Джексон кивает.
– Зачем? Да и кто вообще составляет их?
– Твое мне дал полковник Грант, – говорит он.
Я хмурюсь.
– Дядя? – зачем-то спрашиваю, хотя и без этого ясно, о ком речь.
Но больше меня удивляет, зачем вообще дядя Майк завел личное дело на меня.
– Да, – подтверждает Джексон и, словно прочитав мои мысли, поясняет. – Подобный документ составляется на всех спасенных, чтобы выявить спортсменов, охотников, бывших военных, а также гражданских, имеющих разрешение на оружие.
– Зачем? – снова спрашиваю я.
– Сейчас по всему миру действует военное положение. Все эвакуированные находятся в относительно безопасных местах, но этим местам в скором времени потребуется дополнительная защита. – Джексон ненадолго замолкает, что-то обдумывая. – Планируется создать специальные гражданские подразделения, разумеется, под руководством военных. В такие подразделения будут набирать тех, кто владеет оружием, а после обучения и специальной подготовки они займутся охраной своих родных и близких, ну и себя, конечно.
Кусаю губы, обдумывая услышанное.
– А почему всем этим не займутся военные?
– У нас другие задачи, – сообщает он. – Нужно уничтожить угрозу, иначе рано или поздно некого будет спасать и защищать.
Тяжело сглатываю, пораженная его словами. А потом вновь мысленно возвращаюсь к своему личному делу.
– Исходя из твоих слов, мне тоже нужно будет войти в одно из специальных подразделений? – уточняю я сквозь сухость во рту.
Джексон качает головой.
– Пока в этом нет необходимости, но я бы на твоем месте попросил отца позаботиться о твоих тренировках. Ты должна вспомнить, каково это – стрелять из арбалета. А лучше научиться обращаться с огнестрелом. А также научить всему подругу.
Наверное, он прав. Лучше быть готовой ко всему и это не понадобится, чем не быть готовой вовсе. Но я все равно спрашиваю:
– Ты думаешь, рано или поздно нам придется покинуть и безопасную зону вокруг аномалии?
Джексон переводит взгляд с вывески какого-то супермаркета на меня.
– Все может измениться в любой момент, – философски замечает он. – Кроме того, если твоему отцу удастся закрыть аномалию, носители и их темные сущности никуда не денутся. А раз падет защитный барьер, сдерживающий их от приближения к месту, где раскинулась аномалия, ничто не помешает им хлынуть туда.
От его жутких слов мурашки разбегаются по всему телу, и я вздрагиваю от поселившегося внутри холода. Но я благодарна Джексону за то, что он не щадит мои чувства и не пытается сделать вид, что, оказавшись в безопасности, я смогу вести праздный образ жизни.
Проверяю стрелы, все еще торчащие из кармана и крепче сжимаю арбалет одной рукой.
– Спасибо за совет, – тихо говорю я. – Обязательно займусь тренировкой, как только вернусь в родной город.
Джексон удовлетворенно кивает.
– Правильное решение, – говорит он.
В этот момент мы сворачиваем в узкий переулок, преодолеваем его и выходим на соседней улице, идущей параллельно той, по которой только что прошли, и шагаем в противоположном направлении.
– Джорджия рассказывала тебе подробности о своей работе? – спрашиваю я и ловлю на себе слегка удивленный взгляд.
– Что конкретно тебя интересует? – задает встречный вопрос Джексон.
– Она сказала, что проводила вскрытия существ и… людей, чьи тела заняли, – замолкаю, пытаясь сформулировать вопрос.
– К чему ты клонишь? – подгоняет он.
– Она "вскрывала" людей с тварями внутри, или когда они уже оказывались снаружи?
Джексон вздыхает и некоторое время молчит, будто не хочет посвящать меня в подробности. Но спустя целую минуту все же отвечает.
– Взять носителей живыми крайне проблематично, на них не действует снотворное, а по-другому поймать их почти нереально, если только это не люди, находящиеся на первой стадии. А как только носитель умирает, тварь тут же выбирается наружу в поисках новой цели. В такие моменты их и ловят. Почему ты спрашиваешь?
Пожимаю плечами.
– Просто мне любопытно, где именно в теле человека сидит тварь. Хотя, наверное, это очевидно.
– Очевидно? – переспрашивает он.
– Ну да, – задумчиво говорю я. – Защитные пластины появляются на груди и спине, не на голове, руках или ногах. А значит, тварь сидит либо в груди, либо в животе.
Джексон кивает, замечаю, что от уголков его глаз отходят тонкие лучики, говорящие о том, что военный улыбается.
– Ты совершенно права, – признается он. – Ученые, что делали вскрытие, определили, что сущность селится именно в области сердца и легких, судя по их истерзанному состоянию.
Даже думать об этом не хочу.
– Значит, – начинаю размышлять я, – чтобы убить и носителя, и сущность одним махом, надо стрелять не в голову.
Джексон усмехается.
– И снова ты права, но есть некоторая проблема.
– Какая же?
