Спустя минут двадцать они достигли зарослей рахитного орешника. Без труда сталкер нашел нужное дерево, быстро раскидал ветки, достал добро. Часть рассовал по карманам, часть сунул в вещмешок. После чего вернулся к опушке.
Меж ветвей он видел букашек копошащихся возле УАЗа. Время шло, а преследовать их никто не спешил. С растущей уверенностью, Гриф понимал, что погони не будет. Рисковать жизнями, тратить боеприпасы не было смысла. Главной заботой наемников по-прежнему оставались ученые, которыми они сейчас и занимались. Тем более приближался выброс.
Для надежности Гриф с полкилометра вел Алексея по лесу, то и дело, пригибая его голову под ветками, оберегая от сучков, отводя от стволов и пней. Двигались очень медленно. На ходу сталкер достал из вещмешка обезболивающие таблетки. Выдавил одну из кластера, запил водой. Жутко хотелось курить, но до спичек еще надо было добраться.
Небо заволокло темно-лиловыми тучами, громыхало. Всполохи молний быстро надвигались с северо-запада. Мощные разряды раскалывали пространство яркими трещинами и пробивали до самой земли. Воздух наэлектризовался и гудел, как высоковольтные провода. День угасал на глазах. Становилось по-вечернему сумрачно. Атмосферное давление повысилось, кровь колотила в виски и шумела в ушах. Дышать становилось трудно. Обливаясь потом, Гриф волок Алексея, который не спешил переставлять ноги и плевать хотел на все выбросы вместе взятые.
Обессиленный Гриф ввалился в котельную. Тесная душевая лучше прочих помещений годилась для убежища. Было темно. Он сидел на холодном кафельном полу и шумно дышал. Выброс набирал силу, яростно сотрясал стены. Сталкер достал из вещмешка АИ - 4, из гнезда под номером пять выковырял пенал белого цвета, высыпал на ладонь две таблетки «калия иодит». Одну запил из фляги, вторую засунул Алексею в рот, не особо заботясь, как тот ею распорядится.
Через дверной проем в раздевалку временами прорывались всполохи. Тогда Гриф видел распахнутые железные кабинки, лавку, облупившуюся стену, разбитый плафон. Он положил обрез на колени, сверху руки. Все казалось, что во время очередной вспышки увидит в проеме чей-нибудь силуэт. Усталость придавила сталкера стотонной плитой. Он с трудом держал голову, лоб блестел от пота, веки смыкались.
«Если тебе не страшно, то ты обречен», - вспомнил он слова ныне здравствующего Клина, который, может, поэтому и жив, что всегда осторожничал.
Мысли путались, звенело в ушах, сердце билось натужно. Гриф не заметил, как провалился в сон. Проснулся, когда уже брезжил рассвет. Его снова поразила тишина. Он вывел Алексея на свет, с минуту смотрел ему в глаза, после чего одел майку. Некоторое время разглядывал развернутую карту.
Из рюкзака достал нож, вытер лезвие краем куртки, ковырнул кожу у себя на тыле ладони между указательным и большим пальцем. Кончиком поймал бурую каплю и начал выводить на карте метку «НБ» севернее от маршрута.
Покончив с картой, печально похлопал Алексея по плечу: «Не знаю, как ты без сна и вообще, сколько еще протянешь, но будим стараться. Да, Ява? Ты как? Будешь?». Гриф стоял и чего-то ждал, напряженно вглядываясь в бледное лицо.
В желудке заурчало, сталкер вспомнил о сухом пайке. Спустя пятнадцать минут он сидел сытый на ржавой перевернутой тачке, прислонившись спиной к шершавой стене, и потягивал сигарету. Возле валялся опустошенный контейнер из-под гуляша с картофелем, прозрачная упаковка от галет, скрученная в трубочку и отжатая до последней капли упаковка из-под кабачковой икры.
Перед ним поверх сильно накренившегося бетонного забора простиралась зона. Косматая, плешивая, уродливая, заразная, радиоактивная, хищная и в то же время денежная. Он выпускал носом дым и думал, что все эти побрякушки - артефакты, как огонек на усике глубоководного удильщика. Сталкеры слетаются на «замануху», а зона их проглатывает. Но с немногими все же делится богатством и выпускает из своих объятий, чтобы приманить новые души. Гриф не старался понять зону, проникнуться, он относился к ней как к явлению. Ведь есть места на земле, где только там, в уникальной экосистеме водятся удивительные организмы, от вида которых волосы на голове встают дыбом. Чем зона уникальнее, к примеру, Марианской впадины? Гриф не верил ни в какое «О – сознание» и прочие «машины желаний». Он не одушевлял зону и никак к ней не относился, просто старался нагрести тугриков и при этом выжить.
В разгромленной мастерской Гриф набил карманы ржавыми гайками, сорвал со стены кусок гибкого медного провода, из которого соорудил новый поводок для Алексея.
Скоро они снова шагали. Самоходный детектор аномалий ни шатко, ни валко двигался впереди на удалении пяти метров, а сталкер внимательно смотрел на изменения среды, если такие возникали и принимал меры. По возможности берег гайки, когда удавалось, подбирал использованные. Чем ближе приближались к «землям обетованным», тем чаще встречались аномалии. Гриф укоротил провод и уже не отпускал Алексея дальше, чем на три метра.
Часам к шести пополудни, если ориентироваться по мутному диску за серыми облаками, Гриф увидел вдалеке ферму. Сердце тревожно и радостно забилось. Но, что с того, путь лежал мимо «креста Брома» дальше, на восток, через территорию «земляков» к промышленной зоне бывшего целлюлозно-бумажного комбината.
