— Тогда, раз вы не хотите вспоминать о нашем родстве, благодарность тем более должна быть, Иван Владимирович, — произнес он. — Если по-родственному мы бы еще приняли отказ от награды, то, в таком ключе подавая наши отношения, вы ставите нас в немного неловкое положение.
Я усмехнулся.
— Сложно угодить тому, у кого все есть, да? — с понимающей улыбкой спросил я. — Не переживайте, Антон Сергеевич. На самом деле Солнцевы вполне могут меня отблагодарить. Вы владеете огромным достоянием современного мира — у вас есть ресурсы, которые могут продвигать мои услуги. И это будет лучшей благодарностью для меня.
Наследник Венедикта Кирилловича кивнул.
— Я вас услышал, Иван Владимирович, — произнес он. — Вы можете обратиться в любой момент, и мы все сделаем. Но, если позволите, я бы хотел задать еще один вопрос.
— Спрашивайте, — сделав глоток чая, разрешил я.
— Вы не думали о том, чтобы расширить количество учеников? — спросил он. — У рода Солнцевых хватает молодежи, которая могла бы пойти к вам на обучение.
Я пожал плечами.
— Набирать учеников уже поздновато, — сказал я, возвращая чашку на столешницу. — Но я тут узнал от Большаковых, что места в академии, где я буду преподавать, продаются. Так что если кто-то из Солнцевых пройдет через эту мясорубку бряцанья кошельками, я буду учить его так же, как и всех остальных своих студентов.
Получив ответы, Антон Сергеевич отбыл, а я едва успел переодеться, как Демин вновь сообщил о визитере.
— Герман Мстиславович прибыл, Иван Владимирович!
Автомобиль главы рода Панфиловых.
Герман Мстиславович сел на заднее сидение машины. Дождавшись, когда водитель вывезет с территории Моровых, мужчина кивнул сидящему рядом человеку.
— Что удалось выяснить? — спросил глава рода.
— Прорабатываем все ваши личные контакты до момента проявления болезни, Герман Мстиславович, — ответил тот. — Служба безопасности составила список. Вышло чуть больше ста пятидесяти человек. Сейчас собирается информация по всем подтвержденным одаренным, включая простолюдинов. Наибольший интерес вызывают ваши контакты на наших мануфактурах, куда вы заглядывали летом. До тех пор, пока не отработает служба безопасности, рекомендовано не общаться с посторонними, Герман Мстиславович.
— Информация о моем излечении все равно просочится в общество, — покачал головой Панфилов. — Бесполезно прятаться, тот, кто меня проклял, поймет, зачем я посещал Морова. А Иван Владимирович уже прославился снятием вредоносных чар с Солнцевых. И если эта печать — дело рук мага, он должен быть достаточно умен, чтобы понять — его план не сработал.
— Ничего не могу ответить на это, Герман Мстиславович, — пояснил подчиненный. — Будем ждать решения службы безопасности. Кстати, в ходе расследования обнаружили несколько интересных преступлений против рода. В частности — одно раскрытие формулы артефактов огневой поддержки, ваш сотрудник пытался передать ее Щелковым за большие деньги. Проведена акция устрашения.
— Вот как? — приподнял бровь Панфилов. — Отчет мне на стол. Если эти твари решили подкупать моих сотрудников, я объявлю им войну.
— Документы ждут вас в кабинете, — отрапортовал подчиненный. — Вместе с остальными находками службы безопасности.
Московский особняк дворянского рода Большаковых.
Кристина Гордеевна сидела с закрытыми глазами в позе лотоса. Собранные в хвост волосы развевались под порывами холодного ветра, влетающего из распахнутого окна. По тренировочному залу летали печати, которые вспыхивали одна за другой, превращаясь в простейшие огненные снаряды. Они били в одну точку — заготовленный манекен.
Ничего сложного в этом упражнении для молодой чародейки уже давно не было, однако тренироваться было необходимо. Это заметно уменьшало расходы магии на применение каждого заклинания, да к тому же позволяло увеличить контроль над собственной силой.
Потоки магии, льющиеся в резерве Кристины Гордеевны, стали еще мощнее после того, как Моров исцелил ее тело. Магическое могущество благородной девицы стремительно увеличивалось, и дедушка, наблюдающий за внучкой, уже мысленно предрек ей открыть седьмой узел через пару лет. А по мощи стать самой сильной чародейкой поколения.
Нужна подходящая партия для подобного бриллианта. Сама девчонка слишком увлеклась чарами. Это, разумеется, хорошо, но опасно. Травма, полученная в войне, перечеркнула будущее красавицы, и тогда у нее не оставалось выбора. Но вот теперь она исцелилась, однако о возвращении к нормальной жизни не думает.
С одной стороны, это понятно. Но с другой… Война давно закончилась, но Кристина Гордеевна все равно готовится к следующей. Как будто бойцов у Большаковых нет, и только от нее зависит судьба всего рода.
Евгений Игоревич прекрасно понимал, что творится с его внучкой. Сколько раз он видел людей, которых пережевала война. Тех, кто вернулся с войны, но так и остался там. И хотя Кристина Гордеевна не подавала вида, отдав всю себя магическому развитию, дед прекрасно знал — по ночам ее все еще мучают кошмары.
