– Я закрою, – объявляет она, когда я ступаю на лестницу.
– Помогу поставить стол на место, – говорит Джей, и это последнее, что я слышу перед тем, как над головой закрывается крышка.
Спрыгиваю со ступенек, бросаю рюкзак на пол и стягиваю окровавленную толстовку, направляясь к квадратной раковине в углу небольшого помещения, чтобы помыть руки. Нижний край футболки тоже испачкан, но здесь нет запасной одежды, поэтому ее не снимаю.
Маттео уже уложил Колта на узкий металлический стол посреди помещения и теперь при помощи Кейда срезает с раненого верхнюю одежду. Тщательно мою руки с мылом, набираю воду в небольшой металлический таз и бросаю в него пару махровых салфеток.
Пока мужчины готовят необходимые инструменты, чтобы вытащить пулю и для последующего переливания, быстро и по возможности аккуратно снимаю с Колта наспех сделанную Джеем повязку, выполнившую свое предназначение – остановить кровь, и принимаюсь очищать кожу. Напрягаю слух, желая различить хоть что-нибудь из происходящего наверху, хотя прекрасно знаю, что это невозможно. Лея позаботилась о звукоизоляции.
Когда грудь и плечо Колта становятся относительно чистыми, уступаю место Маттео и Кейду, которые принимаются за дело. Действуют они настолько слаженно, будто привыкли заниматься подобным на постоянной основе. Не знаю, как Кейду, но Маттео пару раз приходилось доставать пули и зашивать раны. Меняю воду на чистую и стираю салфетки, чтобы избавиться от бурых пятен.
Пока мужчины заняты, отхожу к выходу из подвала и поднимаюсь по лестнице к люку. Тишина.
Патрульные либо все еще обыскивают улицы, либо решили не заглядывать в дома. В любом случае ясно одно – они усилят охрану. Выбраться из города будет трудно. А с раненым Колтом простое «трудно» можно смело умножать на десять. Это минимум.
Но пока что-то придумывать по этому поводу рано, для начала нужно стабилизировать его состояние.
Возвращаюсь к столу. Маттео как раз вытаскивает пулю, и она с громким стуком падает на дно металлической чаши. Отжимаю салфетку и осторожно стираю кровь по краям раны. Кейд благодарно кивает и с сосредоточенным видом принимается зашивать. Маттео подкатывает к другой стороне стола кресло на колесиках и максимально опускает спинку.
– Садись, Даниэль, – говорит он, вскрывая герметичные упаковки с прозрачными трубками и иглами.
Устраиваюсь полулежа и по очереди наблюдаю то за тем, как работает Кейд, то за действиями Маттео. Вскоре дело сделано. Рана зашита и заклеена пластырем поверх наложенной повязки, а кровь из моей вены поступает к Колту.
Маттео собирает все ненужное в мусорный пакет, Кейд моет руки. Смотрю на бледное лицо Колта. Щеки впали, а губы потеряли цвет. На лбу и висках проступила испарина, но он не двигается и дышит относительно ровно, что дает надежду на успех.
Перевожу внимание на подошедшего Маттео.
– Через пару часов все это снимем, – он жестом указывает на трубку, – постарайся отдохнуть.
Слабо улыбаюсь и кивком указываю на небольшой диванчик.
– Ты тоже.
– Ага. Поставлю будильник, если вдруг засну.
Маттео отходит и устало опускается на мягкое сиденье. Недолго возится с часами, а после откидывается на спинку и закрывает глаза. Перевожу внимание на Кейда, который так и стоит, прислонившись к раковине, и задумчиво наблюдает за тем, как поднимается и опадает грудная клетка Колта.
Миг, и наши взгляды пересекаются. В тишине проходит минута, а может, и больше. Или меньше. Время перестает иметь какое-либо значение, когда он так смотрит. За синими радужками скрывается настолько много стремительно сменяющихся эмоций, что мне становится не по себе.
– Кейд? – произношу полувопросительно.
Он отрывается от раковины и медленно идет ко мне, на ходу спрашивая:
– Как себя чувствуешь?
– Нормально. Для головокружения или слабости еще слишком рано.
Он останавливается возле стола и медленно качает головой.
– Я не о физическом состоянии.
Замираю на несколько долгих секунд.
– Все в порядке. Конечно, я испугалась, что Колт может умереть, но вы появились вовремя. Почему ты спрашиваешь?
Он стискивает зубы и ненадолго отводит взгляд куда-то мне за спину, словно собираясь с мыслями. Вот только сомневаюсь, что он там хоть что-нибудь видит. На лице Кейда появляется жесткое выражение, заставляющее насторожиться.
– Когда увидел тебя там всю в крови, я… – начинает он, неотрывно глядя мне глаза.
– Почувствовал волнение? – подсказываю, ощущая распространяющееся в груди тепло, которому здесь и сейчас вообще не место.
Кейд подается вперед и упирается ладонями в подлокотники кресла, отчего оно натужно скрипит и откатывается на пару сантиметров. Он пристально всматривается в мое лицо, очевидно, желая обнаружить там что-то иное, кроме завладевшей мною растерянности, которую я пытаюсь прогнать всеми силами.
– Это определение вообще не подходит, – жестко заявляет он.
– Я в порядке, – заверяю поспешно и провожу языком по пересохшим губам.
Он тут же прослеживает за этим действием и негромко произносит:
– А могло быть по-другому.
