Следующие сутки одновременно летят со скоростью света и тянутся бесконечно долго. Большую часть времени находимся в пути, а на ночь останавливаемся в том самом городе, где встретились несколько дней назад. Никто практически не разговаривает, и я тоже молчу, не желая тянуть на себя лишнее внимание.
Уверена, каждый в этой машине пытается справиться с потрясением от произошедшего.
Картер лишился части отряда. Максин, вероятно, потрясена поступком подруг. А Ники… ну, это Ники. Если веселится, то на полную катушку. Если грустит, то так, будто кто-то умер.
Что происходит с атмосферой во втором автомобиле, мне неведомо, но вряд ли там царит веселье.
Единственное, что я решаюсь спросить у него, так это как мы добрались до города так скоро, ведь ехали от него до Восхода в два раза дольше. Ники объясняет это тем, что Картер срезал путь по менее популярной и более опасной дороге. Нам еще повезло проскочить непростой участок без происшествий, что большая редкость. В подробности он не вдавался, а я не стала настаивать.
Поговорить о том, кто такая Марлин, так и не решаюсь. Причин этому две. Первая. Ники мрачен как никогда. Вторая. Мы ни разу за все время не оставались наедине.
Еще до наступления рассвета покидаем подземный лабиринт и отправляемся дальше.
Спустя несколько часов в дороге с удивлением узнаю те места, по которым шла в сторону города. После полудня проезжаем мимо того самого портала, через который я попала в этот мир, и направляемся в противоположную от города сторону. Стискиваю зубы, когда с досадой осознаю, что выбрала неправильное направление. Если бы я пошла по другому пути, то уже давно добралась бы до папы, а не попадала в кучу идиотских и опасных для жизни ситуаций.
Хмуро смотрю в окно, небо вдалеке начинает темнеть, хотя до вечера еще очень далеко. Машина мчится на запредельной скорости, и чем ближе мы подбираемся к цели, тем чернее становится небо. На него в нашем направлении наползают мрачные тучи, каких я в жизни не видела. Вдалеке сверкают отсветы молний, и я напрягаюсь, вспоминая, что рассказывал Ники о капризах местной погоды.
Картер тянется к рации, установленной на специальном креплении на приборной панели, но она оживает за секунду до того, как он успевает ее коснуться.
– Картер? – говорит рация голосом Джонни.
Его напряжение очевидно даже сквозь помехи.
Картер снимает черный прибор и зажимает нужную кнопку.
– Я вижу, – бросает он, неотрывно глядя на темное небо.
– Буря обрушится быстрее, чем мы доберемся до места, – сообщает Джонни.
Напряженно смотрю на Картера, который некоторое время молчит, о чем-то размышляя.
– Едем к пещерам, – приказывает он. – До них мы точно успеем.
Картер дожидается, когда Джонни ответит, что понял, затем убирает рацию на место и резко сворачивает вправо.
– Что за пещеры? – спрашиваю я, по привычке оборачиваясь, ведь Картер в последние сутки еще более молчалив, чем всегда.
– Они всего в получасе от Эскамбии, – отвечает Максин, которая тоже почти не разговаривала все время в пути.
– Там безопасно? – уточняю я.
Максин пожимает плечами, отвечает мне Ники.
– Из-за близости к дому, туда регулярно наведываются патрули. Самки любят переждать там день. Именно в этих местах мы отлавливаем большинство из них и доставляем для изучения Джорджии.
Киваю, удовлетворенная ответом. Если так, то есть высокая вероятность, что нам ничего не грозит. Главное, добраться до места вовремя, ведь судя по взволнованному состоянию остальных, ни один из них не желает оказаться застигнутым ударом стихии, находясь при этом на открытой местности.
Машина несется по кочкам, а я с силой вцепляюсь в ремень безопасности, наблюдая за тем, как небо впереди полностью скрывается за непроглядной чернотой, которую все чаще и чаще разрезают зигзаги молний. Выглядит жутко, хотя я никогда не боялась грозы, но слово "буря" не способствует моему успокоению.
Картер вновь сворачивает, и я замечаю далеко впереди что-то темное, похожее на небольшой песчаный холм. По стеклу бьют первые крупные капли, и Картер тихо ругается сквозь зубы. От этого душа уходит в пятки. Слишком бурная реакция для него. Это пугает.
Дождь становится интенсивнее, когда машины преодолевают последние сотни метров. Картер и Сойер, сидящий за рулем второго внедорожника, тормозят практически синхронно.
Все одновременно приходят в движение, успеваю только отстегнуть ремень и схватить меч, как остальные уже выскакивают из машины и бегут в сторону небольшого вертикального провала в том самом холме. Спешу следом и к тому моменту, как оказываюсь под широкими сводами, дрожу оттого, что практически полностью промокла под потоком воды. Оглядываю огромное пространство, в то время как остальные расходятся по сторонам, чтобы проверить пещеру на наличие опасности. Оборачиваюсь к выходу и с удивлением смотрю на сплошную стену воды, льющейся с небес. Не видно вообще ничего, кроме частых вспышек молний, и не слышно ничего, кроме громоподобных раскатов над головой.
– Все чисто, – заявляет Ники, оказываясь рядом со мной.
