Я откинулся на спинку кресла, прекрасно осознавая, зачем Виктор Константинович настолько подробно объясняет мне ситуацию.
Мы договорились, что я не лезу в дела Романовых. Однако сейчас речь идет о благополучии всей страны. И проблема не в том, что Окунев отправился мстить, нет. Дело в том, что агрессором изначально выступил даже не фон Аусдорф, а его король, отдавший соответствующий приказ.
И сейчас его императорское величество доказывает мне, что мое вмешательство необходимо, так как ввязываться в бой за Родину — первейший долг благородного человека. Потому и дает мне максимально полную информацию по международной ситуации, чтобы я проникся и осознал.
Отечество нуждается во мне.
— Я бы очень не хотел прибегать к вашим услугам, — признался после паузы Виктор Константинович. — Слишком многое стало зависеть от частных лиц. Судьба Российской Империи буквально висит на волоске. Без преувеличения, миллионы жизней солдат да несчетное число мирных жителей, которые неминуемо пострадают… Впрочем, ты и сам знаешь, как легко немцы отдали приказ бомбить пункты временного размещения беженцев. А если начнется война, они и вовсе сдерживаться перестанут. Вы набрали силу, обросли влиянием, но такие уникальные бойцы — это все, что сейчас у меня есть. И я готов пойти на многое, лишь бы вы протянули мне руку помощи.
Я сложил пальцы в замок и наклонился вперед, опуская на них подбородок.
Может быть, Виктор Константинович был и не самым лучшим человеком, но уж точно правителем он оказался лучшим из возможных. Теперь, получив седьмой узел, я прекрасно видел — император не играет, он действительно осознает, какой кровавый кошмар развернется вокруг Российской Империи.
И он боялся… Боялся, что я сейчас встану и откажусь, наплевав на все разумные доводы, которые государь привел. Ведь в действительности настолько свободолюбивый мальчишка, каким я кажусь со стороны, вполне был способен так поступить.
— Мне нужен план, ваше императорское величество, — произнес я, выпрямляясь.
Несколько секунд Виктор Константинович даже не мог понять, что я сказал. Я видел по его лицу, что он страдает от собственной гордости, но готов торговаться. Лишь затем в его глазах отразилось осознание. И затаенная надежда.
Хочу я того или нет — но я сильнейший чародей своей страны. И если бы я не слился с Иваном Владимировичем Моровым в единую личность, вполне возможно, я бы сейчас сидел не в кабинете императора, а восседал на пике Джомолунгмы, никуда не спеша, ни от кого не завися и не выныривая из медитации.
Но эта страна стала моим домом, Моровы — моим наследием, и пускай у меня пока не появилось семьи, я прекрасно помню своих студентов, которым еще только предстоит постигать все глубины магии. И я не хочу, чтобы их вместо учебы отправили на фронт, где они сложат головы. И даже сидящий напротив меня мужчина, несмотря на то, что он ментально моложе меня на несколько столетий, воспринимается мной именно как император.
Мир новый, но я вновь возвел на трон человека, который, по моему мнению, был способен спасти страну от неминуемой гибели. Ведь не приди к престолу в междоусобицы Романовых сильный император, и Российскую Империю разорвали бы изнутри продавшиеся иностранцам дворяне. Так же, как в прошлом мире нашу будущую Империю людей грозили стереть с лица земли безумные дикари, пользующиеся магией крови.
Но несмотря на то, что история похожа, в этот раз я не останусь сильнейшим. Слишком много одаренных вокруг, чтобы я не успел вырастить из них достаточно мощных чародеев, которые смогут постоять за себя и за свою страну. Пока что я — мощнейшее оружие Российской Империи, но через десяток лет таких, как я, уже будет слишком много, чтобы кто-то мог от нас избавиться.
А значит, я выполню то, что сам считаю своим предназначением, призванием и смыслом существования в этом мире. То, ради чего я открываю глаза каждое утро. У меня есть Дело, которому я готов и хочу посвятить всю свою жизнь. Так что давать кому бы то ни было зарубить на корню только открывшуюся академию — это не по мне.
— Мне нужен план, ваше императорское величество, — повторил я свою фразу. — Кого или что нужно уничтожить, когда и где. Я не смогу в одиночку выиграть для вас войну, надеюсь, вы это понимаете?
— Разумеется! — с готовностью кивнул Виктор Константинович. — План будет у вас на руках завтра утром. Весь Генеральный штаб уже вторые сутки работает без продыха, чтобы определить цели и ресурсы, которыми мы сможем их достичь.
Я кивнул и улыбнулся.
— Значит, у меня есть время до утра, чтобы предупредить директора о своем скором отсутствии, — произнес я.
Император покачал головой.
— Об этом даже не волнуйтесь, Иван Владимирович, — заявил он. — Приказ в академию уйдет, как только вы покинете мои покои. Моя канцелярия обо всем позаботится.
Я склонил голову, выражая благодарность. Да, я сильнейший чародей Российской Империи, но эта чертова бюрократия все же сильнее. Вот где настоящая магия!..
— В таком случае, надеюсь, мы закончили?