– В самом начале, когда появилась первая волна носителей, мы просто не знали, что с ними делать. Выстрелы в ноги, руки, плечи вообще никак на них не действовали. Тогда мы поняли, что тварь так просто не покинет тело. Может, кто-то и стрелял не в голову, но таких были единицы. А теперь носители изменились и обросли защитой. Пластины, что защищают сидящую внутри тварь, прочны. Это не обычная кость, которую может пробить простая пуля. Нужны бронебойные с сердечником из карбида вольфрама, такие подойдут не для каждого оружия. Ну или нужно более серьезное оружие крупного калибра. Хотя есть еще один выход, но он ненадежный. Надо быть необычайно метким стрелком. Пластины прилегают друг к другу неплотно, между ними имеется небольшая щель, но попасть в нее проблематично.
Понимающе киваю, обдумывая новые сведения, которые скорее всего не должны были попасть ко мне, но пока Джексон делится, я буду спрашивать.
– И что вы будете делать? – тихо спрашиваю я. – Выйдете на охоту?
– Для начала нужно защитить людей, а потом скорее всего да, выйдем на охоту. Пока еще не поздно.
– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю, несмотря на плохое предчувствие.
Парень вздыхает.
– Ты видела их, – говорит он. – Чем больше они жрут, тем крупнее становятся. И есть ли этому предел, никто не знает. Мы можем только предполагать. Но никакие предположения не помогут нам разобраться с монстром, который будет, скажем, размером с танк. Так что у нас полно работы, как ты уже могла догадаться.
– Можно ведь вести бой с воздуха? – неуверенно предполагаю я.
– Да, думаю, можно, – говорит он и снова сворачивает.
На какое-то время разговор прекращается, продолжаем свое монотонное занятие. В этом городе, похоже, есть все, кроме искомого полицейского участка, потому что проходит час, потом два и еще сколько-то, но мы так ничего и не находим. Один раз, проходя мимо высотного здания, на подземном этаже которого находится парковка, замираем и как по команде вглядываемся в темноту, скрытую за наполовину опущенной дверью. До нас долетает далекий крик, полный боли, а также горловой клекот, явно принадлежащий не одной твари. Застываю на месте, не в силах пошевелиться. Джексону приходится встряхнуть меня и увести от места событий, чуть ли не таща за руку. Только через долгих пять минут прихожу в себя и ускоряю шаг, но включаю бдительность на двести процентов и озираюсь по сторонам не переставая.
Сворачиваем в небольшой сквер и садимся на скамейку, чтобы дать ногам отдохнуть. Время только девять утра, а я уже без сил. К тому же еще и голодна как волк. В подтверждение моим мыслям, в животе жалобно урчит, и я вздыхаю.
Джексон тут же поднимается, вскидываю на него усталый взгляд.
– Можно еще хотя бы десять минут? – спрашиваю я, хотя прекрасно знаю, что мне не хватит и получаса.
– Сиди здесь, я сейчас вернусь, – говорит он.
С подозрением смотрю на него.
– Куда ты?
– Поищу еды или хотя бы воды. Вон там есть супермаркет.
– Нет! – почти вскрикиваю я и хватаю его за руку, сдвигаясь на край скамейки. По коже бегут теплые мурашки, но я не разжимаю пальцы. – Там же темно, а в темноте может быть кто угодно.
Джексон внимательно смотрит на меня сквозь прозрачный пластик своей маски.
– Ладно, – говорит он. – В супермаркет не пойду, но вернусь назад по улице. Минут десять назад мы проходили небольшой ларек, может, там что-то найдется.
Несколько минут с сомнением смотрю на него, потом все же выпускаю его теплую ладонь из своей мертвой хватки и тоже поднимаюсь на ноги.
– Хорошо, но я пойду с тобой.
Джексон лишь со вздохом кивает.
Идем в обратном направлении в сторону упомянутого ларька, которого я даже не заметила. Про себя ругаюсь на свою невнимательность. А что, если я пропустила пресловутый полицейский участок? Надеюсь, что Джексон более ответственно подошел к делу.
– Может быть стоит связаться с остальными по рации? – спрашиваю я, обходя очередной обглоданный труп и стараясь на него не смотреть, с удивлением отмечаю, что подобное зрелище больше не кажется столь отвратительным, как в первые разы. – Вдруг кто-то уже нашел нужное место?
– Нет. Если бы нашли, то уже сообщили бы.
Ему виднее. Останавливаемся возле ларька. Джексон осматривается, поднимает с земли какую-то длинную железную палку, назначение которой остается для меня загадкой. После замаха, парень обрушивает находку на дверной замок. А следом еще раз. Дверь распахивается сама собой, сверху на ней вижу красную лампочку сигнализации, но ларек оказывается обесточен, поэтому она не дает о себе знать. Изнутри магазинчик оказывается крохотным, прятаться там негде, поэтому Джексон бесстрашно входит внутрь и быстро осматривает помещение.
– В твоем рюкзаке есть место? – спрашивает он.
Отвечаю коротко:
– Да.
– Отлично, иди сюда.
Снимаю сумку со спины и захожу внутрь. Джексон уже складывает в свой рюкзак несколько бутылок с водой. Потом подает мне злаковые батончики, шоколад, печенье и прочее из того, что имеет долгий срок годности. Вскоре мы покидаем место разбоя, а моя совесть даже не шевелится по этому поводу. Возвращаемся на скамейку в сквере, после чего устраиваем себе прием пищи. Я сто лет не ела столько быстрых углеводов за раз, запивая все это теплой водой. Точнее, я вообще не помню таких случаев. Но сейчас мне совершенно наплевать на поддержание стройной фигуры. Мой желудок доволен и больше не урчит.