— Я чувствую, как ты смотришь на меня с неодобрением, — произнесла девушка.
Огненные болиды длинной очередью ударили по манекену, разнося его в щепки и осыпая тренировочный зал искрами. Только когда погас последний из них, Кристина Гордеевна открыла глаза и встретилась взглядом с дедом.
— Мы уже говорили об этом, — вздохнул Евгений Игоревич, после чего жестом приманил себе стул и опустился на него. — Тебе повезло, Кристина, ты получила второй шанс. Ты правда хочешь потратить его на магию, не оставив себе ничего кроме?
Девушка тряхнула головой.
— Мне казалось, тебя радуют мои успехи, — немного удивленно произнесла Кристина Гордеевна.
— Радуют, — подтвердил дед. — Но это не значит, что стоит откладывать свою жизнь. Ты еще очень молода, у тебя впереди много времени.
— Но ты же сам…
— Кристина, я плотно стал заниматься магией, когда твоя мать уже была беременна тобой, — покачал головой Евгений Игоревич. — Будь мы простолюдинами, я бы действительно радовался твоим успехам и всеми силами поддерживал. Но мы — дворяне, Кристина, у нас есть долг.
Большакова медленно опустила голову, разглядывая собственные колени.
— Я знаю, дедушка, — ответила она после долгого молчания и подняла взгляд на родственника. — Именно поэтому я и должна учиться. Стать сильнее.
Но тот лишь головой покачал.
— Это не твоя забота, малышка, — с горькой усмешкой произнес он. — Я поддерживал твои стремления, когда ты не могла ходить. Знал, что иначе ты впадешь в депрессию и сотворишь какую-нибудь глупость. Мозгов в твоем возрасте ни у кого нет. Тебе было необходимо уцепиться хоть за что-то. И магия стала твоим спасением. Но теперь ты снова здорова и можешь жить. А вместо этого ты хоронишь себя в этом зале. Подумай, стоило ли тогда твоему отцу тратить состояние, чтобы Моров тебя исцелил, раз для тебя ничего не изменилось?
— Изменилось, дедушка, — возразила Кристина Гордеевна, покачав головой. — Я нашла того, кто может научить меня. Моров не только отличный целитель, дедушка. Ты же сам изучал его дело, Иван Владимирович — пример для меня. Ему всего-то девятнадцать лет, а он уже столько заклинаний изучил и освоил!..
— Моров не отвечает ни перед кем, — заметил Евгений Игоревич. — Он последний в роду, и его некому одернуть. На него нельзя надавить. Та уверенность, которую он демонстрирует окружающим, имеет название. Знаешь какое? Фатализм. Он перешагнул за грань, ему уже все равно, что с ним самим станет. Разве ты не видишь, что ему плевать на себя и свой род — он готов лезть в самое пекло. Потому что его никто не ждет дома, а все, кто относится хотя бы чуточку положительно, всего лишь хотят его использовать.
Дед замолчал, глядя на внучку с сочувствием.
— Скажи, Кристина, ты такой же хочешь стать? — спросил он. — Или, быть может, у тебя есть отец, который тебя любит? Может быть, у тебя есть семья, которая за тебя переживает?
— Я сделала свой выбор.
— Какой выбор может сделать пигалица, которая жизни не знает? — усмехнулся Евгений Игоревич. — Попала в одну передрягу и теперь считаешь себя специалистом? Ты даже не представляешь, насколько тебе повезло. Тебе никогда не приходилось пить из лужи, чтобы не сдохнуть от жажды. Тебе не приходилось лежать среди трупов собственных друзей, притворяясь мертвым. Ты не видела, как твоих друзей, с которыми ты рос с детства, рвет на части вражеским заклинанием. Не чувствовала, каково это, сообщать матери, что ее сын больше не вернется домой, потому что ты отдал приказ, и он его выполнил. Да ты даже не влюблялась ни разу! Да ты даже водить еще не училась! Какой выбор ты вообще можешь сделать?
Он махнул рукой и прикрыл глаза.
Внучка смотрела на деда с удивлением. Она знала, что ему довелось многое пережить. Но он никогда не рассказывал, во что обернулась последняя война Российской Империи. И теперь его откровения вызвали у Кристины Гордеевны сочувствие.
Поднявшись на ноги, она обняла старика и, прижавшись к его груди, всхлипнула.
— Прости, дедушка, — произнесла она. — Я не хотела.
— Я поговорил с твоим отцом, — погладив внучку по спине, сообщил Евгений Игоревич. — Он предложил тебе встретиться с твоим спасителем. Не на балу или приеме, а совершить официальный визит.
— Зачем? — удивилась Кристина Гордеевна.
— Он многое знает, — задумчиво произнес Евгений Игоревич, не глядя на девушку. — Я даже не предполагал, что Александр Васильевич имел доступ к подобным знаниям.
Кристина Гордеевна пожала плечами.
— Ничего удивительного, дедушка. Мало кто из благородных семей любит рассказывать про свои семейные архивы. Это Иван Владимирович, по большому счету, против традиций пошел, — она сделала небольшую паузу, а потом добавила: — Но у него разве был выбор поступить иначе? Какое у него было бы будущее, если бы он скрывал свои знания?