— Не переживайте за свою компетентность, Сергей Юрьевич, даже на фронте вам бы никогда ничего подобного не встретилось, — ответил я, глядя как распахиваются двери и к нам входит Наталья, удерживающая поднос с чайными принадлежностями. — Я вообще не уверен, что подобную магию вы сможете увидеть где-нибудь за пределами какого-нибудь рода, специализирующегося на целительной магии.
— Они бы вряд ли стали со мной делиться, — усмехнулся Лермонтов, с комфортом размещаясь на мягком сидении. — То, что вы собираетесь сделать, Иван Владимирович, произведет фурор. Лечить калек…
Он покачал головой, позволяя мне додумать самому. Но меня не смущала демонстрация своих возможностей. Если кто-то и решится мне предъявить претензии за раскрытие их родовых секретов, у меня найдется чем на это ответить. Да и все равно в академии я и эту магию буду показывать.
Не только же боевых магов обучать, и вполне мирные профессии тоже требуются Российской Империи, причем в куда большем количестве.
— Можете не волноваться на этот счет, Сергей Юрьевич, — произнес я, с помощью телекинеза разливая чай по чашкам. — Вам с сахаром?
Минут пять мы пили чай, ни о чем особом не говоря. Лермонтов заметно нервничал, но оно и понятно. В конце концов, он согласился принять участие в неизвестном ритуале, и шел на огромный риск.
Полагаю, если бы я не дал ему расслабиться за этой великосветской болтовней, он бы уже выломал подлокотники кресла от волнения. А так мы просто говорили и распивали чай, обсуждая погоду и общих знакомых дворян.
— Ну что же, Сергей Юрьевич, — произнес я, когда его чашка показала дно в третий раз, — приступим?
— Да, Иван Владимирович, — кивнул Лермонтов и, отставив посуду, задержал дыхание.
— Расслабьтесь, — посоветовал я. — Процесс совершенно безболезненный. Начнем.
Я щелкнул пальцами, и ритуальные рисунки на полу засияли мягким зеленоватым светом. Он был не слишком ярким, так что обнаружить его снаружи особняка было невозможно. Но Лермонтову стало не до разглядывания магических потоков — он прижал ладонь к повязке и сосредоточился на ощущениях.
Я знал, что сейчас под его веком нарождается новый орган зрения, отодвигая веко. Восстанавливаются все поврежденные ткани, приходя в порядок, задуманный природой. Регенерация, конечно, сложная штука и требует прорву магии, но в этот раз сам Лермонтов выступал ее дополнительным источником. Не просто так его кресло стояло в центре ритуала.
— Готово, — сообщил я, когда свечение угасло. — Сергей Юрьевич, вы можете снять повязку.
Он сглотнул, его подбородок несколько раз дернулся, после чего мужчина стянул тряпку с лица и, с явным страхом лишиться едва обретенной надежды, поднял веко. Я протянул Лермонтову зеркало и тот схватился за него пальцами так сильно, будто от него зависела его жизнь.
— Господи… — судорожно выдохнул он, глядя в свое отражение обоими глазами. — Господи…
Я отвернулся, чтобы дать ему побыть наедине со своими чувствами. Ни к чему видеть, как мужчина плачет.
Пускай и от счастья.
Глава 10
Московский особняк дворянского рода Титовых. Иван Владимирович Моров.
Слуга Титовых открыл дверь «Коршуна», и я выбрался наружу. Собравшиеся у входа на территорию журналисты защелкали фотоаппаратами, стремясь запечатлеть момент моего появления.
Что говорить, исцеление Лермонтова превратило меня в настоящую звезду. Стоило Сергею Юрьевичу раз появиться в дворянском собрании и сказать, кто помог ему вернуть глаз, мой телефон стал разряжаться ежедневно от постоянных входящих звонков и сообщений. К счастью, завести новый номер труда не составляло, а со старым теперь разбирался Демин, сортируя информацию и распределяя абонентов по степени полезности.
Список будущих пациентов уже был расписан до конца года, а ведь прошло чуть больше недели с того дня, как я исцелил Лермонтова. Воистину, услуги хорошего лекаря были востребованы у дворянства Российской Империи.
— Добро пожаловать, Иван Владимирович, — поклонился мне слуга. — Прошу вас следовать за мной, Давид Савельевич распорядился собрать гостей в курительной комнате.
Кивнув, я пошел по уложенной плитами дорожке, опираясь на черную трость с набалдашником в виде черепа. Пришлось приложить немало усилий, чтобы собрать из нее такой артефакт, который заменил бы мне два вложенных в защиту узла. Но я справился с задачей и даже экранирование вшил. Так что ни один посторонний с магическим взором не заметит, что у меня в руках оружие.
Приема у Титовых не вышло организовать — не та обстановка в Москве, чтобы праздники закатывать. Однако небольшое собрание дворян периодически все же устраивались. И я получил приглашение на одно из них.
Мы вошли в раскрытые двери особняка, и слуга тут же передал меня дворецкому. Вручив ему плащ, я проследовал в курительную комнату, где уже собралось трое гостей рода Титовых.
Само помещение, конечно, лучше было бы назвать залой, уж больно огромным оно было. Оформленное в классическом английском стиле с зеленым сукном, деревянными панелями и мебелью, обтянутой темной кожей. Аромат табака действительно витал в помещении, но не раздражал.
