На самом ли деле он услышал щелчок или это в голове что-то лопнуло? Затем медленно, под давлением лба полотно пошло назад. Он не верил, пока не открыл дверь настежь и не упал лицом, грудью на пол.
Сталкер открыл глаза. Он лежал все в том же коридоре, только теперь под лучами яркого света, в окружении стен, выкрашенных зеленой краской. На трясущихся ногах Гриф поднялся. Под беленым потолком горели люминесцентные светильники, метрах в пятнадцати очередная железная дверь отсекала коридор. На ней желтой, потемневшей от времени краской было начертано «К7».
Сталкер возвращал взгляд по правой стене и увидел приоткрытую, тоже железную, дверь, только эта была с рукояткой. И там за ней… Гриф увидел в щель между полотном и косяком что-то шевелящееся. Не что-то конкретное, выше или ниже, а все пространство, оно как будто волновалось. Еще некоторое время он таращился, не смея моргнуть. Затем развернулся, наклонился, взял Яву за запястье и поволок за собой. Сил не было поднять и нести. Их вообще не осталось. Ноги от усталости и напряжения дрожали и гудели, как высоковольтные провода.
Пальцы, которыми он вцепился в руку Явы, налились жгучей болью, и он чувствовал, что они вот-вот разогнутся. Гриф начал мерцать. Он отметил этот факт, но значения ему не придал. Сейчас от его аномальной активности не было никакого толка. Он боялся одного, как бы не выпустить холодной мертвой руки.
Рывками приставлял ноги, отклоняясь назад, с натужным, сдавленным стоном тянул. Язык меж приоткрытых запекшихся губ уже не ворочался, он прижимался к сломанному зубу и тускло блестел.
Метра за три до двери голова закружилась. Гриф моментально, словно получил оглушающий удар, отключился. Пришел в себя, уже лежа на полу, едва замечая пульсирующую в затылке боль. Повертел головой. Нашел взглядом Яву. Тот лежал рядом навзничь, вытянув правую руку вверх, левую прижимая к телу, словно пловец на спине. Гриф вцепился в протянутую руку, поднялся и снова рывками поволок.
Он спиной толкнул дверь, втаскивая труп. Почувствовал, что голова снова идет кругом, остановился. Не спеша обернулся, словно ожидал увидеть кого-то. Комната была совершенно пустой, если не считать стоящего у торцевой стены столика. Обычного, хирургического, из нержавеющей стали, на колесиках, с рукоятками. На блестящей поверхности лежало что-то похожее на лоскут белой матовой клеенки. Поверхность полимера пузырилась, и когда очередной пузырь лопался, пространство вокруг столика вздрагивало и качалось.
Сталкер трудно сглотнул, повернулся, хотел было поднять Яву, чтобы оказаться в аномалии одновременно, но остановился. Дрожащей рукой достал из бокового кармана брюк мятую пачку сигарет, сдернул с нее защитную пленку. Затем правой рукой хлопнул по груди, нащупывая в накладном кармане карандаш. На нем все еще болтался обрывок пружинки. Усмиряя дрожь, Гриф старательно стал выводить буквы на глянцевой обертке.
Его занятие прервали щелчок электромагнитного замка и чьи-то торопливые шаги в коридоре. Сталкер не успел написать все, что хотел, и когда некто перешел на бег, Гриф отбросил карандаш, крепко сжал пачку в правом кулаке, на секунду замешкался, быстро переложил в левый, наклонился, подсунул под Алексея руки и с натужным воплем поднял его. Не смог выпрямиться, под тяжестью повалился вперед. Он сделал шаг уже в падении, вваливаясь во вздрагивающее пространство.
Глава 30. И снова здрасьте
Сталкер стоял неподвижно и смотрел на мертвое тело. Против братьев он ничего не имел. Их судьбу решила Тамара Викторовна Красневская, от которой на ПДА пришло «письмецо». Директор фонда «Доброе сердце» ни сном, ни духом знать не могла ни Саранчу, ни Гошика и тем более чем аукнется ее безобидное уведомление.
Гриф закинул трофейный мешок с хабаром на плечо, обернулся ко второму трупу. Несколько секунд колебался, затем подошел к Гошику. Задержал взгляд на ране, проследил багровый ручеек по бледному лбу к уху. Он не стал потрошить карманы и подсумки мертвых, подбирать их оружие, а быстрым шагом направился к месту, откуда началась вся эта свистопляска.
Поднял абакан, рюкзак, выпрямился и еще раз осмотрел место событий. Затем направился к обожженной сосне, возле которой произошло нечто, что на несколько секунд вырубило его.
Он никак не мог понять и объяснить себе, каким образом в его левой руке оказалась пачка сигарет. Сталкер подошел к толстой, накренившейся сосне с угольной корой, остановился, повертелся на месте, отыскивая отброшенную второпях пачку. Та белым пятном выделялась на сухой траве. Гриф сделал три шага, поднял ее. Bond с красными боками, red selection, без защитной пленки, мятая, худая. Сталкер заглянул внутрь - четыре сигареты.
Глядя на белые пористые цилиндрики, он по новой пережил момент, когда за сосной укрывался от пуль Гошика. Ни с того, ни с сего его повело, в голове потемнело, чтобы не упасть, вцепился в дерево. Всего на мгновение. В следующую секунду он снова был в себе. И за это время… В правой, как и положено, был вальтер, его наличие не подвергалось сомнению, а вот откуда в левой появилась пачка, сталкер не мог дать ответа. Тогда он мельком взглянул и отшвырнул, было не до нее. И вот теперь рассматривал пачку и вспоминал, словно шевелил прутиком листву, под которой что-то поблескивало.
