Вампиров рубят — ведьмы попадают под топор…
Буквально спустя мгновение после того как я вылетела из склепа, он воспламенился (это гранит-то и чугун!) и шипящей лужей растекся по кладбищенской земле. Языки пламени лизали деревья и траву («Будет пожар!» — ужаснулась я), не причиняя им вреда. Пламя крутилось среди кустов ежевики, но на той не шелохнулось ни листочка.
Значит, это не простое пламя.
Я как завороженная подошла к ежевичным зарослям и опустила руку прямо в огонь.
Ничего. Пламя равнодушно скользнуло по руке, оставив ощущение прохладного шелка.
Значит, ведьм эта Сила не трогает.
Уже хорошо.
Но искушать судьбу не стоит.
Я с трудом отыскала заброшенное в кусты помело. Взгромоздилась на него и в последний раз посмотрела на остывающую лужу, которая стала последним прибежищем вампира и поэта Романа.
…Зачем живу я,
Когда умерла звезда?
— Хотя тебя уже нет, я исполню твою просьбу. Я узнаю, кто стоит за этой Силой и откуда она свалилась на нас, — сказала я в черноту ночи. — Слово истинной ведьмы.
…Я летела к дому и размышляла о том, а как, собственно, я смогу это сделать.
И вообще, мое ли это дело?!
Одну просьбу рассыпавшегося в прах вампира Романа Кадушкина мне не удалось выполнить. Просто потому, что делать этого я не хотела.
На следующий день после памятной ночи я призвала к себе прихорашивавшуюся перед очередной прогулкой Машу и сказала:
— У меня есть для тебя новость.
Дочь посмотрела на меня как на преграду своему счастливому девичеству.
— Маша, это серьезно. Кстати, в такую жару пользоваться тональным кремом — быстрый способ обрасти угрями…
— Ма, ты говори быстрее, а? — Все-таки дочь в основном оставалась непослушной и бестактной девочкой.
Земной легкомысленной девочкой, которая никогда не видела, как нежить сгорает в своих гробах…
— Куда ты так торопишься, Маша? На встречу с Романом?
— А что такого?! — моментально вспыхнула дочь. — Ты, кажется, мне больше не запрещаешь…
— Маша. — Я постаралась говорить с максимальной мягкостью в голосе. — Романа больше нет.
— Это как?!
Я рассказала как.
Маша сначала сидела тихая и побледневшая, а потом разревелась, будто маленький ребенок:
— Я тебе не верю!
— Ну и дура, — сорвалось у меня. Утомление прошедшей ночи сказывалось. — Думаешь, я это все сочинила, чтобы помешать тебе с ним встречаться?! Делать мне больше нечего… Особенно если учесть, что этому вампиру я обязана порученьицем, которого не могу не выполнить! А выполнять мне его совершенно не хочется!
— О чем речь? — В гостиную, где я поила Марью какао, вплыла Дарья, позевывая и распространяя вокруг себя аромат подаренных вчерашним князем роз.
Машка сердито посмотрела на сестру:
— Тебя еще не хватало…
— Я могу уйти! — гордо соврала моя дочь-ведьма.
— Нет, дочка, ты тоже останься. Тебе, как преемнице моего Ремесла, тоже следует это знать…
Как ни странно, но мой рассказ о появлении в Москве непонятной Силы, буквально выжигающей вампиров с лица земли, Даша восприняла без излишних эмоций.
— Что ты собираешься предпринять, мам? — деловито спросила она, и в глазах у нее мелькнул фиолетовый отблеск.
— Еще не знаю, — протянула я. — Видишь ли, Даша, априори я считаю эту Силу опасной только для вампиров. Это первое. Второе: опасна ли она для всех московских вампиров? Может быть, мне стоит оповестить всю диаспору об этой угрозе?
— Позвони своему бывшему начальнику. Кажется, его фамилия Пальцев… — раздался голос моего супруга. Оказывается, он давно стоял в дверях и все слышал. Красноречиво держа в руках вантуз.
— А ведь это мысль! Проблема лишь в том, что связаться с ним я могу только после заката солнца… Но все равно нужно попробовать. Авдей! Не смотри на меня так! Да, я виновата. Прости меня за вантуз. Но я же летала по делу, а не развлечения ради… И вообще. Если бы ты видел то, что увидела я! Эти обугленные скелеты… Бешеное пламя! И как взорвался гроб с Романом…
Вот это я зря сказала. Машка, а за ней и Дашка захлюпали носами:
— Он больше никогда не напишет стихов.
— Он не будет гулять со мной…
— Девочки, — построжев, подняла указательный палец я. — А вот этого не надо. Я, конечно, понимаю ваши чувства, но… оплакивать нежить нельзя. Потому что вы рискуете тогда превратиться в нежить сами. А мне бы хотелось для вас лучшего будущего… И убери ты наконец, Авдей, этот несчастный вантуз! Такие дела закрутились, а он со своими придирками…
Авдей сунул вантуз в напольную китайскую вазу династии Мао (обалдуй!) и уселся рядом со мной.
— Чем я могу помочь?
— Если б я знала! — хмыкнула я. — Это покушение на вампиров было настолько неожиданным, что просто не знаешь, что делать. И главное, я вынуждена все выяснить. Самолично. А мне это абсолютно не нужно!
— Эта Сила… может угрожать нам?
Я задумалась.