Оборачиваюсь. Группа распалась на две части. Максин отошла к усевшимся на песчаный пол девушкам, мужская половина отряда собралась в другой части пещеры. У меня не возникает желания присоединиться ни к одним, ни к другим, поэтому я сажусь прямо на землю недалеко от входа и смотрю на буйство стихии. Ники медлит, но все же усаживается рядом.
– И часто у вас такое? – спрашиваю я, кивая на стену воды.
– Раз в несколько недель, – говорит он и устало потирает лицо.
– А пылевые бури?
– Чуть реже, но, поверь мне, они гораздо хуже.
Киваю. У меня нет оснований не верить ему. Оборачиваюсь и ловлю на себе задумчивый взгляд Картера, слабо улыбаюсь ему и, к моему удивлению, получаю ответную скупую улыбку. Именно так я называю едва заметное приподнятие уголка губ. Картер отвлекается на Сойера, и я перевожу внимание. Едва не вздрагиваю, когда вижу с какой ненавистью на меня смотрит Эйва. Вздыхаю и отворачиваюсь. Надо не забывать оставаться настороже. Есть вероятность того, что после произошедшего девушки будут относиться ко мне еще хуже, чем до этого. Не составляет труда догадаться, что во всем случившемся они винят меня.
– Можно вопрос? – спрашиваю, поворачиваясь к Ники.
Он с подозрением смотрит на меня, но все же позволяет:
– Давай.
– Что у вас с Эйвой?
Ники удивленно поднимает брови, явно не такого вопроса он ожидал.
– С чего ты взяла, что у нас что-то есть?
Прочищаю горло. Женская солидарность? Не после того, как эта сучка Эйва натравила на меня чокнутую Марлин.
– Она на тебя смотрит. Постоянно. А еще она напрямую указала мне на то, что ты принадлежишь ей.
Ники стискивает зубы и качает головой.
– Принадлежал, – с горьким смешком произносит он. – Когда-то. Она моя бывшая.
А вот это интересно, хотя я и не удивлена.
– Из-за чего вы расстались? – спрашиваю осторожно.
Ники горько усмехается.
– Это случилось перед тем, как мы отправились в ваш мир. Эйва пришла в ярость, когда узнала, что она не войдет в отряд. И заявила, что я тоже должен отказаться. Но тогда решение принимал не я, о чем ей и сообщил. Она психанула, сказала, что я не мужик, раз не могу разобраться с такими пустяками. – Ники вновь качает головой, а я задыхаюсь от возмущения. Я бы тоже ее бросила. Но оказывается это еще не все. Ники продолжает: – В тот же день я обнаружил ее в объятиях одного кретина.
Он замолкает, а я не знаю, что сказать. Подсаживаюсь поближе к Ники и кладу голову ему на плечо.
– У тебя еще будет хорошая девушка, – говорю негромко и ободряюще похлопываю его по колену. А потом не сдерживаюсь и усмехаюсь. – Если Эйва ее не прибьет.
Смотрю на Ники, он улыбается, глядя на меня в ответ. А потом вдруг неожиданно спрашивает, не скрывая кровожадности во взгляде.
– Знаешь, что я сделал с тем идиотом, который переспал с ней?
С удивлением смотрю на него, делая мысленную пометку, что не стоит переходить дорогу этому парню.
– Что? – спрашиваю шепотом.
– Вывез за территорию Эскамбии и выкинул в ночь. И не жалею об этом. – Потрясенно смотрю на него, но Ники лишь пожимает плечами и продолжает: – После этого Эйва решила, что я хочу вернуть ее, ведь тогда я поступил как мужик.
Едва сдерживаю смех. Это так глупо.
– Но ты не хочешь? – уточняю я, и мне все же не удается скрыть улыбку в голосе.
Ники коротко улыбается, но быстро становится серьезным.
– Нет. – Несколько секунд поколебавшись, он добавляет: – Моя женщина будет принадлежать только мне, а не ходить по рукам.
– Ого, – говорю я, перестаю сдерживаться и весело улыбаюсь.
– Что смешного? – спрашивает Ники, хмуро глядя на меня.
– Ничего. Просто это так… мииило, – тяну я сладким голосом.
Он хмурится еще сильнее.
– Ты только что унизила мое мужское самолюбие, – со всей серьезностью заявляет он. – Никогда не смей называть мужчину милым.
Мне становится еще смешнее, и чтобы не обидеть его, я хватаю голову Ники, прижимаю ее к своему плечу и глажу по волосам.
– Эмили… – предостерегающе произносит он.
Не могу больше сдерживаться и смеюсь, прикрывая рот ладонью. Все напряжение прошедших дней рвется наружу. Ники выпутывается из моих объятий, пару секунд смотрит на меня удивленно, а потом тоже начинает тихо посмеиваться. Оборачиваюсь, замечая, с каким изумлением смотрят на нас остальные, только Картер выглядит задумчивым.
Отсмеявшись, утираю слезы в уголках глаз и смотрю на улыбающееся лицо Ники.
– Что? – на этот раз спрашиваю я.
– Смешная ты, – говорит он, и я строю уязвленное выражение лица.
– Ты оскорбляешь меня, как женщину, – заявляю я, прижимая ладонь к груди.
Ники смеется, и я решаю воспользоваться ситуацией, пока у него хорошее настроение и пока мы относительно наедине. Более подходящего момента в ближайшее время может не представиться.