Заболела поджелудочная. Сталкер отметил, что боль теперь принималась за него без прелюдии. Сразу впивалась зубами и рвала. Он достал пузырек, накапал в крышку двенадцать капель, закинул в рот. Свело скулы, рот наполнил кисло-горький вкус. Сталкер сморщился, словно съел лимон, убрал снадобье в карман, потянулся за флягой. Несколько глотков воды смягчили пилюлю.
Он поднялся на гребень высокого холма и внизу метрах в ста заметил человека. Тот замер и смотрел на него. Секунду-другую они вглядывались друг в друга, после чего незнакомец резко дернул с плеча автомат.
За мгновение до выстрела Гриф успел развернуться к нему спиной.
- Сюда!!! - заорал человек, одновременно нажимая на спусковой крючок. Громкие хлопки разорвали лесную тишину. Пули застучали по кейсу. Гриф сделал два быстрых шага по склону, упал на задницу, проскользил метра три, затем судорожно принялся выворачиваться из лямок. Выстрелы прекратились, но эхо от них еще блуждало между деревьев. С противоположного склона послышались голоса. Гриф выдернул из разгрузки гранату, метнул через вершину на другую сторону холма. Граната не долетела, упала где-то на вершине и разорвалась. Вряд ли осколки кого-то задели, разве что задержали немного. Сталкер спешил воспользоваться этим малюсеньким преимуществом. Освободившись от ноши, ощутил себя резким и легким, как октябрьский ветер над пустошью.
С кейсом наперегонки он скользил по склону. Притормаживая каблуками, отталкиваясь ногами от деревьев, наконец достиг основания. Вскочил, перекинул вещмешок за спину и, прихрамывая на правую ногу, бросился в лес.
Взрыв разорвавшейся гранаты где-то на холме заставил старпома упасть ниц и в дальнейшем действовать осмотрительнее. Качака был тяжеловат для спринта, и уже на середине подъема его догнал Пистон с элэркой наперевес. Возбужденный, раскрасневшийся, он напоминал гончую, взявшую след. За ним подтянулся Жорик, и уже на вершине к ним присоединился задыхающийся Соха с тяжелым ранцем за плечами.
Приподнимаясь на вдохе всем телом, Качака лежал на животе у края склона и в снайперский прицел осматривал местность у подножия. Распластавшиеся рядом грачи шарили взглядами по лесу, протыкали заросли, шерстили кустарник в поисках кого-то, кто взбудоражил вождя. Шепотом Пистон спросил, в чем дело. Старпом не ответил. После того как убедился, что цель ускользнула, перекатился на бок и в двух словах с длинными паузами на вдохи и выдохи рассказал, что произошло. Затем тяжело поднялся, ткнул пальцем вниз:
- Там! - все посмотрели на блестящий предмет размером с чемодан. - Это то, за чем мы сюда приперлись. Не бежать! - рявкнул он на Жорика, который устремился по наклонной вниз. - Смотреть в оба!
Вглядываясь в лес, они неторопливо спустились к кейсу. Качака поднял его, взвесил в руке. Внимательно рассмотрел вмятины и царапины от пуль. От его взгляда не ускользнули капли крови на палом листе и траве. След уходил перпендикулярно холму. Старпом взвалил кейс на спину, вдел руки в веревочные петли. Поступил таким образом не только по соображениям личной ответственности за трофейную ценность, но и из соображений безопасности:
- Все, мясо, - криво улыбаясь крокодильей улыбкой, сказал он, - дело сделано. Топаем назад.
Они шли по старому следу настороже и готовые стрелять. Качака предупредил, что сталкер, у которого он отбил добычу, хотя и ранен, может представлять угрозу, при нем заметил штурмовую винтовку, очень похожую на С-14.
Соха предложил оставить тяжелые баллоны, так как туманная тварь давно не показывалась и вряд ли покажется. Объяснял необходимость избавиться от лишнего веса еще и тем, что без ранца ему будет сподручнее отстреливаться, если что. А позже, когда вернутся к оставленному на дереве ранцу, брандспойт снова соберут в полноценный огнемет, правда, с одним зарядом. Хотя и это вряд ли понадобится. Они обойдут стороной опасное место.
- Не гунди, Соха, - спокойно ответил старпом, терпеливо выслушав доводы. - Мы все заберем с собой, и те баллоны, что на суку, в том числе. Мне перед Седым отчитаться надо за них.
- Тогда перевесь его на Жорика, - взвился Соха, - от него толку никакого, пусть осликом хоть поработает, - гневно посмотрел на старпома, который шел в нескольких метрах сбоку.
Качака быстрым движением вытащил из кобуры пистолет и нацелил в зарвавшегося грача. Он смотрел с ненавистью во взгляде и боролся с искушением. Эта борьба явственно проявилась на его большом скуластом лице с подрагивающими желваками. Жорик, шедший за Сохой, испугался и встал. Он уже будто слышал выстрел, видел, как разлетается череп буяна на кровавые ошметки. Подозревающий такой же исход, остановился и сам Соха. Глаза его расширились, рот открылся то ли от удивления, то ли с застрявшим словом.
- Достал ты меня, имбецил конченый. Ничему, скотина, не учишься. Тебя, как паршивую псину в упряжке, легче пристрелить, чем заставить ходить строем.
- Нет, нет, нет, - скороговоркой затараторил Жорик, - Качака, не делай этого. Нас это…и так мало осталось, а этот, ну…сталкер, мы ведь не видели его тело. Он может напасть, и тогда, ну…каждый ствол на счету. И потом это…никто не хочет тащить баллоны.
