С легкостью представилось, как ЧД окончательно слетела с катушек и ночью, пока они спали, проткнула одного за другим ножом. Причин, побудивших ее совершить такое, набралось предостаточно. Одна выделялась среди прочих. Это еда. Либо она их съела сама, либо скормила мышам.
«Эта Авигайль, - сталкер вспомнил имя и уже думал о ней с уважением, - выцарапывала себе жизнь с завидным упорством. Не всякий сталкер смог бы так: жрать мышей, пить хрен знает что, долбить в бетоне волчьи ямы, варганить огнеметы и, главное, выживать в этом аду годами. Ни разу не попалась туману, ее не сожрали мутанты, скорее она их. Ни болезни, ни одиночество, ничто не могло ее сломить. Но тут пришел я…» С губ сталкера уже был готов сорваться смешок, но он удержал его. «Не надо мне о ней думать. Надо позаботиться о себе».
Гриф огляделся. «Неплохо бы сохранить ловушку». Опираясь на доску, он аккуратно подтянул стенд. За стендом пошли мелкие деревяшки, которые уже разгорелись. Сталкер вытянул их на пол и затоптал огонь. Затем доской дотянулся до линолеума и сбросил в яму. Туда же полетели горящие ножки стула. Скатерть догорела и тлела сизым дымком. С огнем было покончено, но и света стало значительно меньше.
Гриф подумал вернуться в инвентарную, но вспомнил о двери в конце коридора. Стоя у края ямы, он посветил в ту сторону. «Силенок» фонаря добить до торцевой стены едва хватало. Не медля сталкер принялся разбирать завал, не особо заботясь о сохранности маскирующего материала. Занятый делом, он не замечал, как его язык шевелится в приоткрытом рте и оглаживает обломок зуба. Сталкер оголил левый край ямы, который вплотную примыкал к стене. Судя по диаметру, дыра перегораживала коридор целиком.
С помощью доски от скамейки Гриф перебрался на другую сторону. Держа в трех метрах перед собой пятно умирающего света, он быстро шел по проходу. На бетонном полу стали попадаться листья, веточки, комья сухой земли, и чем ближе он оказывался к двери, тем отчетливее они складывались в отпечатки лап. На пороге и раме обнаружились клоки серой шерсти.
Судя по расположению петель и прилеганию полотна, дверь открывалась внутрь. При виде массивной накладки электромагнитного замка, от которого к потолку тянулся провод, дверная рукоятка и отверстие для ключа теряли свою ценность. Сталкер лучом прошелся по электрической нитке и остановился на редукторе с суставчатым коленом. К редуктору от распаячной коробки тянулся черный двухжильный провод. Неаккуратная скрутка, заизолированная черной лентой, торчала рожками.
- Надо же, - усмехнулся Гриф. - Неужели это все она? - и снова испытал сожаление по поводу смерти ЧД. Снова сокрушался по поводу утерянных знаний. «Етишкин кот, теперь придется самому искать кнопку, которая открывает эту дверь. А дверь нужная. Надо думать, через нее она заманивала мутантов, те падали в яму, подыхали, затем багром поднимала труп и отправляла на корм мышам. Снаружи должна быть камера. Тот монитор с кустами показывал этот ход. Точно. Она не стала бы постоянно держать дверь открытой. В коридор мог просочиться чертов туман. Туман», - задумался Гриф, затем обернулся, посветил фонарем в сгустившуюся темноту. Желтый болезненный свет терял силу на удалении пяти метров.
Глава 15. Гости
Он выключил осветительный прибор, закрыл глаза. Так думалось лучше. Перед внутренним взором проплыли баллоны - и те, что в комнате штабелем заслоняли всю стену, и те, что навалены в мышиной комнате. «Мутантов забирала яма, - размышлял сталкер, окруженный беспокойной темнотой, - а огнемет отпугивал туман. И там должен быть выключатель, чтобы вырубать его, когда ЧД багром доставала мертвяков, а иначе ее саму изжарило бы».
В какой-то момент представился черный пласт земли в разрезе с каменными вкраплениями, с переплетением корней, а под ним светлый квадрат тоннеля в обрамлении бетонных стен, и он - Гриф, стоит в нем жалкий и мелкий, погребенный заживо.
Сталкер включил фонарь и трусцой направился к яме. Он торопился преодолеть ее до того, как батареи окончательно издохнут. Потом уже не важно. Хотя нет, надо подсоединить провода к клеммам.
Сталкер без труда перебрался через дыру, а когда оказался рядом с огнеметом, фонарь уже не мог добить до пола. Он держал его во рту и старался соединить провод, едва угадывая в темноте свои пальцы.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Боряня согласился. Он всегда соглашался. Чаушев догадывался, что майор делится с кем надо, поэтому не скромничает ни в средствах, ни в ценах. Ми-8 обошелся начальнику институтской охраны в кругленькую сумму. До последнего дня капитан старался выявить спецов, которые полетят на нем. Ничего не получилось. Лишь в день отправки он их увидел воочию. Большого и крепкого, скорее всего, наемника, он видел впервые. Второго, очкастого, с зарождающейся плешью на темечке, не в меру упитанного, раньше встречал. Тот работал в группе Васильева.
