После шушуканья Пистона со старпомом Жорик понял: единственное его спасение - это свалить подобру-поздорову. Как-нибудь выкарабкается, а то, что проживет дольше, не сомневался. Ему в голову пришла удачная мысль насчет засады. Такого случая могло больше не подвернуться. Качака, легко отправит его либо аномалию разряжать, либо под пулю. «Соха прав, Кач меня бережет на крайний случай. У него жопа дымится, вон как чешет и постоянно озирается. Чиченькаться со мной не будет. Исходя из полезности для отряда, первым в жертву принесет меня. Как, к примеру, сейчас, - думал Жорик, шурша берцами по палой листве и оглядываясь. - Ставить против матерого сталкера салагу вроде не вариант, а поставил. Двух минут не прошло, как решил мою судьбу. Раз так, почему бы всем не остаться? Нет. Не хочет Кач время терять. Чего заморачиваться, может, этот резкий и не пошел за ними вовсе. Может, раненый где-нибудь ковыляет или вообще под корягами отлеживается, раны зализывает. Фигушки они меня ждать будут. Они меня тут оставили. Похоронили, как Гнутого, только вместо Шварца будет сталкер. Чего ради я буду для них подставляться? Идут они лесом. Не вернусь я на базу».
Жорик остановился, посмотрел кругом. Стемнело, это он отметил сразу. Метрах в двадцати за сгустившейся темнотой уже ничего не было видно. Полуопавший осенний лес во всех направлениях был одинаковым. Жорик облизал губы: «Куда идти? У меня ни компаса, ни ПДА. С чего я решил, болдатень, что держать направление просто?». Поджигающая паника поднималась из глубины, как канализационные стоки в забитой трубе. «Нет, нет, - пытался Жорик успокоиться, - я не заблудился. Сейчас. - Он потянулся за фонарем, но остановился. Представил, как вспыхнет звездой среди темного леса и как вся нечисть, словно мотыльки, устремится на свет. - Так, я пришел оттуда, - старался он думать рационально. - Нет-нет, оттуда. Точно оттуда. Блин». Его лицо скривилось в жалостливой гримасе к самому себе. Он уже не знал, куда идти в принципе, то ли возвращаться к месту засады и потом по следу догонять своих, то ли двигаться дальше по ощущениям и выбираться из леса самостоятельно. А даже если и назад, это куда? Он побежал. Жорик уже не хотел свободы и готов был стать отмычкой, кем угодно, лишь бы не оставаться одному в этом темном царстве монстров и кошмаров. Ему казалось, что перекатывающиеся тени под деревьями - это подкрадывающийся туман, а то темное пятно - существо с длинной шеей и острыми зубищами, там Гнутый лежит на боку и стонет.
Слева на десять часов раздался приглушенный расстоянием взрыв. Жорик остановился, прислушался. Скоро все смолкло, тишина опустилась ватным одеялом.
Глава 27. Глаза в глаза
Проснулся Гриф от острого чувства беспокойства. Открыл глаза и увидел человека со страшным лицом, который нависал над ним и направлял в лицо автомат. В густых сумерках, да еще со сна, Гриф ничего толком не мог видеть и тем более понять. В мозг врезались две детали: страшная, в нервной судороге рожа с выпрыгивающими бешеными глазами и трясущийся ствол автомата. Человек целился в него и молчал, он был похож на взведенную мину, которой для срабатывания не хватает дуновения ветерка.
В первое мгновение Гриф не поверил своим глазам, а когда поверил, испытал удушье страхом. Еще несколько секунд он справлялся с потрясением, затем разлепил сухие губы и спокойно спросил: «Давно так стоишь?» Спросил первое, что пришло в голову.
Еще мгновение человек таращился, затем сильно, с подвыванием выдохнул, словно воздух в груди держал не две и не пять минут, а значительно дольше. Потом он исчез, лишь были слышны удаляющиеся шаги. Гриф быстро перевернулся на бок, зашарил рукой по лесной подстилке в поисках «грома». Рука наткнулась на шлем. Суетясь, сталкер натянул его на голову, включил визор. Осмотрелся, нашел автомат, нашел шмотник, все нашел. «Он ничего не взял, - поразился Гриф и сразу же понял почему. - Он пришел убить меня, - как не был сталкер суров и закален выживанием в условиях зоны, запоздалый страх зябью прошелся вдоль позвоночника и зашевелил волосы на затылке. - Он мог это сделать легко, стоило только нажать на курок. А я бы сейчас лежал здесь трупом и начинал разлагаться, - его бросило в жар. Сталкер вспомнил, как подобное делал сам. Ба-бах, и нет человека. - Он один из тех? Нет, будь он с ними, точно бы грохнул. Это кто-то другой. Еще один охотник до сокровищ? Или случайно забрел?» Гриф устремил взгляд вдогонку странному незнакомцу. Ни одного шевеления. Парень словно растаял. «Глюк? Промедол, как-никак... Столько побочки». Гриф поднялся и, прихрамывая на больную ногу, прошел по следу. Метров через тридцать обнаружил спуск, уводящий в глубокую канаву, которая изгибалась и тонула в зеленой темноте.
Сталкер не стал продолжать поиски, вернулся к вещам, быстро собрался и возобновил погоню. Он понимал, что потерял время (в кои-то веки проспал) и теперь его надо наверстывать.
