жасающей в своей эффективности и непредсказуемости. Никто не мог предвидеть, откуда он появится в следующий раз. В итоге, все сместитесь к центру зала. Мои друзья сдерживали напор бандитов, я же схлестнулся с министром.
Не стоило ожидать легкой победы. Каждый летвир — серьёзные противник, вот и я не обольщался, что сумею с легкостью его победить. Придётся постараться. Самое поганое, что мне нужно было захватить ублюдка живым, а это было намного сложнее, чем просто оборвать его жизнь.
Министр попытался давить на меня ментально, прощупывая защиту, намереваясь забраться в мой разум, подавить волю, но наткнулся на выставленный заслон. Ну, извините, я тоже не лыком шит.
— Уничтожу, — прорычал он, на что я усмехнулся и сам атаковал, выпуская ментальный щуп и вливая в него силу.
Наверно было странно наблюдать, как посреди боя стоят два разумных и буравят друг друга взглядом, не вынимая мечей и не делая по направлению к друг другу ни одного шага.
Мы действительно застыли на месте, бросив все силы на ментальную атаку. Теперь всё зависело от нашего мастерства.
Его ментальный штурм был грубым, диким натиском, похожим на лавину, сметающую всё на своём пути. Я чувствовал, как чужие мысли, полные ярости и ненависти, пытались пробить мою оборону, словно ледяной ветер пронизывал кости. Образы смерти, страха и боли — всё это он пытался мне внушить, надеясь сломить волю, заставить содрогнуться и отступить, но моя защита, отточенная во время тренировок с Синтией, выдержала натиск. Она не была непроницаемой стеной, скорее — гибкой, постоянно адаптирующейся броней, которая поглощала и отражала удары, ослабляя их силу. Мой собственный ментальный щуп, тонкий и острый, как кинжал, проник в его сознание. Я ощущал себя исследователем, пробирающимся сквозь лабиринт его мыслей. Там царил хаос — беспорядочная смесь воспоминаний, из жадности, власти и ненависти, переплетенных в узел, который был и его силой, и его слабостью.
Я видел страх ублюдка — страх перед будущим, перед смертью, перед тем, что его существование лишится хоть какой-то опоры. Он пытался отбиться, сопротивлялся, но мой ментальный щуп был слишком целенаправлен и силен. Энергии я вкачал в него немерено.
Аккуратно, словно хирург, я обходил защитные механизмы, нащупывая слабые места в его крепости. И я их нашёл — осколки детской травмы, глубоко запрятанные воспоминания о предательстве и боли. Они были как открытые раны, чувствительные к прикосновению. Я не причинял ему прямой боли, но начал активно воздействовал на эти точки, показывая летвиру его собственную слабость, его бессилие перед собственной разрушительной природой. Ментальная атака противника сразу же ослабла, стала менее яростной, более неуверенной.
— Сигнус, поднажми. У нас всё получится, — взволнованно произнесла Синтия, и я последовал её совету.
Моя невидимая подруга тоже не сидела без дела и не была сторонним наблюдателем. Синтия сцепилась с НЕЙРО министра, вступив в противоборство, и сейчас выигрывала, практически подавив чужую нейросеть.
Сразу почувствовал, что сопротивление министра начало рушиться, а его ментальная броня трескаться по швам. Гнев ублюдка сменился замешательством, ярость и раздражение — отчаянием.
Он попытался отбросить мой щуп, отстраниться, но я уже прочно закрепился в его сознании.
Я видел его лицо, искажённое смесью страха и ужаса. Глаза предателя расширились, губы задрожали. Он отступил, и ментальная атака министра прекратила своё действие.
Теперь я мог отправить противника в сон одним движением мысли, но перед этим я ещё раз взглянул в его лицо, покрытое капельками пота. Министр был сломлен: не физически, а ментально. Его глаза стали тусклыми, в них не осталось и следа от прежней уверенности. Победа оказалась за мной, но это была победа, которая оставила меня не менее опустошенным.
Я выжал свой резерв практически досуха, да и НЕЙРО выложилась под ноль. Главное, чтобы опять не отключилась. Без Синтии я чувствовал себя не в своей тарелке, так — словно от меня отрезали половину. Очень неприятное чувство.
Как только министр лишился сознания, оглянулся вокруг. Друзья успешно справлялись, сдерживая натиск врагов.
Корнел, размахивал длинной дубиной, как ветряная мельница, сбивая с ног противников.
Где он её достал и куда дел свой меч?
Бильстрер ловко уклоняясь от ударов, избегал прямого контакта, предпочитая быстрые, неожиданные удары. Он поменял технику боя, переставая растворяться в пространстве, но от этого не стал менее смертоносным.
Ребята держались стойко, показывая удивительную синхронность и командную работу.
Не ожидал от них такой слаженности.
Однако бандитов было слишком много. Это вам не космические пираты, а настоящие профессионалы своего дела. Заметил, что силы друзей начинали истощаться и понял, что ситуация критическая. Необходимо было срочно найти выход.
Осмотрелся, ища что-нибудь, что могло бы послужить дополнительным оружием. Мой взгляд упал на массивный хрустальный светильник, висевший на потолке.
