- Мы их накормим. Обязательно накормим, - искренне пообещал Гриф, - только давай сначала Яву спасем. Всего-то надо апэшку включить, чтобы вентиляторы заработали и дверь закрылась. Где здесь щитовая? Или что там, центр управления? А?
- Руку отдай, - проговорила Авигайль, продолжая смотреть на сталкера своим сумасшедше-веселым взглядом, который никак не вязался со скорбящим голосом.
- Чего отдать? - не понял сталкер.
- Руку свою отдай, - проговорила Авигайль, - тогда скажу, - и хихикнула, жутко так хихикнула.
Гриф смотрел на нее и не мог определиться, как к этому отнестись. ЧД постоянно менялась, ее невозможно было воспринимать как целостную личность с определенным набором качеств. Она была неуловима, как… как калейдоскоп. Вроде только что была здесь, раз, и вместо нее уже кто-то другой. Сталкер не мог понять, с кем разговаривает в тот или иной промежуток времени, отчего его собственные мысли путались, теряли опору и становились жидкими, как сопли, на которых он уже стал поскальзываться и сомневаться в истинности происходящего. Казалось, что здесь его вовлекают в какое-то дерьмовое представление, а зрители прячутся за кулисами-стенами, наблюдают за ним в щели, через лампочки, в трещины, розетки. Лыбятся, перешептываются, давятся от смеха, тычут в него пальцами, хлопают друг друга по спине и разевают рты в придушенном гоготе.
Глава 13. Куда ведут туннели?
- Ты совсем того? - прошептал Гриф. - Если они голодные, возьми и часть из них скорми другим. Ты же их лопаешь.
- Я больных и старых забираю. И им там хорошо, - она скосила глаза себе на живот. Там мышиный рай, - сказала ласково и, не поднимая головы, исподлобья взглянула на сталкера. От этого взгляда у Грифа на затылке зашевелились волосы. Секунду-другую он цепенел, а потом, когда осознал, кто им крутит, на него нахлынула ярость. Он сжал кулаки до хруста в косточках, поджал губы и ждал слова, чтобы влепить с размаха в эту поганую дыру с извивающимся языком. «Рожа ей не нравится, сейчас такую же нарисую», - со злобой думал сталкер и ждал слова, любого, того последнего, которое спустит курок. Но Авигайль молчала. Подняла голову, смотрела на него немигающим изучающим взглядом. Под этим взглядом Гриф ощутил себя подопытным, словно был собачкой Павлова, а она показывала то косточки, то фигушки и следила за его слюноотделением, вернее, злобовыделением.
Волна постепенно отхлынула. Гриф понимал, что ЧД многое знает полезного и ему только надо подобрать к ней ключ. Пока у него ничего не получилось, но теперь стало понятно, с какой стороны копать. Сталкер четко представил, как развернет ЧД лицом к двери, как войдет в мышиную комнату и начнет давить альбиносов. Смачно, одного за другим. А когда дура взмолится, задаст вопросы.
Гриф решительно шагнул к Авигайль, развернул кресло, не менее решительно подошел к двери, взялся за дверную ручку.
- Аппаратная прямо по коридору, направо, - заговорила женщина новым голосом. Голосом здравомыслящего человека, - вторая дверь слева. Набери четыре, двадцать пять, пятьдесят семь. Выключатель «второй ход».
И снова Гриф был застигнут врасплох. Показалось, что все это время ЧД притворялась, разыгрывала роль умалишенной и вот только теперь проявилась. Она предугадала его действия, сумасшедшая вряд ли бы до этого додумалась. Снова Гриф ощутил себя подопытным, исподволь управляемым чьим-то проницательным разумом. Снова увидел гогочущие рожи за стенами. «Плевать. Надо срочно вытаскивать Яву». Сталкер надавил на дверную рукоятку, распахнул дверь и через мышиную комнату устремился к выходу. Грызуны бросились от него врассыпную. Гриф выбежал, хлопнул дверью и устремился по коридору налево.
Дверь в комнату с Авигайль осталась открытой. Женщина некоторое время смотрела на нее, затем перевела взгляд на мышей. Они суетились поблизости, садились на задние лапки, поворачивались к ней и нюхали воздух. Усики на мохнатых мордочках подрагивали тонкими антеннами. Красные немигающие глазки были устремлены на нее.
Женщина дернулась в кресле, пытаясь высвободиться. Осознав тщетность попытки, уперлась ступнями в пол и попробовала себя подкатить к двери. Мыши сначала поодиночке, а потом и группками стали перебегать в ее комнату. Авигайль забормотала утробным глухим голосом. Когда поняла, что это не останавливает «деток», то ощерилась и зашипела. Лишь несколько альбиносов отреагировали на этот звук. Они остановились и завертелись в нерешительности.
Лицо Авигайль судорожно дернулось, она замолчала и пододвинула себя вместе с креслом еще на полметра. До двери оставалось сантиметров сорок, когда переднее колесико во что-то уперлось. Женщина наклонилась, насколько это было возможным, попыталась разглядеть помеху. Она сдвинула ноги к краю для лучшего обзора, но широкое сиденье загораживало обзор. Авигайль уже хотела откатиться назад, чтобы увидеть преграду и при возможности отпихнуть ногой или объехать, когда на ее голую ступню забралась мышь.
