Однако чем ближе маячила победа, тем острее меня грызла тревога. В водовороте событий, в череде сражений и переходов я не забывал о главном — об отмщении. И пусть Герт разделял моё горе, пусть не раз говорил о справедливом возмездии, я знал: если дело дойдёт до переговоров на наших условиях, он потребует от меня сдержанности.
Пока все смотрели на стены Оргонта, мой взгляд был прикован к западному горизонту. Где-то там, в нескольких днях непрерывного полёта, находился мой истинный враг.
Решение пришло само собой. Дождавшись вечера, я отыскал Викта в его шатре. Он разбирал донесения разведки, то и дело хмурясь и делая пометки на пергаменте.
— Господин Викт.
Он поднял голову:
— А, господин Эйдан.
— Я ухожу на запад.
Викт медленно отложил бумаги:
— «На запад»?
— Да.
— Куда именно, господин Эйдан? — после небольшой паузы спросил он.
— В Гилим.
— Когда?
— Завтра на рассвете.
— Город вот-вот падёт, потом…
— У меня остались незаконченные дела, господин Викт.
— Какие дела могут быть важнее?
— Вы знаете, какие.
Он замолчал, и шатёр наполнила тишина. Снаружи перекликались часовые, слышался стук топоров — солдаты возводили частокол для лагеря.
— Нужно хотя бы уведомить короля Герта и советников, — наконец произнёс Викт. — Сначала получить их одобрение…
— На это нет времени.
— Господин Эйдан. — В его голосе появились просительные нотки. — Прошу, подумайте ещё раз. Сейчас каждый человек на счету. Особенно вы с вашими способностями.
— Мы с вами оба знаем, что Оргонт не окажет сопротивления — разведка всё подтвердила.
Он устало вздохнул:
— Я должен буду предупредить короля.
— Безусловно, — кивнул я. — Король Герт поймёт.
Глава 25
Весенний ветер трепал мои перья, пока я парил над Гилимом. Город расстилался подо мной мозаикой из черепичных крыш и извилистых улиц. Величественные статуи Безликих возвышались над столицей немыми стражами.
С высоты птичьего полёта Гилим выглядел иначе, и мне понадобилось время, чтобы отыскать цель — заброшенный квартал. Здесь время словно остановилось: те же обветшалые здания с провалившимися крышами, те же пустые глазницы окон. Наконец я различил знакомую улочку, зажатую между двумя полуразрушенными домами — мрачную и неприветливую.
В тупике притаился покосившийся барак, из дымохода которого вился тонкий дымок. Ставни были распахнуты настежь, приглашая весенний воздух в убогое жилище. Я сложил крылья, спланировал вниз и уже через несколько секунд достиг окна.
Внутри, за столом, сидел молодой человек, склонившийся над миской с какой-то похлёбкой. Я испытал облегчение — это был Сарзон. Он продолжал есть, не обращая на меня никакого внимания.
Я постучал клювом по рассохшемуся дереву оконной рамы. Звук получился глухой, но достаточно громкий. Сарзон оторвался от своей трапезы и недоуменно уставился на меня. Я впорхнул внутрь и, едва коснувшись пола, начал трансформироваться: перья втягивались в кожу, кости удлинялись и перестраивались, возвращая мне человеческий облик.
Сарзон вскрикнул и отшатнулся так резко, что упал назад, опрокинув табурет под собой. В мгновение ока он оказался на ногах, выхватив из-за пояса кинжал. Лезвие дрожало в его руке, нацеленное мне в грудь. Я поднял ладони в примирительном жесте:
— Тише, Сарзон, это я, Эйдан.
В тусклом свете, проникающем сквозь окно, я видел, как расширились его глаза, как дрогнули губы. Наконец он выдавил хриплым шёпотом:
— Во имя матери Ондоры…
— Опусти кинжал, — мягко произнёс я. — Здесь только мы.
— Я не ждал… Что вы… Как вообще?..
— Успокойся, Сарзон. Теперь мне под силу перевоплощение в животных.
— Господин?.. Господин Эйдан?
— Да.
Он продолжал сверлить меня недоверчивым взглядом:
— Вы мне сами говорили, что колдуны могут морок навести.
— А ты молодец, — с одобрением улыбнулся я и добавил: — Первый раз мы встретились в тот день, когда сюда пришла Азара. Я вылечил Миву и сходил с тобой на рынок. Помнишь?
Сарзон медленно опустил руку:
— Так… так это вы?
— Да, Сарзон.
— Думал, глаза обманывают…
— Это всё Нэйтаар, — сказал я. — Местным магам такое не под силу.
Он подошёл ближе и вгляделся в моё лицо:
— Правда вы…
— Рад тебя видеть.
— Ох! Что ж я!..
Он засуетился, схватился за какой-то мешок и вытащил потрёпанное, но чистое одеяло. Затем махнул рукой в сторону камина, где в закопчённом котелке что-то булькало:
— Вот, укутайтесь и присядьте у огня, господин Эйдан, а я пока найду для вас одежду.
— Не стоит, — остановил его я. — Одежда сейчас мне ни к чему.
— Ну раз так… — пробормотал он и, понизив голос, спросил: — Господин, вы сюда сами добрались? Э-э… По небу?
— По небу.
— Дела…
Я оглядел барак:
— Навевает воспоминания. Знал, что найду тебя здесь.
