Тогда сталкер решил попробовать повернуть ключ или вытащить, а затем снова вставить. Рука потянулась к гнезду, когда светодиоды вдруг вспыхнули ярко и лифт с батареей энергично устремился вверх.
- Готово, твою в корягу, - с облегчением выдохнул сталкер и стал с нетерпением ждать, когда панель встанет на место и он сможет вытащить ключ. От нетерпения дрожь усилилась, на лбу выступила испарина.
Сталкер оторвал взгляд от капсулы, посмотрел на окружающую его круговерть. Казалось, он находится в эпицентре смерча, стоит сделать шаг, как его затянет, закрутит.
Вспомнился путь в кабину, явственно представились ступени, прорезанные в металле на внутренней стороне левой «ноги», по которым уже поднимался однажды. Он не боялся, если дымное нечто проникнет с ним в кабину. На такой случай, как указывалось в конспекте, предусмотрена мощная вытяжная система.
Сталкер все больше верил, что у него получится. Вспыхнувшие светодиоды и бодрый подъем лифта указывали на то, что батарея подошла и что все прочие механизмы и системы будут работать как надо.
Панель с символами «ЭП» встала на место, ключ в гнезде сдвинулся в сектор извлечения. Трясущимися пальцами сталкер вытащил его, зажал в кулаке, вспомнил, что руки ему сейчас понадобятся, повесил на шею.
Он карабкался по опоре, быстро перебирая конечностями по ступеням, едва ли замечая болезненные уколы в ушибленных и разбитых местах.
Он смотрел на руки и молил всех святых, чтобы аномальное мерцание вдруг не прекратилось. Он знал, что так обычно случается, но, дай-то боже, не в этот раз. Просил у провидения, чтобы вся его удача, которая случится в будущем, случилась сейчас. Клятвенно обещал больше не беспокоить ее ни при каких обстоятельствах.
Подгоняемый жестоким погонщиком - страхом он ввалился в кабину и закрыл за собой медленную, черт бы ее побрал, дверь.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Дым за ним не последовал, то ли в свое время испробовал на себе систему вытяжки, то ли отчаялся добраться до человека, то ли задумал что-то.
- Так, - глаза сталкера блестели лихорадочным блеском. Он прыгал взглядом по переключателям, тумблерам, надписям, шкалам, сигнальным лампам и абсолютно не понимал, с чего начать. Он смотрел на них как баран на новые ворота и ничего не мог вспомнить из конспекта. В мыслях происходили разброд и шатание, пока, в конце концов, он не гаркнул:
- Хватит! Возьми себя в руки, скотина! Сосредоточься. Вспоминай, что было в гребаной тетрадке.
А что вспоминать, эта самая тетрадь была при нем. Тут, за пазухой. Он потянулся руками к внутреннему карману и остановился. В изумлении он рассматривал кисти, не в силах объяснить происходящее. Они тряслись сильной дрожью, которой ни разу с ним не случалось. Его словно кто-то невидимый тряс за предплечья, а кисти на конце болтались плетьми.
«Что за… Надо успокоиться», - Гриф закрыл глаза, порывисто, нервно вздохнул, стараясь выбить из головы, из тела лихорадочную суету и панический хаос. Темнота. Он призвал ее и впустил в голову. Услышал, словно издалека, свой дрожащий нервический выдох.
До того момента он не знал, что темнота бывает разная, а может, и знал, только забыл. Долгие годы она была только тревожная, необходимая и внезапная, приходила по большей части вместе со сном и прекращалась с пробуждением. Он не всегда был уверен, что она кончится и он снова увидит свет.
В тот день, когда пришло известие от Красневской, в котором сообщалось, что послеоперационная реабилитация идет успешно и Таня делает первые шаги, Гриф задул керосинку, лег на топчан, долго лежал в тишине своей берлоги и просто был спокоен. Не радостный, не ликующий, не восторгающийся, а по-настоящему спокойный, словно все камни и камешки, из которых долгие годы возводил плотину, наконец встали на свои места и не было ни одной течи. Было темно, тихо и покойно.
Он запомнил ту темноту и теперь воссоздавал ее в памяти. Мысли замедлились, потекли в одном русле. Гриф снова вдохнул глубоко. В этот раз получилось наполнить легкие без судорог и выдохнуть ровно.
Минуту потратил на обретение себя вменяемого. Мысли заработали правильно, четко. Занятый ими, он позабыл о боли и усталости. Словно в уважение к его целеустремленности эти два зверя, живущие с ним всегда и спящие до поры до времени, отступили.
Сталкер расстегнул пуговицы, достал тетрадь. Он много вспомнил, но решил все же действовать наверняка. Сдерживаясь от спешки, пролистал конспект, нашел нужную страницу.
Как было описано, вставил ключ в отверстие с алюминиевой табличкой и подписью на ней «ключ». С поворотом замка вспыхнули лампы, дернулись стрелки на датчиках, запульсировала и стала расти школа готовности силовой установки. Затем в определенной последовательности щелкнул тумблерами. Вспыхнувшие лампочки сигнализировали о готовности систем.