Страх зажегся и рос в глазах женщины по мере того, как она вспоминала смерти обреченных. Напоминанием чему была гора костей и лапа в петле. Она стряхнула пушистый комочек с ноги и рывком попыталась перекатить кресло через жгут проводки, который длинным хвостом тянулся от узла, стягивающего ее запястья. Колесо снова застопорилось, кресло накренилось, задние «лепестки» зависли над полом.
Мышей все больше проникало в комнату, они ползали по сковороде и доедали останки соплеменника, копошились в бумагах на столе, лазали по коробкам. Особенно много их собралось возле термоса с бурыми подтеками. Мыши нюхали воздух, миниатюрные мордочки вздрагивали все сильнее. Они вертелись и пытались вскарабкаться по гладким металлическим стенкам. В какой-то момент одна укусила соседку, и они сцепились в яростном клубке, кусая и царапая друг друга.
Обезумевшими от страха глазами (да, теперь они уже не были равнодушными, стеклянными или отстраненными) Авигайль смотрела на копошащиеся, снующие пушистые тельца. Раньше ей приходилось наблюдать, как эти маленькие бестии очищают кости от плоти.
Неожиданно над щиколоткой женщина ощутила укол. Она метнула бешеный взгляд к ноге, ощерилась и зашипела на копошащуюся массу. В ужасе она рванулась, напрягая ноги и сгибая тело. Колесо уперлось в жгут, кресло накренилось и повалилось вперед. В отчаянной попытке дотянуться до дверной ручки, Авигайль вытянула шею и открыла рот. Зубы стукнули о металл. Рукоятка опустилась, выскользнула из-под челюсти, чиркнула по кончику носа и встала на место. Женщина с размаха ударилась лбом в дверь, распахивая ее шире. На бледной коже образовалось рассечение, из которого выступила кровь. Авигайль валилась, набирая ускорение и обмирая. В последний момент она попыталась отвернуть лицо от стремительно надвигающегося бетонного пола. Повернулась влево и крепко приложилась виском. Картинка сотряслась, в глазах потемнело, а в следующее мгновение она потеряла сознание.
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Гриф пробежал по коридору до конца, свернул направо, замедлил бег, перешел на быстрый шаг. «Вторая дверь слева», - звучал в голове голос ЧД. Конечно, стоило бы заглянуть и в первую, но это потом. Главное, подать напряжение на линию. «Четыре, двадцать пять, пятьдесят семь», - раз за разом повторял Гриф. Он шагнул к нужной двери. Над рукояткой выступал квадрат кодового замка. Круглые металлические кнопки с затертыми цифрами располагались в два ряда, ниже - квадратная клавиша с изображением ключа.
- Так, - выдохнул Гриф, поднял руку с оттопыренным указательным пальцем. Палец мелко подрагивал, - четыре, два, пять, - прошептал он, надавливая до упора и фиксируя на секунду каждую кнопку, - пять, семь.
Послышался тихий щелчок. Сердце подпрыгнуло и заколотилось где-то под горлом.
Сталкер надавил на дверную рукоятку. Мгновения, пока г-образный рычаг опускался, он не верил, что дверь откроется. «Дурак, - говорил он себе, - купился, как пацан. Она вылезла и сейчас запирается в комнате». Желание все бросить и бежать назад было настолько велико, что рука остановилась. Он ждал от Чокнутой Дуры, от этого чокнутого места подвоха, обмана, миража, чего угодно, только не оправдания ожиданий. Все, что с ним происходило в подземной лаборатории, казалось ненастоящим. Временами рациональное мышление и четкое восприятие действительности соскальзывали в топкую жижу иррациональности, и он вяз. В мыслях творилось необъяснимое. Словно филигранно обточенный кристалл, установленный в его голове, по непонятной причине сотрясался и изображения, приходящие через глаза, преломлялись на перекошенных гранях и дальше транслировались в мозг уже искаженные и размытые.
«Даже если дверь и откроется, за ней будет стена». Гриф прямо видел кирпичную кладку из красного кирпича с неаккуратными цементными швами.
Дверь открылась, и за ней не было никакой преграды. В темноте у противоположной стены, куда клином дотягивался свет из коридора, сталкер увидел станцию с множеством мигающих разноцветных огоньков. По большей части преобладали красного цвета. Слышался ровный далекий гул какой-то установки.
Гриф зашел в помещение, пошарил рукой по шершавой стене. Нащупал выключатель. Под потолком загудели стабилизаторы, замерцали люминесцентные лампы. Крайняя загорелась ярким дневным светом, три другие продолжили мерцать перебегающим из конца в конец бледно-голубым сиянием, словно в стеклянных трубках метались души издохших изделий.
Сталкер осмотрелся. Справа на стеллажах в четыре яруса, в пять рядов стояли пирамиды из аппаратуры, от которой к стене тянулись, а там подхватывались крепежами и увлекались в технические каналы толстые жгуты проводки.
Гриф приблизился к щиткам-распределителям, пробежал взглядом по мигающим красным, зеленым светодиодам. На белых табличках читались надписи, выведенные черным маркером печатными буквами. «У вояк всегда так. Для тупарей-сверхсрочников делают», - вспомнил Гриф старую мысль.