Отвожу взгляд, переводя его на вход в нужное мне здание. Преодолеваю последние метры, взбегаю по невысокой лестнице, прислушиваюсь, но не обнаруживаю ничьего присутствия, поэтому смело толкаю широкие створки и захожу в полутемное помещение. Здание практически не освещено, поэтому я трачу около минуты на то, чтобы привыкнуть к полумраку. Только после этого направляюсь в сторону стойки администратора и изучаю информацию на большом стенде, находящемся прямо за ней. Там, помимо указания расписания рабочих часов медперсонала, имеется поэтажный список отделений больницы. Морг обнаруживается на цокольном этаже, что неудивительно. Следуя в указанную сторону, направляюсь в морг. Едва не прохожу мимо нужной лестницы из-за того, что в здании темно, а фонарик я пока включить не решаюсь.
Держась за стену, осторожно спускаюсь по ступеням, и только оказавшись на середине пролета, достаю и включаю фонарик. Дальше шагаю более уверенно и намного быстрее, чем до этого.
Внизу оказывается все так же безлюдно, но не менее темно и мрачно. Оглядываю небольшой закуток, заканчивающийся тяжелой стальной дверью с невзрачной табличкой с надписью "Морг". Останавливаюсь перед ней, ощущая странное волнение и пробегающий по спине холодок. Пока добиралась сюда, даже не думала ни о чем подобном, сейчас же, в шаге от цели, становится не по себе. Что ждет меня за этой дверью? Горы трупов? Боюсь ли я их? Нет. Мертвые не причинят мне вреда. Но волнение от этого меньше не становится.
Сделав глубокий вдох, решительно нажимаю на дверную ручку и толкаю тяжелую створку. Внутри оказывается не так темно, помещение залито синим светом, отчего выглядит жутко, кроме того, жути нагоняет еще и то, что столы для аутопсии заполнены тушами монстров, от которых в воздухе витает сладковатый запах разложения.
На миг замираю на пороге, борясь с желанием заткнуть рот и нос, ведь к горлу уже поднимается тошнота от омерзительной вони, и даже респиратор не спасает. Да и не смогла бы я их закрыть, все из-за того же респиратора. Утешает лишь то, что маска хоть как-то уменьшает силу стоящих тут ароматов.
Растерянно осматриваюсь. А потом еще раз оглядываю трупы, они все так же лежат, источая отвратительный смрад. Прихожу в движение и обхожу помещение по периметру, заглядывая во все ящики и коробки. В одной из них обнаруживаю защитные пластины, снятые с одной из тварей. А вот сердец нет нигде.
Только сейчас до меня доходит, что меня тут не ждут любезно кем-то вынутые из тел демонов кристаллы. Да что там, даже одного нет.
Вновь поворачиваюсь к трупам, медленно подхожу к первому попавшемуся. Это именно тот монстр, с которого безжалостно содрали защиту. Подступаю поближе, борясь с тошнотой, и освещаю раздувшееся тело, принадлежавшее когда-то человеку. Вижу следы от пуль в голове, значит, он мне не подходит. Обхожу труп и на всякий случай осматриваю его со всех сторон. Затем проделываю то же самое с оставшимися четырьмя монстрами, среди них обнаруживаю и того, которого убила сегодня днем. Кто-то снял с его грудной клетки левую пластину, оголив рану, которую оставил мой меч. И эта тварь оказывается единственной, которую убили таким способом, это может означать только одно – хакатури, захвативший тело, до сих пор находится внутри. Следовательно, и сердце тоже там. Про остальных я не могу сказать того же с подобной уверенностью, ведь когда монстр умирает, демон покидает его тело, если только не умер вместе со своим носителем. Выходит, у меня нет иного выхода, кроме как достать сердце самостоятельно.
От одной только мысли об этом мне становится дурно, и я отхожу прочь от вонючего трупа, упираюсь спиной в стену, едва не вскрикнув при этом от боли. Опускаюсь на пол и обхватываю руками колени, притягивая их к груди. Не знаю, сколько времени я сижу вот так, уговаривая себя встать и приниматься за дело. Ноги не слушаются, руки дрожат, а внутренности протестующе сжимаются.
Но у меня нет другого выбора. Если я хочу спасти папу, то должна это сделать. Если не сделаю, то мне не останется ничего иного, кроме как вернуться домой, собрать вещи и ждать, когда прилетит дядя Майк, чтобы забрать племянницу-неженку и спрятать в безопасном месте, а папа пусть сам решает свои проблемы.
Это придает мне сил, я поднимаюсь и на подрагивающих ногах отправляюсь искать необходимые инструменты, защитную одежду и специальную маску для аутопсии, чтобы не запачкать свой респиратор. Поверить в это не могу, но я на полном серьезе собираюсь вскрывать труп и копаться во внутренностях. Омерзительно.
Спустя три часа, которые я помню довольно смутно, стою под холодными струями в душевой кабинке, что обнаружила в родильном отделении на втором этаже, и содрогаюсь всем телом. Внутри все болит после бесчисленного числа раз, которое меня выворачивало наизнанку, когда я бросалась к раковине в морге, в перерывах между тем пока занималась отвратительными вещами. В ушах все еще стоит свист пилы и треск ребер, а перед глазами – внутренности монстра, а потом и хакатури, которого я беспощадно искромсала самым большим ножом из найденных в помещении для аутопсии. Как итог, я добыла сердце, отмыла его в раковине и сбежала от истерзанного мною трупа, даже не потрудившись убрать за собой.