Гриф поднял глаза на лобовое стекло. Под толстым слоем пыли он смотрел, словно сквозь плотный туман. Сталкер пошарил взглядом по панели. Нажал клавишу с надписью «ст.оч.». Признаться, он ждал струй из форсунок, скрипа резины по стеклу, синхронного движения дворников, размазанной воды и грязи. Вместо этого пыльное стекло быстро поползло вниз, словно скручивалось в рулон, сменяясь абсолютно чистой и прозрачной поверхностью.
Меньше чем за три секунды мастерская просветлела и обновилась. Гриф прекрасно обозревал машинный цех, пандус, лестницу к тоннелю, сумрак, в котором колыхался серый туман, похожий на простыню на волнах. Да, это был именно бело-серый туман, а не графитово-черный дым. Сталкер посмотрел кругом. Темной твари нигде видно не было. По ощущениям, она была здесь самой сильной и доминирующей особью. Она заправляла внутри комплекса и ревностно охраняла свою территорию. Другая, самая жидкая и мелкая, сторожила вход в тоннель и либо была в родстве с дымной, либо эксплуатировалась ею. Еще одна, туманная, агрессивная и объемистая, хозяйничала снаружи. Судя по стычке, находилась в контрах с дымной. По подсчетам сталкера, получалось, что их три. Но возможно, и больше.
Сталкер не заметил, когда перестал мерцать. Он перевел взгляд с лобового стекла на приборную панель и обнаружил, что руки, как и он весь, составляют единое целое. Гриф с облегчением выдохнул и оттого, что все же вышел из нестабильного состояния, и оттого, что это случилось в «правильный» момент.
Шкала загрузки на дисплее достигла максимума. Дальше Гриф действовал по инструкции, подробно описанной в тетради. Конспект он закрепил слева от обзорного окна в специальном держателе-планшете с карандашом в пенале. После чего встал на место оператора, пристегнулся ремнями, ступни поставил на овальные площадки, которые тут же ушли в пол сантиметров на двадцать вместе со всем блоком манипуляторов. Затем послышался шелест, ступни до щиколоток обжались чем-то упругим, притянулись к опорным поршням.
Пережив шоковое состояние, тело возвращалось в норму, вместе с чем возвращалась и боль. Гриф порывисто дышал, иногда при особо резких движениях задерживал воздух и морщился.
«Вжившись» в место оператора, сталкер вновь вернулся к тетради. Перевернул лист, обратился к странице, на которой была приклеена вырезка из какого-то печатного документа со схематическим изображением изделия в разрезе, размещенным внутри оператора, и множеством стрелок с надписями. Гриф забегал глазами по строкам. По ходу чтения прерывался и пробовал знания на практике.
Переступая в ходовых гильзах с ноги на ногу, он регулировал высоту подъема опоры и скорость шага. Манипуляторами внутри кабины управлял «руками». Вертикаль машина удерживала самостоятельно. И много чего еще она делала без участия человека, только эти системы необходимо было включить. Тетрадь и полученные ранее знания тому были в помощь.
Время... Оно работало против сталкера и уже раздувало угли. Гриф нажимал, переключал, пробовал, отключал, запоминал, перечитывал и безбожно торопился. Пальцы снова мелко тряслись, и легкий мандраж расходился по телу электрическим зудом.
Информации было много. Она проходила сквозь него, как песок сквозь сито, и только крупные, существенные, по его мнению, знания задерживались на поверхности. Поглощенный этим занятием, он позабыл о боли, усталости, о языке в том числе. Непарный вырост поблескивал промеж зубов, неторопливо шевелился, ощупывал и, как будто мастер, который с философским спокойствием шлифует готовую нэцкэ, обтирал, сглаживая острые углы обломка.
Глаза сталкера горели лихорадочным блеском, дрожь снова вернулась. В груди как будто все туже скручивалась пружина, которую не терпелось запустить и немедленно получить результат.
Наконец он закончил изучение матчасти и сделал первую попытку пошевелить манипулятором. В общем оказалось несложно, не сложнее, чем управлять бэтээром. Все, что ему надо было от этой груды железа, электроники, автоматики и прочего, так это ходить «ногами» и шевелить «руками».
Занятый освоением техники, сталкер упустил из виду главную опасность, и она напомнила о себе. Когда с волнением и кипучим чувством испытателя Гриф пробовал переставлять железные «ноги», сверху на кабину опустилось дымное облако. Оно было непроницаемым, плотнее прежнего, и походило на мохнатую плесень. Гриф не сомневался, что таким образом оно хочет его ослепить. Аэрозольная тварь не поражала умственными способностями и разнообразием поступков, она тупо продолжала придерживаться прежней тактики ослепления и выжидания. И слава богу. Гриф сравнил ее с предприимчивым туманом, и у него по спине прошелся холодок. От этих воспоминаний все тело закричало синяками и ссадинами. Особенно горланил ушиб в области живота. Сталкер умозрительно нарисовал на месте столкновения трубы с «прессом» смачный кровоподтек.
- Надо включить фары, - пробубнил сталкер, так не вовремя отрывая язык от «важного занятия». Взглянул на приборную панель, выискивая переключатель с соответствующим шильдиком, который уже не раз попадался на глаза. Два рядом установленных тумблера дальнего и ближнего света Гриф обнаружил справа от экрана пеленгатора.