— Путь Суда! — вопили они. — Путь Суда!
Сильное пламя гудело, словно органная фуга.
Мамочка, я знаю, мы победим.
Мамочка!!!»
Мой костер в тумане светит,
Искры гаснут на лету…
— Она жива, — сказал один Судия, пристально вглядываясь в пламя.
— Она поет, — удивился второй Судия. — Какие странные существа — женщины. Они поют даже на костре…
— Костер ей не вредит… — начал третий Судия. — А это означает…
— Еще не время. По закону костер должен прогореть полностью.
Мать Трансценденция забилась в истерике. Остальные Великие Ведьмы, подхватив ее под руки, хотели уйти с помоста…
Но тут им путь преградил Баронет.
— Куда? — прошипел он змеей. — До окончания сего мероприятия вы не имеете права уходить. На место, грымзы!
И они подчинились. Своему бывшему подчиненному.
Ведьмы на площади выли. Только теперь их вопли сменили эмоциональную окраску. Ведьмы выли от восторга и благоговейного страха.
Потому что костер прогорал. Пламя Суда отплясало свой танец. Поленья подернулись легким белесым пеплом.
И посреди остатков костра стояла Даша Белинская.
Целая и невредимая.
Она чихнула и громко, на всю площадь, крикнула:
— Убедились?! Моя мать неповинна!
— Воистину так!!! — взвыли сестры по Ремеслу.
Палач подскочил к бывшему костру и протянул Даше руки:
— Прыгай! Через минуту всё это обрушится. Не сгорела — так поцарапаешься.
Даша не заставила себя просить дважды. Но к помосту Судий она гордо шла без посторонней помощи. Встречающиеся ей ведьмы кланялись в ноги, касались пальцами розовой, необгоревшей кожи и пышных, чуть пахнущих дымом волос…
— Она Великая! Самая Великая Ведьма! — словно волна рос по толпе шепот.
И эта волна ударила по старухам Трибунала:
— Мы больше не верим вам! Мать Трансценденция — на костер! Это она убийца! Викка Белинская невиновна!
Даша холодно смотрела на Великих Ведьм. Что-то особенное появилось в ее взгляде. Что-то, заставлявшее съеживаться и краснеть.
— Вы удовлетворены результатами Суда? — незнакомым, взрослым голосом спросила она старух. — Отныне вы оставите нас в покое?
— Да, да…
— Я беру с вас слово. Под залог ваших жизней. Я знаю, как это делается.
Великие Ведьмы вжались в кресла, но Дарья больше не смотрела на них.
— Деда! — она прижалась к Баронету и всхлипнула. — Мне так страшно было! Давай домой вернемся, а?..
Из папки «Очень личное» Дарьи Белинской:
«Вот я и сделала все, как хотела. И маму теперь никто не обвиняет. И ведьмы не орут под окнами всякую гадость. Наоборот. Вчера явились какие-то две чародейки лет по двенадцать каждая и предложили свои услуги по уборке квартиры, стирке белья и варке приворотных зелий. Я их выпроводила. Во-первых, на это Машка есть, а во-вторых…
Маме все равно не стало лучше».
После недолгого торжества по поводу Дашкиной победы в квартире Белинских снова воцарилась та тяжелая тишина, которая бывает, когда в доме находится умирающий человек. Возможно, поэтому никто из близких Вики не желал принимать гостей. Сочувствующие лица — еще один повод для тоски…
Но однажды гостей все-таки пришлось впустить.
Это была делегация ведьм, состоящая традиционно из тринадцати человек, но всех в квартиру не пустили. Тогда три самые старшие ведьмы (их Маша провела в гостиную) попросили аудиенции у госпожи Дарьи Белинской.
Госпожа Дарья в тот момент как раз смазывала детским кремом пролежни на боках у мамы, поэтому на аудиенцию явилась с видом крайне недовольным и раздраженным.
— Что вам угодно? — холодно осведомилась она у ведьм, вытирая салфеткой жирные от крема пальцы.
Ведьмы поклонились ей и протянули большой пухлый конверт.
Даша открыла конверт. Прочла его содержимое, слегка изменившись в лице. Потом посмотрела на ведьм.
— Вы действительно этого хотите? Действительно это мне предлагаете?
— Да, Великая Госпожа Ведьм.
— Хм. У меня есть время подумать над вашим предложением?
— Да, Великая Госпожа Ведьм.
— Хорошо. Только… Я ставлю два условия!
— Сколько угодно, Великая Госпожа Ведьм.
— Первое условие: никакого Трибунала! Вообще! Он больше не должен существовать как факт.
Ведьмы переглянулись и кивнули.
— А ваше второе условие?
— Со мной будет мой дед. Калистрат Иосифович Бальзамов. Без него я отказываюсь выполнять вашу…
— Мы согласны!
— Это все? — спросила Даша, убирая конверт в секретер.
— Да…
— В таком случае, благословенны будьте. А у меня еще есть масса неотложных дел.
Когда гостьи ретировались, на Дашку посыпались вопросы, но она отмалчивалась с чуть печальной улыбкой. И только с дедом обменялась понимающим взглядом.
Говорят, беда не приходит одна. Но когда целая компания бед, вдоволь натешившись над вами, вашими близкими и вашим кошельком, наконец сваливает куда подальше, есть все основания надеяться на то, что освободившийся плацдарм займет радость.
И она тоже не придет в одиночку.
