреди кровавого хаоса я искал внутреннюю тишину, безмолвную точку опоры. Вместо того, чтобы черпать силу Нэйтаара, я пытался погрузиться в него, стать неотъемлемой частью.
Постепенно окружающие звуки начали меркнуть, уступая место спокойной сосредоточенности. Я чувствовал, как поток обволакивает меня. Люди, здания, поле боя — всё обратилось в туманные тени на краю восприятия. С каждым ударом сердца я всё глубже проникал в поток. Границы между мной и энергией таяли, размывались.
И вдруг словно невидимый рубильник щёлкнул в моём сознании, открывая шлюзы чего-то невообразимого. Реальность вокруг взорвалась новыми красками и ощущениями. Это случилось так резко, что у меня перехватило дыхание. Так легко?
Я был не просто телом с мечом, а живой частицей могущественного Нэйтаара, его пульсом. Нелепость происходящего захлестнула меня: моё физическое тело продолжало яростно сражаться, рубя врагов, а сознание парило где-то в невесомости, купаясь в океане первозданной энергии.
Хотелось кричать от восторга, но мысль о Вайноре быстро отрезвила меня. В памяти всплыло нужное воспоминание Сар’кханис. Одним усилием воли я обострил обоняние до невероятных пределов. Меня захлестнула волна запахов: кровь, пот, горящее дерево, дым, порох, раскалённый металл. И в этом бурлящем котле ароматов я безошибочно различил запах Вайнора, хотя прежде никогда не замечал его.
Я развернулся вправо и, перепрыгнув через своих солдат, врезался в строй оикхелдцев. Мой клинок превратился в серебристую молнию, разящую без промаха. Враги падали, не успевая даже вскрикнуть. Я мчался по лабиринту улиц, следуя за неуловимым шлейфом. Поворот, ещё поворот — и вот знакомый отряд, отчаянно отбивающийся от наседающих врагов. В центре схватки сражался Вайнор.
«Живой», — выдохнул я.
Издав громогласный боевой клич, я привлёк к себе внимание и ворвался в самую гущу битвы.
— Эйдан! — заметил он меня.
Мы сомкнули ряды. К нам присоединились уцелевшие островитяне и подоспевшие на помощь вотрийские пехотинцы. Охрана Вайнора, воодушевлённая нашим появлением, ринулась в бой с удвоенной яростью.
— Тесни их!
— Бей гадов!
Я уклонился от удара копья, перехватил древко и, выдернув его из рук врага, тут же пронзил им другого. Удар локтем отбросил следующего, и хруст сломанной шеи потонул в грохоте битвы. Всё слилось в безумную круговерть боя.
Внезапно небо озарилось зловещим светом — это была очередная магическая атака.
— В укрытие! — выкрикнул я, заметив массивную дверь ближайшего здания.
Мы бросились внутрь, едва успев избежать объятия огненного шара. Бойцы из личной охраны Вайнора стремглав выстроились вокруг нас, подняв щиты над головами на случай обрушения крыши.
— Вайнор, как ты? — громко спросил я.
— Не слышу тебя! — прокричал он и показал на уши.
Лишь сейчас я заметил струйки крови, стекающие из его ушей. Должно быть, взрывная волна повредила барабанные перепонки. Я коснулся его висков, направляя целительную энергию. Он вздрогнул, услышав очередной взрыв магического снаряда, а затем облегчённо выдохнул:
— Спасибо.
— Есть ещё раны?
— Я цел, — ответил он и глянул в открытые ставни: — Они стянули сюда очень много магов… Их предупредил кто-то из круга Лампара?