— Это верно, — подтвердил Герасимов. — Я предоставлю вам всю информацию, Иван Владимирович. А пока что примите мою благодарность за то, что согласились прийти ко мне на встречу сегодня.
На мой телефон пришло уведомление от банка. Мой счет только что пополнился на крупную сумму. Правда, она растворилась в общем балансе, и уже не вызывала никакого отклика.
Что ни говори, а деньги — всего лишь средства.
Дверь в гостиную, где мы сидели, резко распахнулась, впуская в помещение Мирославу Анатольевну.
— Папа! — воскликнула девушка, но тут же осеклась, заметив меня. — Ой, простите, я не знала, что у вас деловой разговор. Здравствуйте, Иван Владимирович.
Я поднялся на ноги и, улыбнувшись дочери главы рода Герасимовых, произнес:
— Добрый вечер, Мирослава Анатольевна. Не переживайте, мы уже закончили, и я убываю. Анатолий Никодимович, буду ждать от вас вестей.
Уже оказавшись в машине, я закрыл глаза.
Эти встречи с другими группировками дворян в армии Российской Империи вполне могут ничего не дать. Однако если и там окажутся пострадавшие от этой печати, я ничуть не удивлюсь.
Хотя бы по той причине, что некто, обладающий серьезными магическими знаниями, создал специфический артефакт с магией смерти. Примерно в то же время, когда общество узнало об исцелении Панфилова.
И если в действительности окажется, что я прав, врага, решившего очернить мое имя, придется искать сперва на каких-нибудь Балканах, а потом в условной Британии. Ну или кто там еще из сильных держав решил показать зубки Российской Империи?
Вернувшись от Герасимова, я потратил весь остаток дня, разрабатывая чертежи для будущих артефактов массового исцеления. Пророком я не был, однако догадывался, что его императорское величество пожелает приобрести у меня планы по созданию новых зачарований.
Сам я за их изготовление браться не собирался. У государя хватает и своих специалистов, которые могут заниматься подобной работой. Пусть приносят пользу Родине хотя бы таким образом, в отличие от меня, они получают жалование. Мне же пока только светит влиться ряды преподавателей.
А наутро ко мне заехала ученица.
— Доброе утро, Антонина Владиславовна, — с улыбкой поприветствовал я гостью. — Разделите со мной завтрак?
Никогда не отказывающаяся от приема пищи в моей компании Жданова ответила с улыбкой:
— Почту за честь, Иван Владимирович.
Сказать по правде, я сразу распорядился накрывать на двоих. У нас сегодня было запланировано занятие, и я догадывался, что капитан Службы Имперской Безопасности прибудет с утра, чтобы успеть ухватить как можно больше времени.
— Как ваша служба? — спросил я, когда мы разделывали яичницу с зеленым луком и сочными кусками свинины. — Все ли хорошо?
Не отрываясь от процесса, моя ученица вежливо улыбнулась.
— Жаловаться не стану, Иван Владимирович, — произнесла она, наколов кусок мяса на вилку. — Работы хватает, однако она приносит мне удовольствие. Приятно видеть, как с каждым заполненным листком и отданным распоряжением мир становится лучше, а ведомство — чище.
— Это радует, — кивнул я, успев прожевать. — У вас стало не так много времени на учебу, но, надеюсь, вы не забываете практиковаться?
— Не забываю, Иван Владимирович, — кивнула Жданова. — Каждый день выделяю два часа перед сном на тренировки. К счастью, теперь, когда мне открыты любые полигоны Службы Имперской Безопасности, можно заниматься в любом районе города.
Я покивал, выказывая одобрение.
— Но у меня есть к вам разговор и не касающийся нашего обучения, — сменила тему Антонина Владиславовна. — Если вы, конечно, не возражаете.
Я дожевал очередной кусок и кивнул.
— Я весь внимание.
— Мне поручили провести предварительные переговоры о покупке у вас артефактов, которые могли бы повторить то, что вы сделали в госпитале, — понизив голос, произнесла Жданова. — Понимаю, что меня отправили, чтобы я смогла вас уговорить вообще что-то продать, но…
— Вы по-прежнему считаете, что должны быть со мной предельно честны, — с улыбкой произнес я. — Можете не волноваться, Антонина Владиславовна. Чертежи я закончил вчера ночью. И с удовольствием передам их представителю власти.
Вилка в ее руке звякнула об край тарелки.
— Как это «передадите»? — удивленно вскинув брови, переспросила капитан.
Я усмехнулся и развел руками.
— Речь ведь идет о спасении многих жизней, Антонина Владиславовна, — начал пояснения я. — Понимаете, одно дело продавать какому-то роду защиту от магии. Дворянам вполне по силам оплатить и мою работу, и ингредиенты. В таком случае мы вступаем во взаимовыгодную сделку. Но как я могу требовать денег за то, чтобы спасти жителей Российской Империи? Разве я стану отказывать в помощи тем, кто попал в беду и не может себе позволить нанять чародея?