На подходе к развалинам экспериментальной животноводческой фермы Эйгелеса внимание сталкера привлек развороченный БТР с задранной верх передней частью и вдавленной в землю задней. Приблизившись на расстояние броска, Гриф метнул в сторону боевой машины гайку. Она не долетела метра полтора до кормы и резко, вертикально со значительным ускорением упала на землю. «Гравиконцентрат» - легко определил Гриф. Обошел транспортер, швырнул следующую гайку к «морде». Эта в отличие от первой стремительно взметнулась, да с такой скоростью, что сталкер едва отметил момент, когда та изменила траекторию.
- Надо же так вляпаться, - проговорил сталкер и, потеряв интерес к братской могиле, толкнул Алексея в спину, направляя к пролому в кирпичной стене коровника.
Грифу раньше приходилось бывать здесь и с тех пор ничего не изменилось, кроме БТРа. Все тот же выдохшийся запах хлорки, те же стойла, облупившиеся стены, ржавые венткороба, опрокинутые несгораемые шкафы, битое стекло, пузырьки, шприцы, лабораторное оборудование, обломки кирпича.
Сталкер решил начать дальний путь с раннего утра. Хотел подольше задержаться, может, в последний раз у знакомых мест. Ощутить связь с той, прошлой жизнью с понятной и удачливой, где он сухим выходил из передряг, где знал тропы, и где встречались на маршрутах люди, с некоторыми из которых можно было перекинуться парой слов.
Гриф вскрыл колбасный фарш, толстым слоем уложил на галету. Открыл рот, остановился, посмотрел на неприкаянного соглядатая. Сунул бутерброд Алексею под нос. Несколько минут наблюдал, как тот смотрит немигающим взглядом сквозь угощение в пол, затем сказал: «Ну и черт с тобой. Издохнешь, значит, издохнешь, класть я на тебя хотел», - с хрустом откусил добрую половину бутерброда.
После галет с фаршем Гриф съел энергетический батончик, запил сухим молоком, растворенным в воде. Из-за стола он вышел полуголодным. Ограниченное количество продуктов, вынуждало его экономить.
С дымящейся сигаретой сталкер подошел к пролому в стене, из которого был виден примечательный крест. Неторопливо пускал дым, вслушивался в доносившиеся то с восточной, то с западной стороны далекие выстрелы и все смотрел на крест. Смотрел даже тогда, когда истлела сигарета. Стоял неподвижно, как изваяние и, казалось, видел нечто большее, чем могилу легендарного сталкера.
Гриф проснулся, когда едва рассвело. Наскоро перекусил, подтянул к себе Алексея, расстегнул на нем куртку и обратился к карте. Информации было крайне мало. Приблизительно через три - четыре километра они выйдут к камням, дальше на северо-восток к заброшенному поселку «НП», затем овал озерца, дальше расплывчатая бордовая пунктирная линия поднималась вверх градусов под сорок и вела до самой «железки», за которой начиналась «промка».
Гриф не то чтобы предчувствовал, он знал, что путь будет крайне трудным и опасным. С тяжелым сердцем посмотрел на Алексея, печально качнул головой и стал собираться в дорогу. Даже его наихудшие предположения не шли ни в какое сравнение с тем, что их ожидало впереди.
Сталкер шел первым, Алексея вел за руку. Большое количество аномалий замедляли продвижение и делали его крайне опасным. Гаек улетало много. Без «Велес» бывалый сталкер ощущал себя слепцом с завязанными глазами в темной комнате.
Раньше сюда он не забредал, и вообще не слышал, чтобы кто-то прокладывал путь через эти земли. Бывали случаи, очень редкие, когда сталкеры пытались заходить на эти территории со стороны «Фугасника», но они не возвращались.
Шли очень медленно, временами подолгу топтались на месте, пока Гриф обкидывал аномалию и выискивал коридор. Случалось, пока определял границы одной, тут же обнаруживалась другая. Аномалий было понатыкано столько, словно под землей находился гигантский магнит, который их притягивал. Эти места вполне можно было бы назвать «Аномальный пояс». Алексей… С ним проблем не было. Первый раз за все время их скитаний Гриф был благодарен «лупырю». Парень стоял там, где его останавливали, и ничто не могло заставить стронуться его с места, кроме руки сталкера.
Глава 23. Земляк
В конце концов, Гриф вышел к лесу. Начинало смеркаться, а обернувшись, он все еще видел остроносую крышу фермы. Сталкер плевался, в сердцах дергал Алексея за руку и шел дальше. Вдобавок ко всему, заморосил мелкий, противный дождь. Серые набрякшие облака, словно грязная губка, сочились сыростью, делая и без того неприглядный мир зоны мерзким.
В первое мгновение ему показалось, что слышит скрип трущихся друг о друга деревьев. Но потом понял - это стон. Здесь?! Гриф оставил Алексея стоять, сам осторожно подкрался к источнику звука. На земле в небольшом углублении лежал, поджав колени к груди и обхватив их руками человек. Одетый в телогрейку темно-серого цвета, в зеленые галифе, в керзачах, с противогазным подсумком через плечо, на голове каска старого образца времен СССР он казался анахронизмом. Каска съехала набок, подбородный ремешок сильно врезался в синюшную кожу на скуле. Возле лица на земле растеклась рвотная лужа. Человек был безоружным.