нность. Больше я таких проступков не совершу.
Я легко кивнул, подходя ближе.
— Если вы снова не попытаетесь залезть ко мне в постель, Екатерина Вячеславовна, я ничего не буду иметь против вас, — улыбнулся я, толкая створку. — А теперь прошу на выход. Раз уж меня ждут наши китайские друзья, мне следует поторопиться.
Директор кивнула и с явным облегчением вышла первой. Я же сперва закрыл кабинет, и только после этого побрел к лестнице, никуда не торопясь.
Почему Александрова попросила у меня прощения? Да все очень просто: чтобы я не нажаловался Романовым. Потому как, какой бы Екатерина Вячеславовна ни была в качестве администратора, ее можно заменить. А вот на мое место пока даже претендентов нет.
И если я пожалуюсь императору или даже наследнице — от кого Виктор Константинович прикажет избавиться?
Я вышел на улицу и увидел, как из черного автомобиля с флажками Поднебесной выбралась Синьхуа Су. Улыбнувшись, я пошел к ней, сохраняя нормальную скорость — никуда мы не спешим, да и я преподаватель, а не слуга принцессы китайской провинции.
— Добрый вечер, Иван Владимирович, — с акцентом произнесла она, чуть поклонившись мне в знак уважения. — Надеюсь, я не доставила вам проблем?
— Нисколько, госпожа Су, — ответил я, возвратив ей специфический поклон. — Все еще желаете осмотреть мою лабораторию?
Ее зрачки расширились, улыбка стала едва заметно шире.
— Желаю.
Глава 12
Кремль, рабочий кабинет государя.
— Ваше императорское величество, — выпрямившись, заговорил посол. — Мой король ждет от вас объяснений.
— Как любопытно вы начинаете диалог, уважаемый Кристиан. Каких именно объяснений от меня, государя Российской Империи, ждет его величество? — с усмешкой уточнил Виктор Константинович.
— По нашим данным, ваш дворянин, а конкретно Василий Владимирович Окунев, напал на несколько немецких баз в Польше. В результате этих атак с нашей стороны погибло множество солдат и офицеров, — пояснил немец. — Германия не объявляла войну Российской Империи. Почему же ваш известный убийца, специализирующийся на уничтожении чародеев, напал на наши войска?
— Я не отправлял Окунева воевать с вами, господин посол, — ровным голосом произнес император.
— У меня есть доказательства, ваше императорское величество, — уверенным тоном ответил немец. — Кайзер знал, что вы не поверите одним только словам. У нас имеются видеозаписи, на которых видно, как Василий Владимирович Окунев убивает немецких солдат.
— Надо же, какое совпадение, — усмехнулся Виктор Константинович. — У меня тоже есть кое-какие записи, господин посол. Вот, например, эта…
Он щелкнул мышкой, и на экране появилась трансляция из морга. Аккуратно отрезанная голова лежала на хирургическом столе. Рядом с ней стояла темноволосая девушка в униформе Службы Имперской Безопасности. Поправив очки, она заговорила:
— Назови свое имя.
Голос Варвары Константиновны звучал сухо, отражаясь при этом небольшим эхом от стен морга. Стоило этим звукам затихнуть, голова на столе раскрыла рот.
— Герман фон Аусдорф, — представился мертвец.
Немецкий посол заметно напрягся. Ему не было известно, что русские уже заполучили голову аристократа, да и то, что она вообще уцелела в бойне, которую устроил Окунев — Кристиан тоже не знал. У него был приказ получить ответ от его императорского величества и загладить инцидент. Но теперь…
Вряд ли кайзер сможет замять дело, когда речь идет о гибели благородных людей.
— Расскажи, почему на русского дворянина Окунева было совершено нападение в Москве? — задала новый вопрос Легостаева.
— Приказ отдал Рихтер фон Аусдорф, мой кузен, — ответила голова на столе.
Виктор Константинович прервал воспроизведение, нажав на паузу. Затем с улыбкой повернулся к немецкому послу.
— А теперь, господин Кристиан, скажите-ка мне, разве Российская Империя объявляла войну Германии? — спросил он.
— Нет, ваше императорское величество, — уже менее уверенно произнес посол.
— Тогда объясните мне, с каких это пор личный помощник кайзера организовывает нападения на моих дворян, — жестко выговорил Виктор Константинович, после чего усмехнулся. — Впрочем, это не имеет значения на самом деле, так ведь? Сейчас я выпущу эту запись в трансляцию по всей стране, и уже завтра мой рабочий стол будет завален прошениями развязать войну с Германией. Подобного отношения к себе русское дворянство не прощает. Германия перешла черту, твой кайзер перешел черту. И смеет что-то требовать от меня? Самодержца Российской Империи⁈
Немец перед ним побледнел, ощущая, что оказался не только в шаге от провала миссии, на которую его послал кайзер, но и от войны. Сейчас именно от слов Кристиана зависело, чем закончится этот диалог.
— Ваше императорское величество, прошу, позвольте мне связаться с его величеством, — взяв себя в руки, заговорил посол. — Я уверен, что мы решим этот вопрос без применения силы.
