Я улыбнулся, демонстрируя, что оценил ее порыв, но покачал головой.
— Все прекрасно, Алла Венедиктовна, — заверил я. — На самом деле мой внешний облик — это мое собственное желание. И никак не связано с войной. Просто я решил, что пора внести некоторые изменения в свой образ. Согласитесь, так я выгляжу гораздо солиднее, и мои студенты эти изменения оценят по достоинству.
— Мои горничные уже оценили, — кивнула собеседница. — И вы правы, вам очень идет, но… Это просто стало неожиданностью. Хотя теперь, немного подумав, я, конечно, понимаю, что внешность для вас — всего лишь материал. Из которого вы, как скульптор, можете вылепить все, что вам угодно.
Я улыбнулся, наливая ей чая. Женщина благосклонно кивнула, когда я положил пару кусочков тростникового сахара в чашку. Только после этого я плеснул себе кофе.
— Лучше расскажите, как ваши дела, — предложил я. — Ждете прибавления в семье? Насколько помню, Венедикт Кириллович решил заняться появлением наследника со всей пылкостью.
Алла Венедиктовна усмехнулась.
— Три девочки действительно беременны, — склонив голову, подтвердила она. — Доктора наблюдают за ними, и пока что плоды развиваются как по учебнику. Так что на самом деле я жду, когда у меня появятся братья. Разница в возрасте, разумеется, у нас огромна, но я буду счастлива, если отец окажется доволен. Вы же знаете, насколько он любит все делать сам.
Я кивнул, не став спорить.
Глава рода Солнцевых действительно не страдал от мании контроля. Он ей наслаждался. Все в роду, включая младшие семьи, должны ходить по струнке, думать так, как сказал им Венедикт Кириллович. А теперь, получив возможность задержаться в мире живых и оставить после себя потомство, он неминуемо будет муштровать новое поколение своих детей, чтобы они стали ему достойной заменой.
— Ну, тут уж нам остается только положиться на Бога, — с улыбкой развел руками я. — Боюсь, даже вашему отцу не удастся перевоспитать собственных детей, если им будет дано другое призвание. Предрасположенность никто не отменял.
Алла Венедиктовна улыбнулась, прежде чем сделать глоток чая. Некоторое время мы посидели в тишине, наслаждаясь напитками, пока она, наконец, не заговорила.
— А что ваша невеста? — спросила собеседница. — Как вы пришли к мысли сделать ей предложение?
Вопрос был задан не только ради того, чтобы удовлетворить ее собственное любопытство. Да и приехал я чуточку заранее как раз ради того, чтобы протолкнуть в благородное общество именно нужную мне версию событий.
К кому еще я мог бы прибыть после возвращения домой, как не к Солнцевым, если они фактически единственная моя родня, с которой я поддерживаю тесные связи? Не к вдове Кантемировой же ради такого дела ехать.
— На самом деле там ничего необычного не случилось. Совершенно случайно Снежана Александровна оказалась офицером войск связи, который курировал мое участие в операции на границе, — изображая одухотворенную улыбку, заговорил я. — Сначала мы пообщались исключительно по долгу службы, а уже после встретились вживую. Ну а когда все закончилось, и мы должны были разъехаться, как это бывает, каждый по своим делам, я понял, что не прощу себе, если упущу такой шанс.
— Вы могли выбрать любую девицу, Иван Владимирович, но только Макарова тронула ваше сердце? — с придыханием уточнила Алла Венедиктовна.
И сказано это было так, что становилось понятно — лучшего союзника у нашей пары будет не найти. Дочь главы рода Солнцевых, которой так и не случилось обрести счастье самой, видела во мне возможность реализовать свой материнский инстинкт. Теперь же, когда я нашел себе пару, она переживала не меньше настоящей матери.
— Получается, что так, Алла Венедиктовна, — скромно потупив взгляд, подтвердил я. — Я оказался не только единственным мужчиной, который вызвал интерес Снежаны Александровны, но и тем единственным чародеем, который смог бы ее исцелить.
— Но она могла просто посетить ваш обелиск, — с намеком произнесла тетка.
— А что бы это изменило? — усмехнулся я. — Макаров, конечно, не так богат и влиятелен, как остальные окружающие меня дворяне, но позволить своей дочери заключить брак по любви он вполне способен. И выдавать против воли за человека, который не вызывает в душе Снежаны трепета, все равно бы не стал.
Алла Венедиктовна покивала, соглашаясь с моим доводом. В ее голове картинка уже сложилась, и можно смело утверждать, что вскоре все благородное общество будет с придыханием обсуждать нашу со Снежкой помолвку.
Дверь в гостиную распахнулась, и к нам вошел глава рода Солнцевых.
— Приветствую, Иван Владимирович, — с довольной улыбкой проговорил он, решительным шагом приближаясь к нашему столу. — Прошу простить за задержку. Подчиненные порой заставляют попотеть, чтобы исправить их ошибки.
— Здравствуйте, Венедикт Кириллович, — поднявшись из-за стола, я пожал протянутую руку. — Я нисколько не в обиде. Мы с Аллой Венедиктовной как раз успели выпить кофе и побеседовать.