«С чего бы им вообще появляться? - думал сталкер. - Я такие не курю». Из левого накладного кармана брюк достал пачку Kamel. На песчаном фоне желтый верблюд, как и положено, смотрел на запад.
Гриф наморщил лоб, убрал купленные в «Передозе» сигареты на место. Повертел подкидыша в руке. С обратной стороны было что-то накарябано печатными кривыми буквами. Сталкер приблизил пачку к глазам. Местами грифель карандаша скользил по глянцу и вместо окрашенной линии оставлял продавленный след.
«НАДО ПСИУДАР», рядом обычная пятиконечная звездочка, ниже «К7», особенно криво, как будто писали второпях, «СПАСИ…». Кого? Чего? Гриф повертел пачку в руках, еще секунду-другую раздумывал, затем смял в кулаке и выкинул. Все равно курить черт знает каким бесом перекочевавшие к нему сигареты он не будет. С трофейным шмотником за плечом сталкер зашагал к «Передозу».
В баре под вечер, как всегда, было людно и шумно. Грифу не терпелось надраться. Неудачи, преследующие его последние дни, изрядно вымотали. Поднявшись на несколько ступеней по лестнице на второй этаж, сквозь плотное дымное облако Гриф окинул взглядом бар и творящуюся в нем вакханалию. Гейгера ни за стойкой, ни в зале не было видно. Поймав юркий угодливый взгляд Семы, сталкер махнул ему рукой и пальцем указал наверх. Бармен понятливо кивнул. Наклонился, пошарил под прилавком и спустя секунду уже кидал через головы разномастной публики ключ с номерком. Гриф поймал посылку и потопал выше.
Услышал скатывающийся сверху перестук, поднял глаза. Навстречу по правой стороне лестнице спускался долговязый, белобрысый, короткостриженый парнишка в поношенной армейской хэбэшке, в стоптанных берцах. На руке, скользившей по перилам, между большим и указательным пальцем была наколота пятиконечная звездочка. Обычная самопальная неаккуратная татуировка, под стать тем, которые обычно набивают от нечего дела подростки. Она словно трафарет легла на ту, что он видел на сигаретной пачке.
Сталкер пристальнее всмотрелся в приближающиеся лицо, оно показалось ему как будто знакомым. Гриф остановился и взглядом проводил парня, пока тот не смешался с гудящей, шевелящейся массой. Погруженный в раздумья, сталкер поднялся на второй этаж. Гулко протопал по коридору, отпер номер.
Через полчаса он спустился в бар, не забыв запереть сейф с хабаром и умыться в общей уборной с сырыми, гнилыми полами, с хлюпающим умывальником.
Он нашел в углу грязный, заставленный посудой столик, за которым спали два сталкера. Один, скособочившись, откинулся на спинку стула, дрых с открытым ртом. В нем Гриф признал Гарика. Другой с локтями забрался на стол, уронил голову на сплетенные пальцы и храпел. Сталкер сел с краю, подозвал Перча и сделал заказ. Разносчик растаял в шевелящейся, разноликой толпе.
Сталкер огляделся, взял со стола бутылку «гамофоса», просветил на свет и с сожалением, пустую, поставил на место. Хотелось выпить, снять напряжение, немного расслабиться, поесть, почувствовать себя человеком, в конце концов.
Гриф откинулся на стуле, краем глаза заметил под ногами что-то блестящее. Опустил взгляд, увидел кем-то оброненную вилку. Наклонился, протянул руку, и тут подкараулившая боль со злорадством и зверством вцепилась в старую рану. Гриф зажмурился, зашипел сквозь зубы, прижал локоть к боку. Несколько секунд пережидал, затем осторожно выпрямился. «Надо бы разжиться чем-нибудь поубойнее промедола. Эта стерва проклятущая так просто не отвяжется».
- К доктору вам надо, - услышал Гриф рядом…
Андрей ДеткинПаргелий
Глава 1. Жорик
- Шевели поршнями, гнида, - худощавый лопоухий парень в капюшоне, со старательно деланными под Дизеля интонациями, с кривой усмешкой на бледных губах ткнул калашом в спину беглого. Быстро стрельнул взглядом из-под вязаной шапочки по угрюмым лицам «гончих». «Заценили?».
Человек в камуфляжных штанах, длинной зеленой армейской куртке, в берцах, со связанными за спиной руками споткнулся, замельтешил ногами. Длинный его чуб сполз на глаза. Идущий рядом здоровяк в разгрузке и надвинутой на глаза кепи поймал пленника за шиворот.
- Остынь, Жорик, ты нас только задерживаешь. - Рывком вернул чубатому равновесие. - Или ты хочешь вместо мяса с Пирцентом покалякать? Ты давай не усердствуй со связанным, прояви себя лучше-ка в перестрелке с долговцами. Усек?
- Усек, - промямлил Жорик, а через мгновение вскинулся: - но Качака, эта падла предала нас. Валить надо его. Я просто терпеть не могу таких.
- Потерпи уж, - усмехнулся старпом, помедлил, а потом сказал: - а если не можешь, то вали. - Он быстро извлек из кобуры огроменный пистолет, ловко крутанул его в руке и протянул Жорику рукояткой вперед: - Давай грохни его на хрен. Все рожи только этого и жаждут.