И вот теперь я безжалостно скребу тело ногтями, стараясь смыть с кожи и волос, кажется, навек въевшуюся в них мерзотную трупную вонь.
Простояв под ледяными струями воды и продрогнув до костей, я наконец закручиваю вентиль, и дрожа всем телом, вытираюсь и одеваюсь. Собираю мокрые волосы в хвост, чтобы не мешались и поворачиваюсь к столику, на него я положила то, ради чего проделала столько того, чем не хотела бы заниматься никогда в жизни. Сердце, которое оказывается на удивление крупным и невероятно синим, кладу в передний карман джинсов. Подхватываю с пола рюкзак, выхожу из душа, покидаю родильное отделение и направляюсь к лестнице.
Жар приливает к голове, когда до меня доносятся приглушенные голоса с первого этажа. Нет. Только не это! Меня не могли заметить, иначе давно бы уже пришли, а это значит, что скорее всего эти люди пришли в морг, больше ведь в больнице делать нечего. Наверное. При любом раскладе пора уносить ноги, в противном случае меня могут обнаружить, и ничем хорошим это не закончится. А я не могу быть пойманной сейчас. Не после того, что мне пришлось проделать и вытерпеть.
Дожидаюсь, когда голоса удалятся в неизвестном направлении, и крадучись спускаюсь на первый этаж. Никого не заметив, быстрым шагом пересекаю холл и спешу на выход из здания. Перед ступенями, ведущими к главному входу, стоит припаркованный внедорожник. Вздыхаю с облегчением, когда не вижу военных ни внутри, ни поблизости. Уже не скрываясь и наплевав на то, что меня могут заметить со стены, бегом бросаюсь прочь от больницы и вскоре исчезаю за ближайшим зданием. Не замедляя шага, спешу в сторону аномалии, которая ярко освещает мой путь. Только приблизившись к палаточному городку, останавливаюсь, приваливаюсь боком к стене первого попавшегося здания и перевожу дух. Смотрю на часы. Рассвет совсем скоро, а значит я провозилась гораздо больше времени, чем мне показалось изначально. Нужно спешить.
Дожидаюсь, когда трое ученых неспешно перейдут из одной палатки в другую, уже спокойным шагом направляюсь в ту сторону, где хранятся оставшиеся необходимые мне вещи.
К моему облегчению, в палатке Джексона никого не оказывается, и я беспрепятственно подхожу к нужной коробке. Снимаю кожаную куртку, надеваю и креплю броню, после этого берусь за ремень с двумя кобурами. Коробки с патронами запихиваю в рюкзак. Надеваю куртку, после чего берусь за ножны с катаной. Удобно закрепляю ремешок, располагая меч за спиной. В горле пересыхает, и я с удивлением отмечаю, что у меня ускорилось дыхание, а от волнения дрожат пальцы. Стискиваю их в кулаки и стараюсь взять себя в руки. Неужели я и вправду собираюсь это сделать? Прыгнуть в портал, чтобы оказаться неизвестно где, но все равно ближе к самому родному для меня человеку, чем нахожусь сейчас? Да, так я и поступлю. Надеюсь лишь, что я не ошиблась в выводах и все получится. В противном случае, если проходной билет не сердце хакатури, а что-то другое, скорее всего я умру быстрее, чем рассчитывала.
Окидываю взглядом палатку Джексона, останавливаясь на столе, на котором царит почти идеальный порядок. Вижу бумагу и ручку, делаю шаг по направлению к столу и пишу крупными буквами, чтобы капитан наверняка обратил внимание: "Прости, я должна была это сделать. Я верну папу и Джорджию. Эмили".
После этого подхватываю рюкзак, но несу его в руках, потому что за спиной меч. Выхожу из палатки и хмурясь направляюсь в сторону портала, размышляя о том, нужно ли вообще было оставлять записку. Решаю, что да. Джексон заслуживает узнать о том, куда я вообще исчезла, от меня. Пусть и таким способом. На миг в мыслях всплывает обеспокоенное лицо Мэйсона. Возможно, нужно было написать и ему. Встряхиваю головой. Он не заслужил такого отношения, которое получал от меня в последнее… да всегда получал. Пусть лучше он возненавидит меня за то, что я сделаю.
Чувствую, как каждая мышца наполняется решимостью, даже плечи расправляются. Я поступаю правильно. Кроме меня, никто этого не сделает.
Прохожу мимо палаток и слегка притормаживаю на подходе к световому столбу, чтобы достать из кармана свой проходной билет.
– Эмили?!
Сердце испуганно ёкает, когда до меня долетает изумленный голос Мэйсона.
Резко оборачиваюсь и смотрю сначала на него, а затем на застывшего, словно статуя, Джексона. Они вышли из самой крайней палатки, но остановились, очевидно, из-за того, что увидели меня.
– Что ты делаешь? – сердито спрашивает Джексон, решительным шагом направляясь ко мне.
Мэйсон идет следом, не сводя с меня настороженного взгляда. А я тем временем пячусь к порталу, крепко сжимая в кулаке сердце хакатури.
– Не надо, Джексон, – твердым тоном прошу я, не переставая отступать. – Я уже все решила.
– Что ты решила? – грубым тоном требует он и сжимает руки в кулаки. – Ты же умрешь, как только коснешься портала.