Гриф шел по ночному тихому лесу, шуршал листом под ногами, и его не оставляли мысли о том сталкере, который, судя по лицу, был то ли сильно перепуган, то ли чокнутый, но на хладнокровного убийцу или хотя бы на бывалого бродягу явно не тянул. Темнота не позволила увидеть многого. Человек смотрел сверху вниз, при таком ракурсе физиономия, как правило, становится мясистой, щеки, губы отвисают, волосы спадают, закрывают лоб. «А глазищи! Во выкатил. Да черт с харей, - возбуждался Гриф. - Главное, что он там делал, мать его так? Почему ствол наставил, а стрелять не стал? Ничего не спросил, не потребовал, не взял, а просто свалил на хрен? Ну не придурок? Еще соплями обрызгал. Нет. Все же галлюцинация. Человек не может себя так вести. Долбаный промедол. От него одни проблемы. Следы? А что следы? Они тоже могли показаться. Дурь и не такое нарисует. Ну не мог нормальный человек так себя вести, - у Грифа в голове не укладывалось: - Где мотивы, цель? А рожа? Такая только в бреду привидеться может. Ему словно раскаленный прут в задницу загнали».
Гриф вышел на след. В палой листве тот читался внятно, тем более что сталкеры шли неаккуратно.
Наученный горьким опытом, Гриф шел осторожно и тщательно выбирал дорожку под ногами. Встроенный в шлем ПНВД позволял различать мелочи. Хотя сон и забрал время, в ответ подарил силы. Сталкер чувствовал себя отдохнувшим, а еще боль. Он припадал на правую ногу, старался меньше двигать рукой и не обращать внимания на раны. Честно сказать, получалось плохо, но обезболивающее больше не колол. Гриф предполагал, что в ближайшие часы ему потребуются свежая голова и быстрая реакция.
Глава 28. Перипетия
Ломая ногти, Жорик по-медвежьи карабкался на ель. Ремень АКСУ сполз с плеча на локтевой сгиб и ограничивал движения руки. Мелкие сучки цеплялись за куртку и звонко ломались. Прижимаясь щекой к стволу, ощущал шершавую сухую кору, которая сыпалась, словно отмершая кожа. Он испачкал скулу в смоле, и на нее налипла шелуха. Но такие мелочи Жорик не замечал. Снизу вокруг дерева толпились мутанты и скребли когтями кору. Он грудью ощущал, особенно левой частью, удары лап по дереву: тук-тук, тук-тук, тук-тук. И кажется, сквозь удушливое сиплое свое дыхание слышал рыки и ворчание. «Чур меня», - шептал он, карабкаясь все выше. Силы покидали, тело гудело от напряжения, когда он наконец дополз до первой толстой ветви. Слабой рукой Жорик обхватил ее и подтянулся. Дальше дело пошло ловчее. Он решил, что до утра на землю не спустится ни под каким предлогом.
Поднялся еще метра на четыре и там, среди ветвей, удачно расположенных для сидячего бдения, устроился коротать ночь. Хотя он и не собирался спать, на всякий случай притянул себя за ноги брючным ремнем к ветке.
Его разбудил взрыв, за ним второй и сразу же автоматная трескотня. Жорик вскинулся, с полминуты вертел головой, прислушивался, а потом суетно, торопливо стал себя отстегивать. Сердце бухало в груди, глаза лезли из орбит. Он спустился по стволу все равно что пожарные по шесту. Приземлился на ноги и припустил на далекие звуки боя. Снова громыхнуло. Отбойниками заколотили автоматы.
«Туда, туда, - мысль вспыхивала лампой аварийного выхода, - бежать, пока пальба не смолкла». Это был знак, ориентир, перст судьбы, да что угодно, главное, что далекая канонада давала Жорику ориентир, выход из чертового леса, в котором он окончательно заблудился. Это был путь к спасению.
Ничего не опасаясь, ободренный близостью людей, он достал фонарь. Бежал за желтым светляком напролом, ломая ветви, стряхивая сухую листву. Звуки стрельбы приближались, но как будто стали реже.
«Нарвались на туман. Это туман. Точно туман. Ну и хорошо. Если он сейчас там с ними, значит, нигде больше его не может быть», - подбадривал себя Жорик догадками. А потом вдруг замедлил бег и остановился: «Постой, тупая твоя башка. Туману пули нипочем. Он огня боится. Что же получается, заряды в огнемете кончились и они теперь отстреливаются? Может, дымная тварь уже кого-то сцапала». Он снова прислушался. Источников стрельбы определенно стало меньше.
«Ну на фиг, я туда не побегу», - и Жорик взял правее. Он пробежал примерно с полкилометра, когда выстрелы вовсе смолкли. «Они победили? Или туман всех передавил?». Потеряв ориентир, ощутил себя уже не так уверенно. Темнота сгустилась, шорохи листьев под ногами странным образом убежали за спину и трансформировались в шорохи под когтистыми лапами.
- Главное, не оборачиваться. Главное, не оборачиваться, - шептал Жорик, прибавляя хода. Он пробежал порядком и как следует пропотел, к тому же ныли мышцы, не хватало воздуха. Жорик остановился возле толстой сосны, уперся в нее рукой и переводил дух. Выключил фонарь, который уже светил бледным пятном и грозил в ближайшее время совсем издохнуть. Спустя несколько минут стянул со спины шмотник, распустил шнурки на горловине, запустил руки в его тощее брюхо. Быстро нащупал бутылку с водой. Открутил крышку и присосался к горлышку. Задерживая дыхание, он глотал и глотал, с наслаждением упиваясь водой. Был во вкусе, когда услышал приближающиеся шорохи и как будто скрежет.