Первая радость случилась тогда, когда Вика открыла глаза.
А вторая — когда заговорила.
— Я и не думала, что у нас на потолке столько паутины, — это были ее первые слова после комы.
Но они привели все семейство Белинских в безумный восторг!
Они все окружили Вику и принялись умильно улыбаться.
— Почему-то ужасно хочется пива, — робко сказала Вика и глянула на Авдея.
— Солнышко! — чуть не разрыдался тот. — Тебе какого: светлого, темного?
— Холодного. И чтобы много-много пузырьков…
Выпив бутылку «Гиннесса», Вика попыталась сесть поудобнее, но тело ее еще не совсем слушалось. Тогда Авдей усадил ее к себе на колени и прижал к груди, как ребенка.
— Какое счастье, что ты очнулась, — прошептал он.
— А что со мной было? — спросила Вика.
— Это не важно, — быстро и ласково сказал ей Баронет. — Ты скажи, золотко, ты помнишь, кто мы?
— Баронет, это не смешно, — нахмурилась Вика и тут же рассмеялась. — Вот это мой муж, а это мои дочери. Маш, а ты похудела как! Дарья, почему ты ревешь? Перестань, а то я тоже начну реветь. Ой, мам! Мам! Все, теперь я точно разревусь!
И хотя, конечно, были слезы и сентиментальные вскрики, стало ясно, что радость-таки пришла. И приволокла с собой не то что компанию, а целую развеселую тусовку.
…Вике становилось все лучше. Особенно после приготовленного в срочном порядке праздничного обеда. Правда, у нее иногда кружилась голова и по квартире Вика передвигалась в сопровождении мужа или девочек. Она бродила по комнатам, словно вспоминала их, привыкала к ним заново и набиралась сил от родных стен.
В библиотеке Дарья с гордостью показала матери аккуратно расставленные по полочкам колдовские книги:
— Вот! Теперь их не надо никуда отвозить! Я их все изучила и могу заниматься магией, как и ты!
— Магией? — Вика удивленно приподняла брови. — Дашка, да я вспомнила, ты же у меня ведьма.
— Так ведь и ты, мамочка, ведьма!
Вика как-то странно и растерянно поглядела на дочь.
— Ты знаешь, — наконец сказала она, — кажется, я перестала быть ведьмой.
Она вяло щелкнула пальцами и произнесла заклинание для освежения воздуха. Ничего не произошло.
— Я не помню, как это — колдовать, — растерянно сказала Вика. — И я больше не чувствую в себе Силы.
Дашка обняла маму:
— Не расстраивайся! Все к тебе вернется! Ты же сама говорила: ведьмами не становятся, а рождаются!
— Да, да, конечно…
…А потом наступил день, когда все семейство решило отправиться на Москва-реку. Устроить пикник. С загораньем, купаньем, шашлыками и нешумным отдыхом. Инициатором этого мероприятия оказалась, как ни странно, Инари.
— Вике полезно побыть возле воды, — загадочно сказала она, нежно обнимая свою ожившую подругу.
…И сейчас, когда вся компания сидела возле мангала, Вика тихо, повинуясь какому-то внутреннему зову, пошла в глухие камышовые заросли.
Под ногами хлюпало и чавкало, босоножки немедленно наполнились темной илистой жижей, но Вика упрямо шла среди стен громадного, выше ее ростом, камыша. И когда наконец ее путь закончился, она увидела, что вышла на прогретый солнцем ало-золотой песок. Которого нет и быть не может на московском пляже. И перед нею — куда ни кинь взгляд — бирюзовое прозрачное море.
И по этому морю к Вике шел парусник.
— Славка, — сказала Вика, медленно оседая на песок. — Вот ты и вернулся…
И, словно все происходило во сне, от корабля отошла шлюпка и понеслась к берегу.
— Мама! — услышала Вика. — Я приехал!..
…Баронет как раз раскладывал по тарелкам зелень к шашлыкам, когда из каких-то непонятных зарослей к общей компании вышли Вика в обнимку с сыном.
— Ярослав! — ахнули все и принялись тискать в объятиях бесстрашного капитана «Летучего Голландца».
— Как ты его встретила? — спросил Вику Авдей, когда всеобщие страсти немного утихли.
— Я шла среди каких-то камышей. Просто шла. А потом вижу — море. И корабль. И я поняла, что Яська вернулся.
— Конечно, вернулся. Я же должен был выяснить, что с тобой стряслось.
— ???
— Твои волосы в пакетике… Они обуглились, — тихо сказал Яська. — А потом пришла весть — у чайки к лапе был привязан твой браслет. Я понял, что случилась беда, и велел снаряжать корабль домой. Только перед отъездом я опустил твой локон в Синий Ручей, что на Острове. И теперь твои волосы — вот… стали прежними.
Яська показал пакетик, где лежала блестящая прядка Викиных волос.
— Ничего не понимаю, — прошептала Вика.
— А я понимаю! — заявила Дарья. — Это же как у шаманов: человек болеет — его волосы болеют. А если его волосы исцелить, то и человек исцелится. Яська, ты давно это сделал?
— Сразу, как увидел, что волосы обуглились. Я испугался за маму.
— А что это у вас за Синий Ручей?
— Да на самом деле это вовсе не ручей. То есть он не из воды. Это словно поток энергии, который можно увидеть. Струится и струится. Поэтому ручьем и прозвали…