Если бы я смог его сбросить…
Риск был огромный, но другого способа изменить ситуацию в нашу пользу я не видел. Подобрался к столу, с которого можно было дотянуться до крепления светильника. В этот момент рядом со мной материализовался Бильстер, его лицо было бледным, но взгляд спокойным. Он кивнул, показывая мне, что понимает мой план и тутже завертелся волчком, не давая никому ко мне приблизиться. С последним рывком я дотянулся до крепления, делая взмах мечом, и тяжелый хрустальный светильник обрушился на головы нападавших, вызвав волну криков и паники. Едва успел отпрыгнуть в сторону. ещё немного и пострадал бы сам. Бильстер и Корнел тоже сумели уйти из-под удара.
Не ожидали противники от нас такого финта ушами.
Воздух, насыщенный пылью и осколками хрусталя, повис тяжелым облаком над разрушенным залом. Огромная, когда-то сверкающая люстра, теперь представляла собой груду разбитых кристаллов, разбросанных по полу, словно смертоносный град. Под грудой осколков лежали тела противников: оглушенные, раненые, но всё ещё не поверженные. Некоторые, несмотря на боль и ранения повскакивали на ноги, готовые и дальше продолжать бой, но теперь преимущество было на нашей стороне.
Мой меч пару раз сверкнул и погас. Закончилась батарея. Пришлось подхватить с пола клинки одного из поверженных противников и первым начать добивать противников. Мои движения были точны и безжалостны. Быстрые, как молнии удары лишали врагов жизни, не оставляя им ни малейшего шанса на сопротивление. Работал я методично, избегая лишних движений, словно хирург, удаляющий злокачественную опухоль. Кровь, смешанная с пылью, оставляла на моей одежде багровые разводы, но, честно говоря, мне на это было плевать. Сейчас хотелось побыстрей закончить зачистку и убраться из этого сраного особняка. Я устал как собака, уверен — друзья тоже.
Корнел, чувствуя, что я здорово ослаблен после ментального боя, выбирал себе самые сильные и опасные цели, сразу останавливая их сопротивление. Звук удара металла о металл эхом разносился по залу.
Бильстер, самый хитрый и ловкий из нас троих, всё также действовал с холодной расчётливостью, предпочитая быстрые, точные удары кинжалом в незащищенные места — в шею, в сердце, в солнечное сплетение. Его движения были незаметны и почти не оставляли следов, он работал тихо и быстро, словно тень, убирая оставшихся противников с бесшумной эффективностью.
Сам не заметил, как противники закончились. Один миг и мы оказались посреди зала, окруженные грудой мёртвых тел и осколков хрусталя. Воздух всё еще был полон пыли и крови, но в нём уже не было криков и стонов умирающих.
— А неплохо мы развлеклись, — усмехнулся тританин, вытирая с лица красные брызги.
— Угу, — кивнул Корнел, присаживаясь на край изломанного стола, переводя дух.
— Давайте-ка заберём наших спящих «красавцев» и вернёмся домой. Хочется поскорее устроить допрос этим ублюдкам. Кстати, надо узнать, как там дела у Сибил.
— Я связалась с Леей. У них всё в порядке, — тут же доложила Синтия, — Уничтожены три цели. Больше никто не выходил из здания.
— Отлично. Надо будет проверить двор, кто-то мог выбраться через чёрный ход и спрятаться на территории усадьбы.
— Упс, — выдала НЕЙРО, в её голосе прозвучало удивление вперемешку с досадой.
— Что такое?
— Нас обнаружили.
— Кто? — тут же насторожился, понимая, что, если сюда заявится ещё одна группа противников, мы вряд ли сможем выдержать очередную битву.
— Стигенс, а с ним команда зачистки.
— Жесть. Как они сумели нас вычислить?
— Не знаю, — растерянно ответила Синтия.
Пришлось рассказать парням о незапланированных «гостях».
— Ну, что я могу сказать, — флегматично пожал плечами Бильстер, — Убегать и прятаться нет смысла.
— Согласен, — выдохнул я и поморщился, — Наверняка генерал-майор будет настаивать, чтобы мы отдали пленных ему.
Буквально через несколько минут, пока мы связывали министра и представителей сената, в коридоре послышались шаги, а затем, дверь распахнулась и зал тяжелой походкой вошёл Стигенс.
Его лицо пылало от ярости, мужчина с трудом сдерживался. Если бы не мой статус, нас бы вздрючили по полной.
— Вы понимаете, что вы сейчас сделали, Ваше Высочество? — глухо поинтересовался генерал-майор, играя желваками и выплёвывая слова, как снаряды из гранатомёта.
Смотрел Стигенс только на меня, полностью игнорируя инд Биака и Бильстера.
— Зачистили диверсионный отряд и взяли в плен предателей империи, — произнес спокойно, не отводя взгляда.
— Нет, — прорычал Сигенс, — Вы похерили операцию, которую я планировал несколько месяцев. Думаете, мне было не известно об этой сходке? Прекрасно известно, и о вовлеченности министра и представителей сената в ряды изменщиков я тоже знал.
— Тогда почему не принимали никаких действий?
— Я предпринимал! Ещё как предпринимал. Оставалось всего ничего… дождаться, когда они выведут нас на заказчиков, тех — кто стоит во главе этого заговора.