О нет, не зря! Андрей улыбнулся — он точно знал, что не зря. И юная баронесса — знала, поглядывая на грозу и искоса бросая взгляды на мужа. Стояла у фальшборта, болтала о чем-то с Камиллой. Капитан-командор прислушался…
— Здесь вот, на месте разрушенного города мы их и нашли. Сундуки с драгоценностями и пиастрами!
Господи… опять эти тупые сокровища! Все бабло поганое… Поизящнее-то тему не могли найти?
— …как раз на том самом месте, где раньше стоял дом моего приемного отца…
Хм… дом отца? Чьего отца?
— Да-да, милая подруженька, мой приемный отец — знаменитый капитан Генри Эвери, он же — Длинный Бен… и он же — Геннадий Амонин, русский швед из Ниена. То есть — шведский русский.
Услыхав такое, Андрей навострил уши, уже не обращая внимания на грозу — интересно! Ну надо же — знаменитый багамский пират, оказывается, из Ниена, города на Охте-реке! Впрочем, ничего удивительного — разрушенный по велению Петра Ниен лет пятнадцать-двадцать назад был крупным торговым портом, ничуть не хуже какого-нибудь Портсмута или Гавра!
— Отец покинул родину давно, лет двадцать назад — какая-то неприглядная история с займами и сгоревшими складами. Позвал с собой друзей, они скинулись, купили корабль и отправились в Африку за рабами. Потом — в Америку: продать невольников и поправить свои дела, так делали многие… Ну дальше ты знаешь, милая Бьянка… Каперский патент, пиратская флотилия, снова Африка, Красное море — и два огромных индийских корабля, набитых неисчислимыми сокровищами — «Фатех-Мохамед» и «Гангсвэй». Потом отец вынужден был бежать. Сначала — в Ирландию, затем — домой, сюда, в Ниен… Умер незадолго до осады города русским царем. Знаешь, милая, мой приемный отец давно расстался с матерью — он встретил ее в Нассау, а меня никогда не любил… но вот ближе к старости, похоже, какие-то чувства все же шевельнулись в его душе. Отец оставлял знаки, наверное — для меня.
— Шахматные фигурки?
— Они… А в Ирландии он прямо указал, куда отправился — в Ниен, на родину, на покой. Сказал об этом владельцу одной портовой таверны в Дублине. Оставил ему фигурку — красного слоника — да велел держать на видном месте.
Покосившись на тучу, Громов презрительно сплюнул за борт — сокровища, фигурки — вроде взрослые люди, а устраивают какой-то цирк! Не лучше ли было бы сразу приемной дочке хоть что-то оставить? Или только на пути в Ирландию совесть заела?
— Еще до того, как в Нассау стали прижимать всех, связанных с капитаном Эвери, мы с матерью уехали в Каролину, — между тем продолжала Камилла. — Помог бывший губернатор, он тоже бежал туда. И дядюшка Сэм! Да, он мой двоюродный дядя… и много чего знал про Длинного Бена. Сам искал сокровища, мне ничего не говорил, но я за ним следила, я же не дура. Особенно там, на Нью-Провиденс. Мы почти разом напали на след, и я все время боялась вдруг встретить дядю в Ирландии или даже здесь, в Санкт-Питер-Бурхе. Не встретила… — девушка неожиданно вздохнула. — Значит, уж нет дядюшки Сэма в живых.
— А как вы добрались сюда? — поинтересовалась Бьянка. — На «Белой ромашке»?
— На ней… Мы видели «Красный Барон» в море. Узнали. И прятались, не выходили на палубу… дураки!
Опять блеснула молния, ударил ливень…
— Мост!!! — с ужасом закричал с носа юнга Лесли Смит.
— Какой к черту, мост? — удивился стоявший за штурвалом шкипер. — Не было тут никакого моста.
— Да мост же, говорю вам! — юнга снова закричал, на этот раз уже куда громче.
И какой же тут может быть мост?
Схватившись за фальшборт, Андрей всмотрелся вперед…
Ну как это какой?
Литейный, вот какой!
А вон и Арсенальная набережная, мчащиеся в грозу автомобили, знаменитые Кресты…
— Спустить все паруса! — волнуясь, скомандовал Громов. — Бросить якорь! Бьянка, милая… — подбежав к жене, капитан-командор протянул руку. — Нам пора в шлюпку. Идем!
Баронесса бросила на супруга недоуменный взгляд… красивое, с тонкими аристократическими чертами лицо ее вдруг озарилось улыбкой:
— Идем! Думаешь, на этот раз все получится?
— Ну вот же он, мост! — прыгнув в привязанную за кормой шлюпку, Андрей принял на руки жену. — Вон и Кресты…
— Какие кресты?
— Эй, эй! — свесившись с кормы, заволновалась Камилла. — Вы куда это? Эй!
— Да есть еще дела… — отрубив шпагой швартовочный конец, капитан-командор взялся за весла. — Смотри, смотри, милая! Видишь, там, на набережной — машины, авто! Кто-то кажется, мечтал о «Бьюике-Скайларке», нет?
— Да-да! — радостно заулыбалась Бьянка. — Кабриолет пятьдесят четвертого года, ага!
Сверкнула молния… Радостно — словно пропуск в новую жизнь.
Громов заулыбался довольно, как, наверное, никогда прежде:
— Коробка-автомат, милая!
— Точно! И обитые синим, бархатом сиденья…
Андрей ПосняковГосподин полковник
Глава 1Осень. Ленинград. Дома?
Ткнувшись бортом к гранитным ступенькам набережной, Андрей бросил весла, выпрыгнул из шлюпки первым, обернулся – подать руку Бьянке… И ошарашено заморгал! Лодки не было! Вот только что была и… Но, он же сам из нее выбрался буквально несколько секунд назад.
