Берослав вглядывался в даль, уткнувшись в зрительную трубу. То и дело переходя от борта к борту.
С раздражением.
Злостью.
И с растущей обидой на вселенскую несправедливость.
Он хотел проскочить между Мальтой и Сицилией, но ветер его подвел — очень слабо дул по какой-то причине, хотя знающий человек, ходивший здесь когда-то с римских кораблями, уверял в сильных ветрах, идущих от Италии на юго-запад.
Но не сложилось.
Корабль плыл, да. Однако очень вяло. Поэтому появление на горизонте целого гребного флота не на шутку Берослава напугало.
Войны никакой не было.
Факт.
Да и с кем Римской империи воевать в Средиземном море?
Значит, это все какая-то специальная операция. Какая? Против кого? Ответ напрашивался сам собой. Тем более что римские боевые корабли довольно грамотно охватывали его, заходя против ветра и двигаясь словно рыбаки с неводом.
Захочешь — не уйдешь.
Час спустя ситуация стала еще более очевидной и удручающей.
— Нам конец, — тихо буркнул один из соратников.
— Подготовьтесь к бою.
— Ты шутишь⁈
— ПОДГОТОВИТЬСЯ К БОЮ! — рявкнул Берослав со злости. — Лучше сдохнуть в драке, чем попасть в рабство. А нас всех будет ждать именно оно!
Они подчинились.
Вон — помрачнели ликом, но засуетились, доставая и надевая доспехи, а также проводя прочие приготовления. Тех же пилумов нужно было вытащить в изрядном количестве на палубу. И горшки с зажигательной смесью. И горчичные снаряды. И многое иное.
Еще час прошел в суете.
Так было проще ждать. Заодно продумывая тактику оборону.
Топить корабль вряд ли решатся. Он им нужен живым. Поэтому целенаправленно таранить его не станут. О толстой обшивке и прочном силовом наборе галеона они вряд ли знали, а местные скорлупки от такого обращения слишком уж легко шли на дно. Так что весьма вероятно попытаются взять на абордаж.
Знаменитые «вороны» здесь римским боевым кораблям не помогут. Просто потому что борта галеона слишком высокие и они не смогут зацепиться. Их ведь как использовали? Падая из вертикального положения, проламывали тонкий фальшборт боевого или торгового корабля и пробивали палубу своим «клювом», надежно фиксируя жертву. Позволяя бойцам осуществлять штурм.
А тут как им быть?
Вороны своими «клювами» располагались явно ниже бортов галеона. Да и прочность обшивки была намного выше, чем у местных кораблей. Поэтому никак, даже случайно, «вороны» применить было нельзя. А иным способом лезть вверх — та еще проблема.
«Кошек», если что, еще не изобрели.
Поэтому абордажной команде пришлось бы подниматься по отвесной деревянной стене высотой в несколько метров. Шатающийся. С которой легко можно рухнуть в воду. Пытаясь при этом отбиться от бойцов, тыкающих в тебя копьями.
Красота!
Сказка!
Мечта!
Наконец, когда галеон приблизился к флоту на добрую милю, вперед выскочил небольшой кораблик. Вроде посыльного. Такая маленькая и изящная гребная либурна, напоминающая чем-то скампавею петровских времен. Только труба пониже и дым пожиже, архаичнее, то есть.
— Кто вы такие? — крикнули с нее, подойдя к «Дракону» почти в упор. На три весла или около того.
— Я легат XXXI легиона Тит Фурий Урс. А это мои люди. — ответил в жестяной рупор Берослав.
— Император желает тебя видеть!
— Обязательно! Сразу как выполню волю богов, я предстану перед ним.
— Немедленно!
— Ты хочешь навлечь на императора гнев небес?
На либурне замешкались.
Немного о чем-то пошептались и развернувшись, быстро удалились, вернувшись к массиву кораблей. Откуда почти сразу выдвинулась вперед здоровенная махина — кинтерема. По высоте бортов она приближалась к галеону, будучи существенно больше. Но она не имела «ворона», да и в целом не была приспособлена к бою с кораблем большей высоты. К счастью, во флоте таких насчитывалось всего три штуки. Он вообще был собран преимущественно из либурн разного размера. Серьезных противников-то здесь не наблюдалось, а пиратов гонять легкими кораблями сподручнее…
«Дракон» тем временем медленно шел своим ходом — метя на запад…
Марк Аврелий был и зол, и встревожен, глядя на корабль «лесного колдуна».
— Что скажешь? — спросил он у капитана корабля.
— Торговец, — процедил тот с презрением и пожал плечами. — Ничего серьезного.
— Мы кровью умоемся, — возразил, стоящий рядом верховный жрец Сераписа.
— Что⁈ — многие удивленно повернулись на него.
— Как ты на этот торговец попадешь? Видишь, какие высокие, заваленные борта? Даже с нашего корабля не попасть, коли они не пустят. А даже если мы ворвемся к ним на палубу, что дальше? Ты разве не видишь те две возвышающиеся части на носу и корме? Они совокупно больше палубы. И там видишь — бойцы готовятся стрелять да метать дротики.
Император нахмурился.
Капитан же промолчал. Как и остальные, не желая спорить, так как корабль действительно выглядел непривычно, а экипаж явно готовился к бою. Иначе они бы доспехи не стали надевать.