— Но вы берете огромные деньги за лечение…
— И беру их только с тех, кто может мне заплатить, Антонина Владиславовна, — кивком подтвердил я. — Даже обелиски, защищающие кладбища от подъема мертвецов — это прерогатива правящего дома. В их обязанности входит обеспечение безопасности таких объектов. И для страны в данном случае не важно, как именно будет обеспечена эта безопасность — самими Романовыми или нанятым для этого специалистом.
— Но лечение масс не входит в это понятие? — уточнила Жданова.
— Не входит, — подтвердил я. — Одно дело заменить работу магов смерти артефактами, и другое — спасать жизни. Я не собираюсь наживаться на чьем-то горе, Антонина Владиславовна. Я хочу, чтобы моя страна процветала. И если так вышло, что кроме меня этого сделать некому, то не вижу повода стесняться говорить об этом открыто. Никто в Российской Империи не способен спасти тысячи жизней. Иначе бы это уже было сделано.
— Но вы можете, — кивнула капитан.
— Могу, — улыбнулся я. — А потому передам вам всю необходимую документацию, когда мы закончим.
— Вы невероятно благородный человек, Иван Владимирович, — с искренним уважением и легким налетом грусти произнесла собеседница.
Я спокойно кивнул, возвращаясь к еде. Добавлять что-либо к уже сказанному было лишним.
Вопрос наследия, которое я оставлю после себя, никуда не исчез. И теперь, когда мне пришла в голову эта идея, я буду понемногу менять мир с помощью магии. Да, всех не спасу, но даже за несколько лет работы артефактов счет поправившихся людей перейдет на миллионы.
А это слишком большое число, чтобы требовать деньги. Я не торгую жизнями людей. Тем более — своих же сограждан. И это не говоря о том, что после устроенной демонстрации моих возможностей в случае отказа Виктор Константинович может публично поделиться новостью, что мне не жаль жителей Российской Империи.
Моровы жили в Российской Империи и будут жить после меня. Репутация рода, с помощью которой я так прекрасно устроился в этом мире, помогала мне с самого начала. И мой долг сделать так, чтобы эта репутация помогала следующим поколениям Моровых.
А потому я обязан сделать все, что от меня зависит, чтобы их положение было максимально комфортным.
Кремль, покои правящей семьи.
— Каков наглец, — то ли восхищенно, то ли возмущенно произнес Виктор Константинович, читая доклад капитана Службы Имперской Безопасности.
Жданова передала содержание диалога, не забыв упомянуть и о том, что сама все рассказала Морову. Но это как раз государь и не осуждал. Антонину Владиславовну не просто так выбрали для контакта с Иваном Владимировичем. Уже устоявшаяся связь между этой парой была беспрецедентной — даже метившему в тести Большакову не снился столь тесный тандем.
Моров вообще с людьми сходился откровенно плохо. Его словно бы не интересовало общество. При этом Иван Владимирович не отказывал в помощи никому, кто бы к нему ни обращался. И свою дружину исцелял, и дам из светского общества, и бывших военных, с которыми его знакомили.
Как бы ни пытался Солнцев въехать в рай на плечах Морова, Иван Владимирович поддерживал с ним чисто деловые отношения. Еще Завьялова пользовалась некоторым уважением со стороны Морова. Не ее супруг, а сама Евгения Андреевна, которую он не только слегка омолодил, но теперь еще и от смерти спас.
Остальным приходилось довольствоваться весьма высоким ценником за услуги Морова. И снижать свои запросы Иван Владимирович не собирался, несмотря на то, что тот же Большаков намеревался подложить под Морова собственную дочурку.
— Папа? — приподняла бровь ее императорское высочество. — Что-то случилось?
— Случилось, дорогая, — подтвердил государь, откладывая документы и протягивая руку к чашке с кофе. — Моров продолжает свое черное дело.
— Что на этот раз? — уточнила дочь, бросая взгляд на золотой цветок, установленный в комнате.
С подарком она старалась не расставаться. И хотя была еще молода, однако одно только присутствие омолаживающего артефакта делало ее куда более уверенной в себе. Матушка, хоть и не показывала вида, сильно завидовала дочери. В отличие от наследницы престола, ее императорское величество очень бы хотела себе такой же цветок.
— Мало ему было того, что у нас половина дворянок спит и видит, как становятся первостатейными красавицами, так теперь Иван Владимирович решил всем показать, что он святее всех святых вместе взятых, — с усмешкой произнес государь. — Он безвозмездно передал нам чертежи для артефактов массового исцеления.
Брови Варвары Викторовны приподнялись.
— Почему безвозмездно?
— Проявляет заботу о наших подданных, — вставила императрица, потягивая свой зеленый чай. — Пока вы с отцом решаете проблемы благородных, Моров решил зайти с другой стороны. Сперва продемонстрировал, как может лечить всех и каждого, заставив тем самым твоего отца обратиться с просьбой о создании артефактов, а потом подарил их, не попросив ничего взамен.
— А главное, все так совпало, что иначе и быть не могло, — заметил Виктор Константинович. — Он уже продал нам обелиски для моргов. Если бы не мы обратились к Морову за этим массовым исцелением, это сделали бы другие дворяне. И, как ты понимаешь, Варя, Иван Владимирович и им бы не отказал.