— Да, вы можете быть свободны, Иван Владимирович, — кивнул его императорское величество. — Но… Вы ведь так и не сказали, чего мне будет стоить ваша помощь?
Я улыбнулся, уже приподнимаясь с сидения.
— Государь, у меня есть все необходимое, — ответил я. — Осталось лишь закрыть вопрос с деньгами, но их я и сам заработаю. Будет недостойно дворянина просить меня исполнить мой долг благородного человека, чтобы я спас жизни граждан Российской Империи, а потом предлагать за это деньги.
Он стиснул челюсти до хруста.
Мы ведь оба прекрасно понимали, ни у государственной казны, ни у рода Романовых, не хватит средств, чтобы оплатить спасение миллионов. Я ведь тоже присутствовал при том докладе казначея, который в пух и прах разнес амбициозные планы Виктора Константиновича заработать на завоеванной части Польши.
— Хотя, впрочем, есть одно дело, в котором вы можете мне помочь, — уже выпрямившись, произнес я.
— В таком случае я слушаю, — кивнул государь.
— Скорее всего, мне придется потратить немало времени и сил на то, чтобы нанести все необходимые превентивные удары, — заговорил я, не сводя взгляда с собеседника. — И я вполне допускаю, что у моих поступков будут далекоидущие последствия. Я не говорю о том, что остальные страны решат от меня избавиться — им я не по зубам. Мне бы не хотелось, чтобы в мое отсутствие моих людей, студентов, партнеров и коллег как-то притесняли, пользуясь тем, что меня нет рядом.
— Об этом можете не волноваться, Иван Владимирович, — отмел мои сомнения взмахом руки император. — Я позабочусь о том, чтобы никому из ваших друзей ничего не угрожало.
— В таком случае, ваше императорское величество, мне действительно пора. Громить Германию готовым ко всему — это одно, а бегать в поисках ингредиентов — совсем другое. Так что мне следует потратить это время с умом. Был рад вас видеть.
Глава 16
Воздушное пространство Восточной Польши. Иван Владимирович Моров.
— Опускай аппарель! — приказал я в микрофон, стоя в хвосте транспортного самолета.
За моей спиной расположились бойцы Российской Империи, все еще не верящие в свою удачу. Пока мы готовились к взлету и перебирались с военного аэродрома под столицей на самую границу польского протектората, я успел поработать над амуницией солдат. Да, сделать удалось минимум, но форма, которая спасет от осколков и случайных пуль — это уже совсем не то же самое, что идти в бой без капли защиты.
— Ваше благородие, до границы еще три километра, — попытался отговорить меня сидящий с нами командир.
— Я выйду здесь, — покачал головой я, и за моей спиной вспыхнули крылья.
Силовой каркас всколыхнул воздух, подняв мелкую пыль, набившуюся в машину.
— Опускаю аппарель, — отозвался голос из наушника. — Иван Владимирович, наш ближайший ретранслятор в километре от места вашей высадки. Вас должно автоматически подхватить, когда окажетесь рядом.
— Принял, — ответил я, наблюдая, как передо мной начинает опускаться задняя стенка самолета.
Обернувшись к получившим небольшое усиление солдатам, я кивнул им всем сразу, а потом шагнул в пропасть под ногами. Встречный поток ветра тут же ударил в лицо, но бессильно обтек щит, не мешая мне ни свободно дышать, ни видеть.
Расправив руки, я выровнял свое планирование и, описав дугу, чтобы развернуться в нужную сторону, полетел вперед. В голову пришел вопрос, который ранее я не додумался задать, слишком привыкнув к магической силе. А видят ли радары человека, который летит по небу?
Не то чтобы мне что-то угрожало, но я упустил этот момент, и теперь у меня было немного времени, чтобы об этом подумать. Все равно делать больше было нечего еще минут сорок, пока я не пересеку воздушное пространство Восточной Польши и не окажусь на немецкой стороне.
Благодаря щиту от меня не требовалось особых усилий, все за меня делала физика — фактически я сейчас летел точно так же, как и парашютисты в крылатых костюмах. Может быть, мой полет мог бы установить новый рекорд по длительности, если бы я не использовал магию.
Лежа на воздушном потоке, я наблюдал за тем, как медленно поворачивается подо мной шар планеты. В прошлой жизни у меня не возникало возможности летать на такой высоте, у нас и забраться-то на нее было технически невозможно. Но теперь никакого трепета я не испытывал, только абсолютное спокойствие. И тишину.
Свист ветра отсекался щитом. А стоило пожелать, я услышал шум двигателей удаляющегося самолета, далекие раскаты грома где-то по правую руку от меня. Видеть грозовые облака не получалось — я все-таки слишком далеко, а вот грохот лопающихся разрядов на грани моей усиленной слышимости воспринимать удавалось.
Облака подо мной исчезли, я даже не заметил особого перехода — слишком разреженными они оказались. Просто вот они подо мной, и в следующий миг я уже вывалился из них, не ощутив никакой разницы.
Не требовался магический взор, чтобы разглядеть пылающие электрическим светом города, проплывающие подо мной. На черной земле они казались единственными источниками света. И только минут через двадцать я смог разглядеть отдельные здания, а потом и мчащиеся по дорогам автомобили.