Он слегка склоняет голову вперед, принимая мою благодарность, и тут же говорит:
– Не за что.
Качаю головой.
– Нет, есть. Ты спас меня, хотя мог этого и не делать.
– Боюсь, это не так, – отвечает он, и мы замолкаем на целую минуту.
Хочу спросить, что это значит, но не решаюсь. Я почему-то чувствую странное напряжение. Медленно поднимаю руку и слегка касаюсь пальцами его груди в том месте, где под футболкой прячется небольшой шрам, оставшийся от ножа, которым убили демона. Отнимаю ладонь, вдруг осознав, что Картеру это может быть неприятно, но он внезапно перехватывает мое запястье, оставляя мою руку на том же месте. Сердце вздрагивает и пускается вскачь, в то время как его бьется размеренно и сильно. Прикосновение его горячей ладони странным образом придает мне смелости, чтобы задать осторожный вопрос:
– Когда это случилось?
Картер глубоко вдыхает, но глаза так и не отводит.
– Около двух лет назад, – отвечает он медленно. – Через несколько недель после нашествия.
Несколько раз моргаю. Потому что все еще не могу представить, как в Картера мог вселиться демон. Очевидно, в то время он еще не был… таким. Но я даже в мыслях не вижу Картера другим.
– Кто спас тебя?
Он отвечает незамедлительно:
– Мой брат.
Вздыхаю, отвожу взгляд и осматриваю комнату Картера, которая оказывается весьма просторной. Раза в три больше больничной палаты, где я очнулась. Но детали не откладываются в памяти, потому что все мысли заняты Кеннетом. Он спас Картера не только от смерти, а от еще более ужасной участи. Разве такой человек может быть бессердечным? Он вытащил брата из лап смерти, и он же выстрелил в Джо. Я не знаю, что и думать.
– Откуда он знал, что это сработает? – спрашиваю после долгой паузы.
Картер пожимает плечами.
– Он не знал.
Исчерпывающе.
– Я должна увидеться с папой, – меняю тему.
Он кивает.
– Увидишься. Если Харпер позволит, то, возможно, даже сегодня.
Чувствую, как на лице помимо воли появляется улыбка, но я избавляюсь от нее.
– Спасибо, – говорю сдержанно. – Картер, мне нужно знать, какие условия вашей сделки.
Он испытующе смотрит на меня, но я даже не думаю отвести глаза. Мне необходимо это знать.
– Льюис должен починить прибор и закрыть хотя бы один портал. Если все получится, он может отправиться домой. С остальным мы сами разберемся.
Киваю, закусываю губу и задумываюсь. Так просто? Не может не быть каких-то подводных камней, но Картер предпочитает не упоминать о них.
– А Джо? – спрашиваю я.
– Тут сложнее.
Вот оно!
Спрашиваю, стараясь сохранить хладнокровие:
– В чем сложность?
Несколько секунд он молчит, затем сообщает:
– Поймать обычную самку хакатури не составляет никакого труда, поймать матку практически невозможно. Задача Джо – разобраться, как работает их сила, и понять, как сделать так, чтобы больше не открылся ни один портал. Для нашего мира это событие будет фатальным.
Не хочу задавать следующий вопрос, потому что что-то подсказывает мне – я не услышу ничего хорошего, но я все же решаюсь.
– И как продвигается работа Джо?
– Медленно, – честно признается Картер. – Найти и поймать матку нам так и не удалось, а изучение обычных самок не дает должного результата.
Отворачиваюсь и смотрю в пространство прямо перед собой. Это плохо. Не только из-за того, что неуравновешенный Кеннет может сделать что-то непредсказуемое, хотя и это тоже. Но дело в другом. Если у папы получится, и он закроет портал, то что нам делать? Мы не можем уйти без Джорджии. Это даже не обсуждается. Но сколько еще времени отнимет ее работа, которая, по сути, не основана ни на чем? Мы не можем просто сидеть в этом мире и ждать, когда случится чудо, в то время как наш дом находится на грани уничтожения. И сейчас я не вижу ни одного выхода из ситуации.
Мысли прерывает стук в дверь. Картер отпускает мою руку, поднимается с кровати и отправляется открывать. По ту сторону оказывается Ники и незнакомый мне мужчина лет пятидесяти. Видимо, это и есть доктор Харпер. Судя по хмурому выражению его лица, мужчина не очень доволен тому факту, что его вытащили из постели. А по раздраженному виду Ники не сложно догадаться, что того уже отчитали по полной программе.
Если бы не серьезное выражение стремительно надвигающегося на меня доктора, я бы не сдержалась и рассмеялась.
– О чем ты только думала, милочка? – гневно восклицает он, нависая надо мной.
Пытаюсь подняться, но разъяренный врач хватает меня за плечо и усаживает обратно. Ошарашенно смотрю на него. Милочка? Кто вообще так говорит?
– Да я… – начинаю я.
– Да я, – передразнивает он меня с негодованием. – Да ты должна лежать и не дергаться! Зря я что ли трудился над спасением твоей жизни? Вот и именно! Никакой благодарности!
Обескураженно смотрю на Картера, который стоит за спиной доктора, сложив руки на груди.