— Ну, раз ты будешь звонить своему кайзеру, — усмехнулся Виктор Константинович, — передай ему требование Российской Империи: голова Рихтера фон Аусдорфа в течение следующих трех дней прилетит в Москву. Если этого не произойдет, запомни мои следующие слова хорошенько, Кристиан… Если же его величество не пойдет на мои условия, к Окуневу в отпуск по Германии отправится его двоюродный племянник Моров. И не переживай, твой король знает, о ком речь. А теперь свободен.
Когда за послом закрылась дверь, его императорское величество откинулся на спинку своего кресла и произнес, глядя вслед немцу:
— Тоже мне, угрожать они нам вздумали.
Подняв трубку, государь вдавил нужную кнопку быстрого вызова. А стоило собеседнику ответить, Виктор Константинович приказал:
— Окунева — домой, пусть отдохнет пару деньков. Я договорился, немцы должны сами все сделать — так «Косарю» и передай, Анатолий Никодимович, — велел император. — И вот еще что, Герасимов, мне тут птичка напела, Моров с твоей дочкой хорошо общается? Благословляю.
Особняк дворянского рода Моровых. Иван Владимирович Моров.
— У вас неплохая лаборатория, — произнесла Синьхуа, закончив осматривать мой подвал, оборудованный под мастерскую. — Хотя, конечно, я бы кое-что добавила, но это уже наша специфика.
Я кивнул, опускаясь на стул. Принцесса китайской провинции же прошлась вдоль полок с ингредиентами, внимательно их оценивая. Разумеется, у семьи Су наверняка имеются целые склады, заваленные ресурсами. Но мне-то многого и не требуется, я все же продаю свои рецепты другим, а сам работаю с уникальными случаями. Либо же накладываю чары, которые и вовсе ничего не требуют, кроме времени и знаний.
— Спасибо за столь лестную оценку, — произнес я.
Ее сопровождение ждало нас наверху — в моей мастерской просто нет столько места, чтобы еще и охрана протиснулась. Так что охрана удовлетворилась включенным через систему умного дома видео. В случае чего запись послужит доказательством моей невиновности. Камера только звук не пишет — я эту функцию предварительно отключил.
— Полагаю, вы уже обеспечили нам тайну общения? — уточнила Синьхуа.
— Подслушать нас однозначно не смогут, — кивнул я, опуская руки на бедра. — О чем вы хотите поговорить?
Она несколько секунд раздумывала, насколько откровенно может со мной общаться. Но наконец, приняв решение, улыбнулась.
— Я буду полагаться на вашу порядочность, Иван Владимирович, — произнесла Синьхуа. — Я знаю о ваших чарах исцеления. И мне нужно, чтобы вы наложили их на меня.
Я приподнял бровь.
— Я не вижу у вас болезней, госпожа Су.
— Я бесплодна, — выпалила она и тут же отвернулась, чтобы я не видел ее лица. — Об этом знают во дворце, и положение моего отца из-за этого пошатнулось.
— Я могу применить диагностические чары? — уточнил я.
— Да, прошу вас.
Печать вспыхнула под моими пальцами, магический зеленый свет окутал фигуру девушки, а в моем мозгу сложилась картинка.
Болезни действительно не было. Теперь, во всяком случае. Однако под национальной одеждой скрывались шрамы после удаления яичников. Неудивительно, что принцесса выглядит здоровой — китайцы отлично разбираются в таких вопросах и умеют справляться с проблемами.
— Ваши лекари не могут восстановить вам яичники? — уточнил я. — Или есть иная причина, по которой нужно использовать именно зарубежного чародея?
— Они не станут, Иван Владимирович, — закусив губу, произнесла Синьхуа. — Это было сделано по приказу императора. Мне было семь лет, когда за преступление отца наш правитель так покарал его. Через дочь. Любой подданный Поднебесной, осмелившийся исцелить меня, познает на себе гнев нашего императора.
— А меня он трогать не станет, — кивнул я. — Я не в его власти.
— Вы — русский, Иван Владимирович, — подтвердила Синьхуа. — К тому же мои люди уже установили, насколько вы важны для Российской Империи, а значит, ваш государь не станет вас выдавать, как бы наш император ни просил и ни настаивал.
Я вздохнул, обдумывая ситуацию. По-хорошему надо было бы посоветоваться с кем-то: влезать в интриги китайского дворца, или отказаться. Но раскрывать тайну доверившейся мне девушки я не могу.
— Хорошо, но вы же понимаете, что если я исцелю вас, ничто не помешает вашему императору повторить операцию? — уточнил я.
Синьхуа в ответ посмотрела на меня и вздохнула.
— А это уже будет не важно, Иван Владимирович, — произнесла она с легкой улыбкой на губах. — Видите ли, я уже не вернусь в Поднебесную. После посольства в Москве я отправляюсь сразу к своему будущему мужу. А так как при замужестве я официально перейду из одного рода в другой, то и проблем уже никому не создам. Но если семья моего супруга узнает о моей травме… Мой отец лишится последней надежды.
Я хмыкнул, догадываясь о том, что и замужество устроено не столько императорским дворцом, сколько самим наместником провинции Хэйлунцзян. И выходит, что мужчина, о котором я не имею ни малейшего представления, решил довериться мне — русскому дворянину, которого он в глаза не видел. Что это, как не репутация, ради которой я так старался произвести впечатление на высший свет Российской Империи?