— А куда ещё деваться, господин Эйдан? — развёл он руками. — Тут, как-никак, своё жилище.
— И то верно, — согласился я. — Как у тебя дела?
— Справляюсь помаленьку, — слабо улыбнулся он. — Жду, когда всё закончится… Я и вестей-то не получаю, господин… Только шлю… Как там Мива? Малые?
— Всё хорошо, — ответил я. — И на поле боя дела идут неплохо. Мы уже заняли Карденские земли.
— О! — встрепенулся Сарзон. — Уже там?
— Да, — подтвердил я. — Думаю, скоро армия войдёт в Карнмейр.
— Даже так… — протянул он и спросил настороженно: — Господин Эйдан, а что вы здесь делаете?
— Хочу наведаться к Бьердам.
— Прямо к ним домой?
— Прямо к ним домой.
— Убить кого-то из них?
— Убить кого-то из них.
— Вы же прибыли один?
— Да.
— Господин Эйдан, а мы точно справимся?
— Не «мы», Сарзон, — улыбнулся я. — Ты в этом не участвуешь.
— Как же…
— Не беспокойся, — произнёс я. — Сосредоточься на своём задании.
— Вы уверены, господин Эйдан? У них хорошая охрана.
— Одному мне будет проще, поверь.
Он понимающе закивал и уточнил:
— Идёте сегодня?
— С наступлением темноты.
Когда последние лучи солнца растаяли за горизонтом, я превратился в стрижа. Взмыв в прохладный вечерний воздух, я отдался потокам ветра, позволяя нести меня над крышами старого города. С высоты не составило труда определить, где обитает самая влиятельная знать — район пылал, словно россыпь драгоценных камней на чёрном бархате. Витражные окна и шпили особняков отражали свет тысяч фонарей, создавая иллюзию вечного дня в этом царстве роскоши.
Поместье Бьердов возвышалось над остальными строениями подобно горе среди холмов. Спикировав во двор, я спрятался среди кустов. Несмотря на поздний час, поместье дышало жизнью: слуги сновали между хозяйственными постройками, погружённые в бесконечные дела. У главного входа застыли пятеро стражников в начищенных доспехах; ещё шестеро методично патрулировали периметр.
Я уловил краем глаза движение — почти неуловимую тень справа. Повернувшись, различил гибкий силуэт дымчатого кота, который, припав к земле, медленно приближался ко мне. Его светлые глаза хищно поблёскивали, выдавая намерения.
Не дожидаясь нападения, я перевоплотился: перья сменились густой шерстью, крылья обратились мощными лапами. Кот застыл, будто громом поражённый. Его зрачки расширились до предела, шерсть встала дыбом. Я выгнул спину дугой, распушил хвост и издал шипение с рычащими нотками. Он, очнувшись от оцепенения, ответил пронзительным визгом. Я сделал шаг вперёд, и этого хватило — дымчатый рванул прочь, развернувшись так стремительно, что когти взрыли землю.
Мысленно усмехнувшись, я двинулся дальше и обогнул особняк. У второго входа показались слуги с корзинами в руках. Я терпеливо выждал, пока они скроются в доме, и продолжил свой путь, держась в тени.
Посмотрев наверх, заметил приоткрытое окно на третьем этаже. Очередная трансформация прошла легко, словно смена одежды: чёрная кошачья шерсть истаяла, уступая место гладким перьям, и вот я уже снова парил в воздухе. Ловко проскользнув в щель, я оказался внутри.
Комнатушка встретила меня теснотой. Убранство соответствовало размерам: узкая койка, притиснутая к стене, парочка табуретов да щербатый комод.
«Комната прислуги», — мелькнула догадка.
Только им в этом роскошном доме могли отвести такой убогий угол. Подлетев к двери, я внимательно осмотрел её: слишком плотно закрыта. Пришлось принять человеческий облик и потянуть за ручку — дверь податливо открылась. Вновь обратившись птицей, я бесшумно полетел по коридору.
За пределами каморки особняк Бьердов выглядел так, как и положено: расписанные потолки терялись в вышине; стены украшали гобелены с геральдическими символами древнего рода; хрустальные люстры, похожие на застывшие водопады, заливали пространство мягким серебристым светом.
Я продвигался всё дальше, прислушиваясь к каждому звуку, и застыл посреди очередного зала, когда до меня донеслись голоса. Сосредоточившись, обострил слух — звуки стали отчётливее, словно говорившие находились рядом.
«Ганнер?»
Бесшумно скользнув к винтовой лестнице, я короткими перелётами добрался до площадки второго этажа. В просторном холле стояла стража, изящная женщина в тёмном платье и… Ганнер собственной персоной.
— Господин, прошу вас, — произнёс стражник. — Вам необходимо вернуться в комнату, пока мы всё не проверим.
— Я, по-твоему, дитя малое, за которым нужен присмотр⁈
— Господин, артефакт не срабатывает просто так, — стоял на своём стражник. — В доме был посторонний.
«Что? — удивился я. — Меня заметили?»
— Опять кто-то из болванов забыл нацепить дурацкий браслет! — рявкнул Ганнер. — Разбирайтесь с прислугой, а меня оставьте в покое!
— Мы должны убедиться, что вы находитесь в полной безопасности.
Ганнер медленно выдохнул и процедил сквозь зубы:
— Но ведь сейчас в доме никого нет?
— Артефакт сработал на короткий промежуток.