– Харпер, – строго обрывает он. – Хватит.
Тот дергает подбородком настолько свирепо, что мне кажется, что голова сейчас оторвется.
– Ложись! – прикрикивает на меня доктор, и я безропотно опускаюсь на кровать Картера.
Харпер опускает в изножье небольшой чемоданчик и начинает кружить рядом со мной, измеряя давление, проверяя пульс, засовывает мне в рот термометр. Все это сопровождается недовольным бормотанием, которое начинает порядком раздражать. В конце концов он заявляет, что должен проверить швы и выгоняет из комнаты и Картера, и Ники. Помогает мне снять майку и начинает разматывать бинты. Напрягаюсь, когда понимаю, что сейчас предстану обнаженной перед незнакомым мужчиной. Он замечает это, тяжело вздыхает и, к моему удивлению, смягчается:
– Не волнуйся, я уже видел тебя без одежды. Я ведь проводил операцию.
Меня это совершенно не успокаивает, к тому же в голову лезут мысли о том, что скорее всего без одежды меня видел не только Харпер, но и еще куча народу. Картер как минимум должен был снять броню, чтобы убить демона, забравшегося в меня, да и Харпер наверняка проводил операцию не в одиночку. Стараюсь абстрагироваться от этих мыслей, но не выходит. Особенно когда доктор наконец снимает бинты и начинает осматривать швы. Его касания легкие и профессиональные, будто он смотрит не на живого человека, а на экспонат в музее. Все переживания забываются в тот момент, когда я опускаю взгляд и обнаруживаю два шва, после которых останутся шрамы практически идентичные тем, что расположены на груди Картера.
И теперь мне никак не отделаться от мысли, что мы как-то связаны. Сначала глаза, теперь шрамы. Что дальше?
После осмотра Харпер вновь перебинтовывает меня, после чего зовет в комнату Картера, Ники куда-то исчез. Доктор в приказном тоне велит вернуть меня в палату. Картер подхватывает меня на руки, несмотря на возражения с моей стороны, и несет в том направлении, откуда я с таким трудом добиралась до его комнаты.
– Картер, я хочу к папе, – говорю я, как только он укладывает меня на кровать под строгим надзором бешеного доктора.
– Наберись терпения, – говорит он, напоследок выразительно посмотрев мне в глаза.
Провожаю немигающим взглядом его спину. Набраться терпения. Похоже, это единственное, что мне остается.
Глава двадцать третья
Невыносимый Харпер приставил ко мне няньку. Не то, чтобы я имела что-то против улыбчивой семнадцатилетней Жасмин, но она отнеслась к своему заданию чересчур ответственно. Девушка следит за любым моим движением ястребиным взором и тем самым не дает забыть – один лишний шаг и мне конец. Обязательно придет недовольный доктор, начнет читать утомительные нотации и называть меня милочкой. Поэтому мне не остается ничего иного, как обреченно валяться на больничной койке и раз в час пить какую-то гадость под неусыпным вниманием сиделки.
Харпер приходит довольно часто, сначала выслушивает отчет Жасмин, а после принимается за одни и те же процедуры – проверяет показатели моего организма и прослеживает за тем, как идет заживление ран. Надо признать, что неведомая дрянь, которую меня заставляют пить, на самом деле является отличным заживляющим средством. Уже через шесть процедур я чувствую себя в тысячу раз лучше, чем во время своего марш-броска до комнаты Картера.
Все время, пока нахожусь в палате, мне не разрешают вставать и ходить хотя бы по крохотному месту заточения, чтобы размять мышцы. Единственное исключение – походы в туалет и обратно. Туда я хожу довольно часто, даже если мне не надо. Это что-то вроде маленького бунта. Мне совершенно не хочется лежать без дела, когда сердце и душа рвутся к папе. Но я, как могу, набираюсь терпения и жду возвращения Картера. Первые два раза Жасмин рвалась со мной, но я довольно ясно дала понять, что в состоянии справиться сама. И каждый раз, оказавшись наедине с собой, я вздрагиваю, натыкаясь взглядом на свое отражение. Оказывается, это не так-то просто – привыкнуть к внешним изменениям, произошедшим со мной несколько дней назад. А еще я не могу перестать думать о том, что была на волоске от смерти, но выбралась. Меня силой вытащили из лап смерти, и я благодарна Картеру за это. Он подарил мне шанс выбраться из всей этой ситуации, но я по-прежнему не могу ничего сделать. И из-за этого моя выдержка трещит по швам.
К вечеру, когда доктор Харпер отпускает измученную моим угрюмым обществом Жасмин и я остаюсь одна, мое терпение, которое и так испытывали целый день, подходит к концу. И именно в этот момент на пороге палаты возникает Ники.
– Привет, – здоровается он с улыбкой, открывает дверь пошире и закатывает в помещение инвалидное кресло. – Как ты себя чувствуешь?
Хмуро смотрю на кресло. Это для меня что ли? Ну уж нет. А еще я по какой-то причине чувствую странное разочарование оттого, что Картер так и не пришел. Гоню прочь эти мысли и поднимаюсь с кровати. Не чувствую при этом никакого дискомфорта или утреннего жжения в груди. Все прошло. Я здорова и полна сил.