Господи! Да что же такое творится?
Налетевший с залива ветер гнал по широкой реке холодные свинцовые волны, низкое серое небо дышло влагой, хотя, не капало, наверное, дождь только что прошел или вот-вот собирался пойти, а, скорее – и то, и другое, как это часто бывает здесь, на промозглых невских берегах.
- Бьянка! – до боли в глазах всматриваясь в мерцание волн, молодой человек закричал, что есть силы. – Любимая!!!
Никого. И – ничего. Шлюпка словно сгинула, и Андрей, холодея в душе, уже догадывался – куда. Туда, откуда явилась – в тысяча семьсот седьмой год, в еще даже не стольный молодой город, пышно именуемый Санкт-Питер-бурх! И капитан-командор Андрей Громов тоже явился оттуда – вместе с любимой прыгнув в шлюпку с борта фрегата «Красный Барон», по воле Бьянки недавно переименованного в «Скайларк».
Ах, Бьянка, бедная юная баронесса, жена… значит, она осталась там, а он, Андрей – все же вернулся в свою эпоху, вернулся – один, что вовсе не вызывало никакой радости.
А, может… Нет! Ну, не могла шлюпка вот так вот взять и затонуть в секунду, да и Бьянка не дура – крикнула бы… Пусто на реке, пусто, если не читать чадящего буксира, неспешно плюхающего вдоль Арсенальной набережной, мимо знаменитого следственного изолятора ИЗ-45 дробь 1, в народе именуемого «Кресты».
Или… нырнуть? Так, для самоуспокоения больше... хотя, какое тут, к черту, спокойствие?!
Отцепив шпагу, молодой человек быстро разделся, скинув шикарный капитанский кафтан с обшитыми золоченой нитью обшлагами и клапанами больших накладных карманов, полетел на набережную и камзол-безрукавка, и шелковая сорочка, чулки, короткие штаны – кюлоты…
Нырнул… Дух захватило от невской водички, и летом-то не особо теплой, а уж сейчас, осенью… Нет, конечно же – ни Бьянки, ни шлюпки – чего уж тут думать, что случилось – то и есть. Он – здесь, любимая супружница – там, и ничего с этим не сделать, разве что выругаться, заорать, заплакать…
Совершенно зря поныряв минут двадцать, капитан-командор принялся поспешно одеваться…
Капитан-командор... Андрей Андреевич Громов, кандидат исторических наук и некогда успешный предприниматель… и пират, точнее говоря – капер.
- Дяденька, а вы морж?
Вздрогнув, Андрей, так и не сумевший застегнуть камзол, обернулся, увидев невдалеке, у парапета, двух светлоголовых мальчишек, коротко стриженных, в забавных кургузых пиджачках, белых рубашечках и… алых пионерских галстуках!
- Черт побери! – не сдержавшись, выругался Громов.
А можно было ругаться, и даже – матом. Еще бы! Только глянув на пионеров, Андрей сразу понял, что и на этот раз его, увы, занесло куда-то не туда. Явно не в двадцать первый век – мальчишки-то, судя по всему, отнюдь не зюгановцы. Вон и портфели у них – черные, из «чертовой кожи».
- Я же говорил – морж! – восхищенно поглядывая на Громова, воскликнул один из парнишек. – У них в Калининском районе целая организация, у меня дядя Петя там, токарь… А вы, дяденька, Хвастова Петра Иваныча случайно, не знаете? Высокий такой, с усами, и сильный… вот, вроде вас. Закаленный - в любой мороз без шапки ходит.
- Не, парни, не знаю,- накинув кафтан, капитан-командор неожиданно улыбнулся – хорошо, что первыми ему встретились эти мальчишки, уж их-то можно будет тщательно расспросить, не вызывая никаких подозрений. Нет, не в лоб, конечно – типа, «а какой сейчас год, парни?» Тогда каждый из этих мальцов непременно покрутит пальцем у виска, как сделал бы на их месте любой.
- А вы-то сами что – уроки прогуливаете?
- Нет, нет, - хором возмутились пионеры. – Нас просто отпустили пораньше – а вечером, в пять часов - сбор!
- Понятно, - молодой человек хмыкнул, глядя каким глазами пареньки посмотрели на его кафтан и шпагу, – Макулатуру собираете?
- Не-ет! Не такой сбор – пионерский. На тему – «Красный галстук пионера – его совесть, его честь».
- Скучный у вас сбор-какой-то, - откровенно засмеялся Громов. – Уж лучше б космонавтов пригласили, что ли.
- Космонавтов! Шутите! А вообще-то здорово бы было. Раз – и сам Гагарин в нашу школу пришел! Или – Герман Титов.
Переглянувшись, пионеры радостно расхохотались, словно и в самом деле уже сегодня вечером им предстояла встреча с Гагариным. Или с Германом Титовым.
- Дяденька, а мы знаем, кто вы! – вдруг, хитро склонив голову, заявил один из мальчишек. – Вы – артист!
- Артист? – капитан-командор подавил улыбку. – Ну да, пусть буду – артист. Больших и малых академических театров. Вам, парни, кстати – на обед не пора?
- Ой! – хором воскликнули пионеры. – Конечно, пора, дяденька! Спасибо, мы побежим уже!
Громов махнул рукой:
- Удачи, парни!
- И вам!
По набережной Робеспьера – где Андрей как раз и оказался – прогромыхал грузовик ЗИС, проехал небольшой почтовый фургон – пикапчик на шасси четыреста первого – с огромными колесами – «Москвича», пронеслась бежевая, «шашечках», «Победа» - такси, и сразу за ней - еще два таксомотора, на этот раз – «Волги», белые, с красными крышами, судя по всему – из одного парка.