— Отлично! — энергично кивнул старик, который внешне уже давно не походил на свой возраст. — Тогда пройдемте сразу в мой кабинет. У меня тоже найдется пара вопросов, которые следовало бы обсудить. Знаете ли, в последнее время мне поступает столько предложений от инвесторов, что впору за голову хвататься. Создавая нашу компанию, я и подумать не мог, что Солнцевых начнут заваливать предложениями и деньгами. Верите ли, мне уже даже взятки несколько раз предлагали, лишь бы войти в наше дело.
Пока он говорил, мы поднялись в кабинет, и Венедикт Кириллович сразу обратил внимание на доставленный слугами чемодан. Открыв крышку, глава рода Солнцевых быстро пробежался взглядом по описи, лежащей поверх чертежей.
— Хм, интересные вы предлагаете артефакты, — произнес он, опускаясь в свое кресло.
Я в это время уже сидел напротив, закинув ногу на ногу. Некоторое время ему потребовалось, чтобы дочитать описание наших будущих изделий.
— Не вижу в этом ничего сложного, — хмыкнул Венедикт Кириллович, откладывая бумагу обратно в раскрытый чемодан. — Учитывая, насколько серьезно мы сейчас можем расшириться, весь этот ассортимент мы можем производить. Собственно, я так понимаю, вы тоже пришли предложить деньги?
Я с улыбкой кивнул.
— Моя невеста должна соответствовать, но и ее род — тоже, Венедикт Кириллович, — не сводя с собеседника взгляда, кивнул я. — Выкуп платить приходится всем, а как вы понимаете, в моем случае он должен быть особенным. Положение обязывает. Так что я либо отдам им часть своей доли, либо внесу дополнительные средства, которые станут их стартовым капиталом в нашей компании.
Глава род Солнцевых подобрался, как перед броском, после чего открыл ящик стола и, вытащив стопку документов, проговорил:
— Что же, Иван Владимирович, тогда давайте вместе посмотрим, как нам будет выгоднее провернуть это дельце. Наживаться на вас и вашей невесте я, разумеется, не стану, однако для остальных участников все должно выглядеть законно и правильно.
— Согласен, — кивнул я. — А заодно предлагаю прикинуть, кого мы действительно можем допустить к нам. И не забудьте потом с них взятку взять за то, что вы, Венедикт Кириллович, добились у меня на это разрешения.
Он вскинул брови.
— Обижаете, Иван Владимирович, — заявил он. — Все заплатят, даже не сомневайтесь. Я в этом деле скоро целый век, и знаю, как нужно обдирать ближнего.
Особняк Солнцевых я покинул уже в сумерках. Но главное, что мы все же успели уладить все вопросы и распределить все предложенные благородным обществом средства.
А ведь все началось с моего желания открыть лавку артефактов. Теперь же нам требовалось арендовать целый промышленный квартал в столице, чтобы просто хватило места для всех производств. С потенциалом к расширению, разумеется, но и так прибыль, которую мы ожидали с Венедиктом Кирилловичем, обещала сделать нас чуточку богаче.
Доля же Мирославы Анатольевны теперь на общем фоне действительно не выглядела огромной. Хотя и оставалась значительной, разумеется.
Студенты вошли в мой кабинет и, замирая с удивлением на лицах, разглядывали мою изменившуюся внешность. До начала занятия еще оставалось немного времени, так что я спокойно перечитывал результаты прошедшего без меня промежуточного зачета. Принимал его Сергей Константинович Легостаев, так что тематика была соответствующей.
В контексте моих занятий студенты сдавали магу смерти теорию и практику защитных заклинаний от некромантии. И, надо признать, сумели меня удивить — кто-то приятно, с блеском сдав зачет, а некоторые тем, что завалили его просто позорно.
Наконец, раздалась трель звонка, и я поднялся из-за стола.
— Итак, всем добро пожаловать на наши занятия, — заговорил я, с помощью телекинеза выводя на доску самые популярные вопросы, на которых мои ученики завалились. — Посмотрел ваши результаты, которые оценивал Сергей Константинович, и, честно говоря, пребываю в некотором шоке. Так опростоволоситься!.. Думал, мне уже не придется возвращаться к материалу, и мы двинемся дальше по темам, но, видимо, поторопился. Что ж, начнем по списку. Домогаров.
Молодой человек поднялся из-за стола.
— Иван Владимирович? — высказал он всеобщее удивление. — Это правда вы?
— А кто же еще, Вячеслав Никитич? — усмехнулся я. — Моя внешность — не тот вопрос, который я буду с вами обсуждать. Даже не надейтесь. Отвечайте: почему для построения защитной печати от заклинания черной плети вы решили, что можно использовать модификацию щита праха?
Парень замялся, услышав смешок с дальней парты. Но мне достаточно было бросить строгий взгляд в ту сторону, чтобы любые звуки в кабинете исчезли.
— Итак, Вячеслав Никитич, я жду объяснений, — потребовал я.
— Щит праха нейтрализует любые эффекты, направленные на него, — не слишком громко и совсем не уверенно пояснил студент. — Черная плеть должна рассеяться при попадании по щиту.
— Что за чушь? — не удержался я. — Вы, Вячеслав Никитич, похоже, вместо того, чтобы слушать мои лекции, все свое внимание уделяли декольте сидяще