Их посадили в ЗИЛ, присланный Боряней. В кузов погрузили пять клеток с собаками и еще три ящика с неизвестным содержимым. Чаушев хотел поехать с ними и по дороге провентилировать тему, но места в кабине для него не нашлось, а брать уазик и потом на взлетке попытаться разговорить очкастого - не вариант. По договоренности их будет ждать уже «прогретая» вертушка, чтобы сразу стартовать. На этот день у майора было намечено еще несколько полетов.
Оборотливый Боряня использовал вертолет по полной. Проверенному, надежному и платежеспособному Чаушеву удалось заполучить желаемое не сразу. И то пришлось поуговаривать. Капитан секал, дело было не только в набивании цены. Ведомственный Ми-8 в условиях малой проходимости и жуткого дефицита контрабандных грузов, как в одну, так и в другую сторону, был расписан по минутам.
Чаушев снял кепи, ребром ладони вытер взопревший лоб и с сожалением об упущенной возможности смотрел вслед удаляющемуся грузовику. Он думал, что не стоит начальнику кафедры выкатывать счет, но при случае ненавязчиво намекнет, чего ему стоила «маленькая просьба». Он продолжит свои изыскания. Интерес, вызванный загадочной командировкой, не позволит ему спокойно спать. Капитан постарается после прилета очкарика побеседовать с ним в сторонке. Если, конечно, он вернется. Зона, она, стерва такая, завсегда готова прибрать чью-нибудь душу.
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Квадрат света был ему ориентиром. Гриф шел смело по темноте, зная, что обратный путь не таит опасностей. Квадрат увеличивался, и скоро сталкер свернул налево по коридору. Холодный свет флуоресцентных ламп сдул с него остатки мрака и тревог.
Сталкер резко остановился и сунул руку в карман. Еще не достав алюминиевый конверт, понял, что детектор сломался. Вспомнил, как катался по полу, уворачиваясь от пламени огнемета, не думая ни о чем, кроме как спасти свою шкуру. Пальцы ощутили на фольге что-то липкое.
Гриф достал приплюснутый конверт. Из квадратной прорези вытекала кровь, виднелся белый мех. Он не стал разворачивать и доподлинно выяснять судьбу уникальной мыши. Отбросил конверт и с чувством незначительной утраты зашагал к папкам, которые стопкой дожидались его у двери в комнату с баллонами.
Стоило Грифу опуститься на пол, как тело заголосило ему благодарственный гимн. Усталость стекала все равно что липкая грязь. «Какой длинный день, - думал Гриф. - Интересно, который час? Наверняка у ЧД есть где посмотреть, но это потом». По внутреннему хронометру он предположил, что сейчас около семи-восьми вечера.
Клонить в сон его стало после одиннадцатой страницы машинописного листа формата А4. Чтобы как-то себя взбодрить, он попробовал читать вслух. Голос с коротким эхом в пустых коридорах звучал одиноко и жалобно, словно стенания привидения, и Гриф замолчал. Он почти ничего не понимал из прочитанного, веки все чаще смыкались и разлеплялись с трудом. Он прикладывал усилия, морщил лоб, но они были словно намагничены и притягивались друг к другу.
Из забытья его дернул громкий стук металла о металл. Так могла бы громыхнуть железная дверь о раму. И таких дверей кругом было много. Гриф открыл глаза. Сон прошел моментально, как, впрочем, всегда. Без липких объятий Морфея, потягиваний и промаргиваний. Мозг сразу включился в работу. Сталкер вспомнил, где находится и какие этому предшествовали обстоятельства. Мимоходом отметил, что проснулся, лежа на боку с толстой папкой под головой.
Он вскочил, подхватил автоматическую винтовку. Быстрым и в то же время бесшумным шагом подбежал к краю стены, выглянул. Коридор был пуст, тот же самый, лишь с небольшой помаркой. Дверь в мышиную комнату была открыта. Мыши белыми меховыми комочками выкатывались в проход.
Секунду Гриф соображал, затем побежал. Он не обращал внимание на альбиносов и не заботился об их сохранности. Когда заглянул в открытую дверь, понял, что тот, кто здесь побывал, не заботился о них тоже. Несколько раздавленных грызунов лежало по пути следования визитера в инвентарную, куда дверь была нараспашку. Прижимая приклад к плечу, готовый стрелять, сталкер быстро прошел в комнату.
В инвентарной было тихо. Гриф осторожно выглянул из-за косяка и никого в ней не обнаружил. Сразу бросилось в глаза, что на столах больше не было папок. Так, кое-где разбросаны испечатанные листы и пустые планшеты. Монитор, тот, который он вернул к жизни, показывал уже не статичную картинку пейзажа, а какое-то движение.
Сталкер порывисто шагнул к столам, взглядом впился в выпуклый черно-белый ЛСД-экран. Вертолет, в котором Гриф без труда признал Ми-8, стоял на опушке мертвого леса с вращающимися лопастями. Вокруг машины поднималось облако из пыли, сухой травы и листьев. Сталкер стремглав бросился к выходу, пиная и давя мышей. Теперь он точно знал, какая дверь громыхнула.
Он на бегу достал из кармана электронный ключ, который приложил к замку, едва тот оказался в зоне досягаемости. Плечом ударил в массивную дверь, преодолевая сопротивление доводчика. Оказавшись снаружи, ощутил опасность. Он ни на миг не забывал о тумане. Стоял, держал дверь приоткрытой и в свете синей лампы осматривал коридор, темные углы, пандус. Рука тем временем убирала ключ в карман.