Старпом переместил на Жорика тяжеленный взгляд, за которым, казалось, слышался скрип гирь по бетонному полу. Смотрел некоторое время, потом сказал:
- Ты прав, Жора, пусть тащит эти гребаные баллоны, гниль болотная, а дойдем до тех, и их зацепит. Понял, мясо? - старпом вновь вернулся к Сохе.
- Понял, - пробурчал тот.
- Не слышу!! - гаркнул Качака так, что все вздрогнули.
- Понял! - выкрикнул Соха.
- То-то же, - старпом убрал пистолет на место и зашагал дальше, покачивая тяжелым кейсом. Отряд двинул следом.
Хромая, теряя кровь, Гриф отбежал подальше от места встречи. Временами он останавливался, оборачивался и всматривался в пространство между деревьями. На ходу вытащил брючный ремень и перетянул бедро. Край намотал на кулак и так держал, пока не остановился у поваленной ели. Спустил штаны, внимательно осмотрел ранение. Пуля прошла навылет выше колена на ладонь, не задев ни кости, ни артерии.
Гриф обработал рану, наложил тугую повязку, после чего вернул брюки на место. Покончив с ногой, сунул руку под одежду, нащупал рубцы на пояснице. Крови не было. При падении он сильно ударился спиной. Рана тянула, и Гриф опасался за швы. Мысленно поблагодарив провидение за подарок, вернул ремень в шлевки, после чего достал мятую пачку «Кэмэла». Сложившаяся ситуация с кейсом требовала решения.
Он не выкурил и половины сигареты. Отбросил бычок, закинул за спину шмотник, подхватил винтовку и захромал назад к холму. Сначала, когда убегал от смертельной опасности в лице человека, и надо признать, крупного человека с автоматом, да еще и с командой (кому-то же он кричал «сюда»), сталкер думал лишь о спасении. Но сейчас, когда починился, осознал несерьезность ранения, решил действовать иначе, решил вернуть свое. Тем более что от содержимого чемодана зависела судьба дорогого ему человечка.
Подстегиваемый этой мыслью, Гриф старался не замечать боли и шел на пределе сил. Когда стало невыносимо, остановился, достал аптечку и вколол промедол. Спустя несколько минут значительно полегчало, он даже перестал хромать.
У подножия склона кейса он, конечно, не нашел, зато по отпечаткам ног насчитал четверых. Судя по размеру следа, тот, который в него стрелял, не обманул впечатление и был громилой. Но почему сразу стал палить? И каким ветром их занесло в этот мертвый лес? До недавнего времени Гриф считал эти места нехожеными. Нет карт. Никаких. Или тоже по спутнику? Кто эти бродяги? Охотились за документами, как и те спецы?
«Твою в корягу, Шеф! - мысленно воскликнул сталкер. - Да тут весь лес в курсе о чемодане!».
Глава 24. Погоня
«Препарат будет действовать два-четыре часа. Сухость во рту, рвота, головокружение, судорога, ну здорово, нечеткость зрительного восприятия, ёп, спутанность сознания, вообще пипец», - вспоминал Гриф побочные действия анальгетического наркотического средства. Некоторые уже начали проявляться: в голове мутилось, словно после пары чекушек «гамофоса», ощущались заторможенность, апатия, вялость в мышцах, тело как будто потяжелело. «Хороший из меня охотник, - думал он, - надо поосторожнее с этим. Пока хотя бы просто догнать и держаться… держаться подальше. Не то… не то… (он никак не мог вспомнить слово «расплющит») сам пожалею, - сталкер тряхнул головой. - Что-то за меня прытко промедольчик взялся». Гриф вспомнил, что давно не ел. Ему и сейчас не хотелось. И вообще, в последнее время он насыщался как-то без аппетита и употреблял меньше обычного. «Никак меня самого изнутри кушают», - подумал он мимоходом и не испугался.
Не составляло труда идти по четкому следу. Гриф не боялся его потерять, единственное, чего опасался, так это налететь на засаду. Чтобы исключить риск вовсе, решил не торопиться и до ночи сильно не усердствовать.
Ответвления следа не наблюдалось. Налетчики шли трое в цепь, один с отпечатком берца сорок шестого размера двигался параллельно в трех метрах левее. Судя по шагу, сталкеры двигались смело, ходко, что могло объясняться возвращением по известному маршруту. Возможно, они решили уйти на скорости и до темноты успеть загрузиться в поджидающий транспорт либо достичь лагеря. Второй вариант казался Грифу более вероятным.
Хотя мысли и с трудом двигались в его голове, словно сок по каналам ствола после зимней спячки, самые простые из них он мог воспроизводить вполне. Не торопясь, сталкер перебирал их, словно камушки. Опускал руку в воды мыслительного потока, пальцами облюбовывал среди прочих одну покруглее да поглаже, вынимал, рассматривал и складывал горкой, чтобы потом выбрать лучшую.
К вечеру старпом примкнул к цепи, встал за Сохой, сзади поставил Жорика, замыкал Пистон. Огруженный кейсом Качака нисколько не замедлял отряд. Решил не сворачивать за баллонами, а по прямой выходить из леса. И тому виной был сталкер. Скорость, с которой он растаял в чаще, впечатляла. Впечатляла реакция, способность быстро принимать правильные решения. Ведь перелети та граната чер