Наконец, завершив маневр, квинтерема поравнялась к едва ползущим галеоном, и Марк Аврелий смог с расстояния в десяток шагов увидел интересующую его персону: человека, который снял шлем с подшлемником и приветственно махал ему рукой. Еще и улыбался вполне добродушно, хотя в глазах его и поблескивали льдинки, выдавая игру.
— Ты Тит Фурий Урс?
— Да, император.
— Тебе сказали, что я хочу тебя видеть?
— Да, император. И я им ответил, что предстану перед тобой сразу, как выполню волю небес…
Верховная жрица Исиды стояла рядом и смотрела на этого мужчину.
Русые, почти соломенные волосы и голубые глаза. При этом освещении они казались удивительно, просто неестественно яркими. Контрастируя с загорелой и чуть обветренной кожей. Телом он был довольно рослый и крепкий, как часто среди варваров и случается. За что покладистых рабов из их числа частенько уважают высокородные матроны. Для забав, разумеется.
Смотрел он спокойно и открыто. Ни капли враждебности или тревоги. Такого у столь молодых мужчин обычно не встречалось и вызвало у верховной жрицы особый интерес. Можно сказать — личный. Однако он по ней лишь мазнул взглядом и в дальнейшем игнорировал. Подчеркнуто. Что вызывало в ней чисто женскую злость… Умом понимала — все правильно, но такое самообладание совсем зеленого мужчины ее бесило. Ведь она знала, КАК она выглядела, умела себя подать и с умом пользовалась этим своим влиянием. А тут такое…
— Он в броне. — прошептал верховный жрец Сераписа. — Видишь какой ладной? Намного лучше нашей лорики ламинаты. Такую и пилумом не возьмешь. Как и его люди.
Император услышал, но никак не отреагировал. Он и сам уже все понял, осознав то, в какой глупой ситуации оказался.
И тут подул ветер.
Внезапно, как порой случается на Средиземном море. Налетел со стороны Африки и наполнил паруса галеона, отчего они аж заскрипели, дернув корабль вперед.
— Воля небес! — воскликнул Берослав, указывая на них. — Юпитер серчает. Не будем его гневить.
Марк Аврелий несколько неуверенно кивнул, с раздражением глянув на небо.
Берослав же, крикнув «Авэ Август», начал петь какие-то складные и ритмичные слова на непонятном для императора языке. Что, разумеется, воспринималось как заклинание. Ну а что им еще было думать-то?
— Кто-нибудь понимает его? — хмуро спросил Марк Аврелий.
Никто не ответил.
Даже тот единственный человека из окружения, родом из Виминациума, что уверенно владел праславянским языком, будучи его носителем. Что и не удивительно. Песня «Вояж» группы Ленинград исполнялась Берославом на довольно специфическом русском языке с кучей мата и жаргонизмов. Из-за чего этот бедолага даже предлоги толком не улавливал, хотя где-то на уровне подсознания понимал — близкое что-то, но что?..
— Колдун… — пробурчала явным раздражением верховная жрица Исиды. Достаточно громко для того, чтобы Берослав услышал.
Отчего он замер на несколько секунд, размышляя. После чего подмигнул ей предельно пошлым образом, послал воздушный поцелуй и прокричал строчку из песни:
— Я прошу тебя, Сережа — проще рожа, реже песни…
Послесловие
— Регыня! Регыня! — крича не своим голосом, вбежала тетушка, что за сыном присматривала.
— Что ты кричишь? — спросила Злата, вставая из-за стола.
— Там! Там!
— Что там?
Впрочем, ничего внятного она добиться не могла. Эту уже немолодую женщину переполняли эмоции, из-за чего членораздельная речь у нее временно пропадала. Хороший человек, верный, очень полезные, но… имелся у нее один изъян, с которым приходилось мириться. Поэтому плюнув, Злата вышла на улицу.
А там — шум!
Гул скорее.
Словно в улей кто-то сунул палку и шевелил ей там.
Злата бегом поднялась на верхний ярус донжона, где уже стоял Маркус, и внимательно что-то изучал в зрительную трубу.
— Твои шаги ни с чем не спутаешь, — произнес он, когда она подошла, не оборачиваясь и протягивая оптический прибор.
— Что там?
— Сама погляди. Давай. Вон — возле Оршицы. Он просто великолепен.
— Кто он? — переспросила Злата и прильнула к зрительной трубе. Несколько секунд поводила ей, пытаясь понять, куда глядеть и ойкнув, выронила ее из рук. Но на пол она не упала — Маркус поймал.
— Предсказуемо, — смешливо произнес торговец, возвращая ей снова оброненный прибор.
Злата же уже и не собираясь глядеть, бросилась вниз, чтобы выйти навстречу мужу. Он ведь только выезжал верхом на опушку, да в окружении каких-то непонятных людей в странной одежде. Кое-кто из них еще и цвет кожи имел красноватый такой, необычный. Не только их, но уж больно они бросались в глаза — пестрые, контрастные…
Прошло два года.
Два.
Никто уже и не верил, что Берослав вернется. В том числе и потом, что следом за его выходом из Гибралтара там прогремел страшный шторм. Но он — смог. И явно достиг какой-то далекой земли с необычными ж