– Я в порядке, – повторяю чуть тверже.
– Дани…
– Принеси попить, пожалуйста, – прошу негромко, ощущая полнейший душевный раздрай от этого весьма странного диалога.
Кейд на миг прикрывает глаза, но все же молча кивает и отходит на поиски воды.
Черт! Черт! Черт!
Для меня все это в новинку.
Конечно, у меня есть Рори и Маттео, а до недавнего времени была и Кэсс, которые волновались так же, как и я за них, в случае опасности.
Но Кейд… это другое.
После неудачного замужества все мое общение с мужчинами сводилось к редким встречам определенного характера. Даже с Тумбсом, с которым я спала дольше, чем с другими. Никого не заботило мое благополучие, как и меня – их.
Но Кейд переживал обо мне и до сих пор продолжает это делать.
Нужно поскорее заканчивать это сотрудничество, которое с самого начала приняло совсем иной оборот, нежели я ожидала. И мне это и не нравится, и нравится одновременно.
Не собираюсь отрицать – Кейд вызывает у меня определенные чувства и желания. И это взаимно. Несмотря на то, что мы мало знаем друг друга, сроки значения не имеют. Это на уровне неподконтрольных разуму чувств и эмоций. Но к чему они в итоге приведут, если уже сейчас я хочу поскорее разойтись и в то же время, не желаю этого всем сердцем?
Ты по крупному встряла, Даниэль Кавана!
Наблюдаю за тем, как Кейд ополаскивает стакан под струей воды в раковине, после чего наполняет его из бутылки и несет мне.
– Можно было обойтись и без этого, – говорю я, заставляя себя улыбнуться, и благодарно опускаю подбородок.
– Так удобнее, – произносит он и оглядывается, спрашивая: – Перекусить хочешь? У меня в рюкзаке был батончик…
Ставлю пустой стакан на сиденье между коленями и перехватываю его за руку до того, как он уйдет. Миг Кейд смотрит на наши переплетенные пальцы, а после – мне в глаза.
– Ничего не нужно.
– Ладно, – легко соглашается он и высвобождается из захвата, отчего я чувствую легкое разочарование.
Кейд ненадолго отходит и возвращается со стулом, ставит его вплотную к креслу и садится лицом ко мне. Секунду спустя его рука находит мою, и Кейд принимается легко поглаживать мое запястье, посылая россыпь приятно согревающих искр вверх до плеча, а от него до шеи.
– Я напугал тебя, – говорит он без вопросительной интонации.
– Что ты? Я просто…
– Все нормально, Дани, – мягко произносит он, слегка улыбнувшись. – Я не привык ходить вокруг да около, как и выбирать выражения. Не всем это подходит. Вернемся к этому разговору в более подходящее время. Или не вернемся. На твое усмотрение.
С трудом сглатываю и медленно киваю. А что я могу на это ответить? Меня вообще не устраивает появившаяся вдруг неуверенность в себе, но избавиться от нее по щелчку пальцев тоже не получается, что до невероятного раздражает.
Прикрываю глаза, сосредоточившись на ощущениях легкого поглаживания. Думать не хочется, но сомнения и противоречия никуда не исчезают. Молчать кажется неправильным. Но что сказать? Вывалить на Кейда все свои переживания? А они ему нужны?
Кто же знал, что этот вынужденный союз, который не должен был затянуться, приведет ко всему этому?
Незаметно проваливаюсь в сон. Смутно помню, как Кейд вытаскивает иглу из вены и переносит меня на диван. А просыпаюсь полностью отдохнувшей и едва не подскакиваю, услышав гневные голоса.
– Если ты не ляжешь, я тебя вырублю! – раздраженно заявляет Рори, возвышаясь над пытающимся привстать со стола Колтом.
– Со мной все нормально, – цедит он сквозь зубы, с вызовом глядя на нее.
Поднимаюсь на ноги, поправляю наверняка растрепавшиеся после сна волосы и оглядываю подвал. Кроме нас троих больше никого нет, а люк плотно закрыт.
– Что у вас происходит? – спрашиваю хрипло и озираюсь в поисках бутылки с водой.
Рори оборачивается.
– Да вот, решил погеройствовать.
– Я не… – раздосадованно начинает Колт, но я перебиваю твердым тоном:
– Ложись. Тебе еще рано вставать.
– Да я…
– Колт! – произношу жестко. – Выполняй, что говорят, если не хочешь стать причиной нашей задержки в Талавере.
– Я уже, – мрачно заявляет он.
– А будешь выделываться, продлишь ее.
Парень поджимает губы и опускается обратно на стол.
– Воды хоть дайте, – бормочет он недовольно.
В тот же момент обнаруживаю бутылку, к которой сразу же направляюсь, на ходу обращаясь к Рори:
– Какие новости? Где остальные и сколько прошло времени? Законники не приходили?
Она усмехается и плюхается на кресло, которое я занимала во время переливания крови. Возвращаюсь к Колту и помогаю ему напиться, прежде чем самой промочить горло.
– По домам прошли несколько офицеров, – рассказывает Рори. – Я встретила их полуголой, мне задали несколько вопросов и отвалили. Но на улицах устроили самый настоящий шмон. Ищут девушку и раненого парня. – Она многозначительно смотрит на Колта. – Ну или мертвого, им скорее всего без разницы.