— Вряд ли. Я почему-то осталась жива, хотя находилась буквально… в эпицентре.
— А ничего странного ты не заметила?
— Решил теперь детективы писать? Задаешь мне вопросы прямо как Перри Мейсон…
Дочки внимательно слушали наш диалог.
— Папа прав, — неожиданно заявила Даша. — Это похоже на акт мести. А если это месть, то мститель оставляет какое-нибудь послание или предмет. Например, обручальное кольцо жены-изменницы…
— Вместе с пальцем, — угрюмо добавила Машка.
— Тьфу на тебя! Просто чтобы все поняли: это не просто так бандита прикончили, а из высоких соображений!
— Рома не бандит…
— Девушки, — задушевно обратилась я к дочерям, чувствуя, что их беседа грозит плавно перетечь в склоку. — А займитесь-ка вы хозяйством, пока ваша мама играет роль частного оккультного детектива. И нечего губы кривить, это вызывает появление новых морщин. Дарья, сходи в магазин хоть ради приличия, купи стиральный порошок. И полироль для мебели. И если за тобой вдруг увяжется твой князь Чавчавадзе, гони его в три шеи. Рано тебе еще думать о замужестве.
Дашка надменно фыркнула:
— А я и не собиралась!
— Замечательно. Иди гуляй. Так, Марья…
— Ма, не надо думать, куда меня сплавить. Я пойду к Люське Одинцовой слушать новый диск группы «Аутодафе».
— Договорились. Домой вернуться не позже шести вечера, по дороге купить йогурта на всю семью и какой-нибудь зелени.
— Как прикажете, мэм…
Ехидная все-таки у меня дщерь.
Едва обе дщери благополучно свалили с хаты, я закурила и принялась вспоминать, как все было. Авдей фиксировал мои воспоминания. Точно, собирался новый роман писать. Глаза сверкают, пальцы так и порхают над клавиатурой — просто аллегорический образ Писателя-Фантаста!
— Что ты чувствовала?
— Тошноту, — хмуро буркнула я.
— Я неправильно задал вопрос: как ты чувствовала эту Силу? Как поняла, что это нечто магическое, а не лазерное шоу, например?
— А как ты понимаешь, что перед тобой стихи Бродского, а не какого-нибудь Фуфлея Культяпкина? Сила таланта, скажешь… В том-то и дело, что Сила. Просто ощущаешь себя флюгерным петушком, вокруг которого бушует гроза с молниями и прочими эффектами… Вот как это было.
— И ты не пыталась ей воспрепятствовать?
Я выразительно покрутила пальцем у виска.
— Дорогой, спасибо, конечно, за то, что ты столь высокого мнения о моих способностях. Я, конечно, могу остановить оползень, селевой поток, даже некрупное землетрясение. Потому что они по своей природе неволшебны и я знаю, как с ними управляться. А препятствовать чужой, неизвестной магии все равно, что… Ну да, ты правильно подумал.
— Вика, а ты уверена, что не было никаких таинственных знаков или громоподобных гласов типа: «Я отмщен!»?.. или: «Да сгорят так все вампиры, поганая нежить!»? Ну не может же такая Сила действовать от балды — ради собственного удовольствия.
— Логично, конечно. Только ничего подобного не было. Если не считать предсмертного вопля Романа Кадушкина, да не изойдет его дух из Тьмы и сени смертной.
— А что он кричал?
Я усилием воли заставила себя вспомнить, как все было.
— Он просто кричал. Без слов.
— И эта версия отпадает, — огорчился муж.
— Какая версия?
— Я подумал, может, он увидел облик своего губителя, ну и…
— Не так все просто, дорогой, как пишут в детективах. Придется дожидаться разговора с бывшим боссом. Может, он прояснит ситуацию.
…Понятно, с каким нетерпением я ждала захода солнца.
— Вика, если тебе придется ехать к нему, я с тобой, — заявил муж.
— Ни в коем случае. А кто наших дочерей охранять будет?
— От кого?!
— Да хоть от князя Чавчавадзе! Начнет приставать к Дашке с непристойными предложениями, а она по молодости лет натворит глупостей… Так, все. Не мешай мне, пожалуйста.
По линии горизонта растеклась жидким золотом полоса, возвещая наступление оккультных сумерек. Вампирам, почивавшим в гробах, пора просыпаться.
Я набрала номер домашнего телефона вампира Пальцева.
Гудок, потом вежливый бесплотный голос:
— Приветствую вас. В данный момент я нахожусь вне стен своего гроба и прошу вас оставить свое сообщение после сигнала…
Докатились! Уже и вампиры автоответчиками пользуются!
— Его нет дома, — развела руками я.
— Так, может, он уже на работе.
— На радио, что ли? Это мысль. Позвоню секретарю. Надеюсь, они меня еще помнят и не обхамят…
Секретаршей на «Ёж-радио» оставалась все та же Зоечка, которая во время ночных эфиров готовила мне кофе с коньяком. Она бурно обрадовалась моему звонку:
— Вика, золотко, сколько лет, сколько зим! Ты возвращаешься к нам работать?!
— А что, примете?
— Конечно! — аж заверещала трубка. — Хочешь — веди собственную программу! Ты ведь была такой популярной ведущей! Не то что нынешние…
— Я подумаю. Зоечка, директор у себя?
— Да. Доложить ему, что ты подъедешь?
— Будь так любезна. И скажи, что это… по очень серьезному делу.