Все трое гостей сидели вокруг стеклянного столика, на котором покоились бокалы. Замерший чуть в сторонке слуга ожидал, когда господа выпьют, чтобы заново наполнить им посуду.
— А вот и Иван Владимирович! — встав со своего места, с улыбкой объявил Сергей Юрьевич. — Господа, позвольте представить вам моего спасителя — Ивана Владимировича Морова, лучшего мага Российской Империи.
Я улыбнулся в ответ и, отведя трость чуть в сторону, поклонился, как того требовал этикет.
— Приветствую, Сергей Юрьевич, господа.
Первым поднялся мужчина сорока лет с жесткой короткой бородкой ржавого оттенка. Коротко постриженные волосы с проблесками седины походили на тонкие медные провода.
— Попов Сергей Никитич, — представился он, протягивая мне ладонь. — Рад нашему знакомству, Иван Владимирович.
— Это взаимно, — заверил я, отвечая на рукопожатие.
Поповы владели практически всем рынком радиоэлектроники. Выпуск, логистика, реализации — все было в их руках, и дворянский род набивал капиталами карманы. Основным заказчиком, естественно, была Российская Империя — рации, телефоны, средства радиоэлектронной борьбы требовались армии и спецслужбам. Все подслушивающие устройства, генераторы помех — все, что выпускалось на этом поле в Российской Империи, несло на себе герб Поповых.
— Тихомиров Алексей Андреевич, — представился третий гость, тоже поднявшись с места.
Выбритая до блеска голова, едва ли не каноничная поповская борода, широкие плечи и невысокий рост. Алексей Андреевич мог бы подрабатывать грабежами по ночам в темных переулках, его костистое лицо, угрожающий прищур глаз позволяли наводить ужас на встречных.
Но Тихомировы занимались логистикой на Волге.
— Рад знакомству, Алексей Андреевич, — ответил я, пожав и его руку.
Мы все опустились на диваны, и слуга по моему знаку принял заказ на напиток. Вот только в отличие от остальных дворян я не собирался пить алкоголь. Нет ничего хуже пьяного чародея.
— Двойную порцию двойного эспрессо, — произнес я, глядя в его внимательные глаза.
— Будет исполнено, Иван Владимирович, — ответил тот, согнув спину.
— Не любите коньяк, ваше благородие? — поинтересовался Попов, внимательно за мной наблюдая.
Им слуга как раз обновил бокалы.
— Предпочитаю оставаться в трезвом уме, Сергей Никитич, — ответил я, после чего оглядел остальных гостей. — Так сложилось исторически, что стоит мне показаться в обществе, какой-нибудь самоубийца решает нанести удар. А пьяный одаренный — это практически гарантированный труп в такой ситуации.
Попов переглянулся с Тихомировым. А вот Лермонтов лишь усмехнулся, прежде чем осушить свой бокал.
— Можете не опасаться нападений в моем доме, Иван Владимирович, — от дверей произнес негромко хозяин особняка. — Прошу прощения за задержку, господа. Увы, некоторые дела не терпят отлагательств.
Титов шел к нам с улыбкой. Под носом он носил короткие жесткие усы, обрамляющие рот. Подбородок при этом пятидесятилетний крепкий мужчина оставил чистым от растительности.
— Давид Савельевич, — поднявшись с места, заговорил я, — благодарю вас за приглашение.
Титов улыбнулся чуть шире, рассматривая меня внимательным взглядом. Давид Савельевич был неплохим одаренным — шесть узлов, пусть и с небольшим резервом магии, однако уже одного количества узлов хватало, чтобы заткнуть за пояс многих и многих.
— Присаживайтесь, Иван Владимирович, — произнес он. — Мы здесь собираемся маленьким кружком, все свои, можно оставить официоз за пределами моей земли. Мы все тут друзья, давно друг друга знаем.
Сам он сел в единственное кресло, а я кивнул и опустился на свое место.
Сказанное следовало понимать как приглашение войти в узкий круг единомышленников. Что, конечно, почетно, однако я не рассчитывал на такой исход посещения Титовых. Не зная, к чему они стремятся, соглашаться было бы опрометчиво.
Вошедшая служанка передала заказанный мной кофе обслуживающему нас мужчине, и тот перелил из кофейника в чашку густой напиток. Затем поставил его передо мной, не забыв оставить рядом вазочку с кусковым тростниковым сахаром и серебряными щипцами.
— Мне лестно находиться в обществе столь уважаемых благородных людей, Давид Савельевич, — произнес я, глядя на хозяина особняка. — Но не совсем понимаю, за что я удостоился такой чести.
Титов переглянулся со своими друзьями и негромко посмеялся.
— Иван Владимирович, — обратился он ко мне с улыбкой, — мой род давно и прочно занимается бизнесом. Мы, если хотите, чуем будущую прибыль от любого предприятия, о котором узнаем. Знаю, многие считают, что мы просто распыляем свои инвестиции, покупая то одно, то другое и не закрепляясь в одной конкретной отрасли. Однако на самом деле мало кто знает, что ежегодный оборот нашей семьи превышает пятьсот миллиардов рублей.